Непростительно молод (СИ) - "Shamal" - Страница 48

Уверенным, властным движением он притянул меня к себе, склоняясь к моему лицу и поцеловал. Я зажмурился, почему-то думая, что он меня укусит. В глазах его была какая-то непонятная искра. Это пугало.

Но тело отзывалось вполне однозначно. Холодок пробежался по позвоночнику, покалывая иголочками в паху. В джинсах стало тесно.

Я смущенно охнул, пытаясь отстраниться, но цепкие пальцы сжимали бока, а вторая рука до боли удерживала голову.

Он настойчиво углублял поцелуй, и я не знал, куда деваться от этого напора…

Я панически задергался, не сильно кусая его за губу. Он ухмыльнулся, отстраняясь.

— А котенок, оказывается, с зубками! — издевательски хмыкнул Руслан.

Я ударил его в бок, немного смазано и слабо, так что он только поморщился, не переставая улыбаться. Придурок.

— Вечно скрывать от своих дружков собираешься? — глухо спросил я, возвращаясь к турке с кофе, который только чудом не сбежал.

Перелив его в чашку, я поднял на Руслана уверенный взгляд.

— Пока не спалят, — хмыкнул он.

Я приподнял бровь, изумленно глядя на самодовольно улыбающегося парня.

— То есть никогда?

Он откинулся на спинку стула и хищно оскалился.

— В детстве я неплохо играл в прятки.

Мне было не смешно, но я постарался сделать вид, что меня нисколько не задели его слова, и поднес чашку к губам. Отпил, обжегся, поморщился.

— Брось, Лешенька, зачем тебе эта публичность?

Я даже дышать перестал. Его глаза будто два дула автомата уставились на меня. Голос обволакивал, лишая покоя. И разума, судя по всему, потому что, когда я включил мозг, было уже поздно. Вопрос был задан:

— Ты хоть когда-нибудь хоть кого-нибудь любил?

Руслан изумленно вскинул бровь.

— «Любовь любому рожденному дадена», — процитировал он и, улыбнувшись своей фирменной солнечной улыбкой, добавил: — Только любовь — чувство взаимное, не правда ли?

Очень многозначительно. И я бы уточнил, что именно он подразумевал, имею ли я хоть какое-то отношение к этому его «взаимному чувству», но входная дверь распахнулась, и в квартиру хлынули ребята.

Я посмотрел на Руслана долгим сканирующим взглядом, пытаясь разгадать его секрет, но он только самодовольно ухмылялся, будто мысли мои читал, а потом просто встал и ушел встречать гостей, оставляя меня в одиночестве.

Захотелось напиться. Нет, нажраться, и я впервые, наверное, был очень рад, что Яся не пришел. Никто не станет останавливать…

Я действительно пошел к ребятам, забрал пакет с алкоголем, который не особо-то пользовался спросом у тех, кто юзает, и больше предназначался для ситтеров* и временных «трезвенников», и открыл бутылку коньяка.

— Оп, Лешка, ты в порядке? — Аленка заглянула мне в глаза, но я ничего не ответил, мотнул башкой и поднес горлышко к губам.

И сам не мог бы сказать, что именно меня так задело. Слова Руслана о любви теперь казались гадкой издевкой. Смысл мне был не понятен, но я же мальчик с фантазией, я же додумаю!

Сука, почему так больно?!

Я сердито отвернулся, отчаянно моргая, пытаясь прогнать слезы. Блять, и чего я такой плаксивый стал? Раньше не позволял себе сопли распускать, держался и когда денег не хватало даже на тряпки из секонд-хэнда, и когда у единственных кроссовок подошва отвалилась после дождя прямо в универе и пришлось ее булавкой прикалывать, чтобы не хлопала, и когда у Яси в долг брал, потому что дома жрать было нечего. А тут какой-то самовлюбленный мажор решил поиграть в гея, и я…

— Леш, точно все хорошо? — Аленка перехватила меня за плечо и, получив утвердительный кивок, наконец-то отстала. Вот и славненько. Уверен, сейчас нюхнет порошка и размажется по дивану…

Я заметил в толпе коротко стриженный затылок и татуировку на шее и в который раз удивился присутствию Кромсалова на вечеринке. Он вообще был не из этой тусовки, но почему-то за сестрой хвостом таскался. Нет, я догадывался, что отчасти из-за меня, но…

Бред. Ну его нахуй.

— Леш, будешь дорожку? — поинтересовался Никита, хватая меня за локоть.

Я поискал взглядом в толпе Руслана и, к своему несчастью, нашел его рядом с какой-то девчонкой… Кажется, он флиртовал с ней.

Боже, какая мерзкая силиконовая дрянь!..

Я сжал зубы и склонился над столом.

Ненавидел порошки. От них ужасно пекло в носу и в горле, но зато действовали быстро. Быстрее, наверное, только внутривенно, но у нас никто на иглу еще не подсел.

Ключевое слово «еще».

— Опа, смотрю, кто-то сегодня не в настроении, — ухмыльнулся Генка, обнимая меня за шею. — Кого хороним, малыш?

Я скривился и вывернулся из его объятий.

— Малыш у тебя в штанах! — огрызнулся я, не понимая, какого хрена сегодня все решили поиграть в игру «доебись до Лешки».

И, увернувшись от его слюнявых поцелуев, я направился к дивану. Хотелось лечь.

А дальше… дальше меня действительно понесло. Бросило в жар, потом в холод. Я понятия не имел, что именно принял, но, судя по ощущениям, это была какая-то дрянная синтетика. Черт, и почему я не спросил?..

Жарко.

— …Нет четкой грани между мужчиной и женщиной, — вещал пьяным голосом кто-то, кажется, сам Руслан. Но я не был уверен, что это он, потому что говоривший, параллельно затягиваясь сигаретой, от чего его голос звучал глухо. — Вот посмотри на себя. Ты никогда не думал, что, будь ты женщиной, все было бы проще? Вижу, что ты думал об этом. Это нормально.

Нет, я никогда не хотел быть женщиной. Что за бред?..

— Процитирую тебе Рея Брэдбери: «Любовь — это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой — помогать пережить насморк и долгие вечера…». Заметь, ни слова о том, что любовь должна быть гетеросексуальной, не правда ли?..

При чем здесь любовь? Почему опять любовь?!

Но я все равно прошептал, даже не открывая глаза:

— Ты такой умный.

— Я такой умный только когда пьян или обдолбан.

— И сейчас ты пьян или обдолбан?

— Не знаю, чего больше.

Меня схватили за кофту и потянули куда-то в сторону. Я завалился на бок и наконец-то понял, что да, это он. Его запах я бы узнал из тысячи. Из сотни тысяч. Из тысяч миллионов. Из миллионов миллиардов…

Я глубоко, шумно вздохнул и ткнулся лбом Руслану в плечо, ощутимо царапая кожу о змейку на его куртке. На щеках проступил румянец, в глазах защипало, а на губах медленно расцветала идиотская счастливая улыбка.

Он не обнимал меня, просто позволял лежать у него на плече, но я знал, что пройдет немного времени, и он засосет меня на глазах у всех. Чуть позже, когда всем будет насрать, когда можно будет списать этот порыв на наркотики, когда…

— Лешенька… — прошептал Руслан, почесывая меня за ухом. — Ты такой котеночек…

Боже, эти слюнявые нежности я никогда не любил, но из его уст они звучали так желанно. Я бы слушал его вечность.

Он вдруг провел пальцем по моей щеке и едва ли не ткнул в глаз. Я рефлекторно зажмурился, но Рус только рассмеялся.

— У тебя очень светлые глаза. Тебе нельзя употреблять наркотики, слишком хорошо видны расширенные зрачки… О, песня классная…

Я не слышал ничего, кроме его голоса, мне было наплевать на музыку, но я покорно пошел за ним, когда он потащил меня в центр зала.

Его глаза напротив, в них клубилась тьма… Я распадался на куски, чувствуя, как мое сознание буквально разрывается пополам, подобно кокону мерзкой бабочки, выпуская наружу что-то омерзительное, слизкое и вонючее.

Мою похотливую натуру…

Я прижался к нему всем телом, но он тихо рассмеялся и отстранил меня.

Боже, быть таким красивым просто противозаконно!

Наркотики обостряли все чувства, а так же желания. Я хотел прижаться к нему, и мне было плевать на то, что он против такого тесного контакта. Я хотел…

— Руслан, — позвал я. Боялся моргать. Казалось, опущу веки на мгновение, и он растает, как мираж. — Русла-ан…