Я тебя не дам в обиду, я тебя обижу сам (СИ) - "Shamal" - Страница 16

— Да, но они в театр уехали только час назад, — спокойно ответил Алексей, — а Кирилл Олегович решил остаться дома. Полчаса назад у нас выключили электричество во всем районе, а генератор до сих пор не починили. Я растопил камин и пошел к Кириллу Олеговичу спросить, не нужно ли ему чего, а он…

— Скоро буду, — пообещал Владлен и, взглянув на часы, припечатал: — семь минут. В «скорую» звонил?

Повисла такая неприятная густая тишина, что мужчине показалось, будто сорвался вызов.

— Нет, — наконец-то ответил Алексей. — Олег Анатольевич запретил звонить в «скорую» в таких случаях. Сказал, это бросит тень на семью.

— Понял, — отозвался Владлен, наконец-то сворачивая к частным домам. — Мне поговорить с тобой еще или ты сам справишься?

— Поговорите! — почти отчаянно воскликнул сенешаль. — Я спустился вниз. Я не могу смотреть. У него все лицо в крови.

Голос его дрожал, но это и было понятно. Владлен и сам видел передоз и знал, насколько это все отвратительно выглядит.

А запрет Олега… Это было странно. Что, пусть сын подыхает, лишь бы карьеру не ставил под угрозу? Ладно, Кирилл в конце концов сам понимал, на что шел.

…А он-то, идиот такой, еще думал, что мальчишка не употребляет дома! Какой наивный, господи! Да, теперь стало очевидным, что эти приступы агрессии, раздражительность, чрезмерная сексуальность — симптомы дисфории, которые преследовали проклятого кокаинщика!

А глаза? Почему зрачки не как два блюдца?

Хотя, Владлену ли не знать, — который и сам таким баловался раньше, — что есть прекрасные капли, от которых ужасно портится зрение, но которые возвращают зрачки в нормальное состояние.

Просто чтобы успокоить Алексея, он сообщил:

— Знаете, у меня плохое зрение.

— Правда? — нервно пробормотал сенешаль, а потом поинтересовался: — А почему не носите очки?

Стараясь придать голосу беззаботность, Владлен ответил:

— Пробовал. Мне не идут. Если побреюсь и нацеплю очки, буду выглядеть, как самый унылый клерк, а если отпущу бороду — как хипстер.

— Не вижу ничего плохого в клерках и хипстерах, — тихо ответил Алексей, но в словах его послышалась улыбка. — У вас лицо такое… дипломатичное. Лет через десять вам пойдут такие, ну, прямоугольные, в тонкой оправе.

— Хах, точно, — рассмеялся Владлен, понимая, что все же смог отвлечь. — Вы тоже тот еще дипломат.

— Да бросьте, — хмыкнул сенешаль. — У меня нет вашей хватки.

— Думаете, дипломатам хватка нужна? Не гибкость?

— Нет, это тоже… — Алексей помолчал какое-то время, а потом добавил: — Просто на вас смотришь, и сразу уверенность появляется, что все будет хорошо. Вам веришь…

Владлен улыбнулся, до побелевших костяшек сжимая пальцами руль. Эти слова показались ему самыми желанными на свете, самыми нужными. Он когда-то давно, когда еще не знал о своей бисексуальности, имел влажные фантазии о «долго и счастливо» с какой-то женщиной, желания которой исполнял бы по щелчку пальцев, а она ему в ответ дарила свою ласку. Он ради этого и батрачил на работе день и ночь, чтобы все ее проблемы решались фразой «вы вообще знаете, кто мой муж». И он бы действительно готов был расстелиться ковриком у ее ног, и позволял бы все, лишь бы слышать эти слова.

Но потом иллюзия рассеялась. И вот теперь неудовлетворенная потребность быть кому-то полезным, вновь напомнила о себе.

Он сильнее вжал педаль газа в пол и бросил:

— Ладно, я подъезжаю.

Заранее нажав на пульте кнопку, открывающую автоматические ворота, он скинул вызов и переключился на нейтралку. Во двор буквально влетел, едва не снеся декоративные туи со снежными шапками на макушках.

С крыльца ему навстречу кинулся бледный как смерть Алексей в одной приталенной легкой рубашке и брюках, продолжая сжимать в руке телефон Кира.

Владлен выскочил из машины и поймал его за локоть, даже через ткань ощущая, насколько у него ледяная кожа.

— Я поставлю машину в гараж, — отстукивая зубами, с трудом проговорил он, но мужчина только головой мотнул и потащил его в дом.

Стоило бы, наверное, приказать ему подбросить дров в камин и сесть у огня, а самому рвануть к Киру, только вот Владлен объективно понимал, что ничего толком не сможет сделать при передозе, что здесь нужен врач, а вот согреть Алексея, который минут пятнадцать дожидался его на морозе в одной лишь легкой рубашонке, он вполне мог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты вообще соображаешь? — проворчал Владлен, подтаскивая тяжелое резное кресло к самому камину и усаживая в него сенешаля, которого уже колотила крупная дрожь. — Воспаление легких, обморожение — не слышал?

— Но… — он взглянул в сторону лестницы ошалелым взглядом, а когда мужчина принялся подкидывать дров в огонь, дернулся вперед, пытаясь помочь. Владлен с трудом сумел усадить его обратно и, взяв с дивана теплый шерстяной плед, накинул ему на колени и только потом пристально посмотрел в глаза сумрачным голодным взглядом, нависая сверху, упираясь руками в подлокотники кресла.

Сам того не желая, он пугал Алексея своей мощью, властью, суровостью. Да, он честно пытался сдерживаться, контролировать это на самом-то деле неконтролируемое влечение, но какой ценой!

Нужно было отступить, сбежать, ведь он осознавал, что выглядит угрожающе для того, кто от людей, в общем-то, хорошего и не видел, но он… не мог.

Так и замер, глядя в широко распахнутые карие глаза, видя в них свое отражение. Владлен знал, как выглядит. Распаленный желанием, с растрепанными темными волосами и яростным блеском в глубине черных глаз. В такие моменты в его лице проявлялись резкие черты, унаследованные от предков с гор, и это в себе он ненавидел. Ведь он же, черт возьми, обладал мягким сердцем и был как пес предан тем, кого любил и уважал!..

Но Алексей почти испуганно вжался в спинку, а когда мужчина одним плавным движением опустился на колени перед ним, сел на пол и сжал пальцы на его щиколотке, вдруг занервничал, таращась диким затравленным взглядом.

Эти эмоции на обычно бесстрастном лице было видеть так непривычно, что Владлен поспешил пояснить:

— У вас совсем промокли ноги, — возвращая себе прежнее спокойствие, произнес он, расшнуровывая белые теннисные туфли, которые Алексей носил в качестве домашней обуви.

— Не нужно, прошу вас! — снова взмолился сенешаль, подтягивая выданный плед до самого подбородка, будто пытаясь спрятаться под ним. — Я сам могу!

— Я в этом не сомневаюсь, — хмыкнул Владлен, приняв окончательное решение что имеет полное право в награду за все переживания сегодня и проявленное самообладание в предыдущие дни позволить себе подобную блажь. Он осторожно стянул с озябших ног Алексея обувь, потом медленно освободил ледяные стопы от мокрых из-за растаявшего снега белых носков и взял в ладонь одну ногу, согревая теплом своей распаленной желанием кожи ледяные пальцы мужчины.

Ему доставляло невероятное удовольствие невыносимое смущение на лице сенешаля, то как он пытался ненавязчиво освободиться, и разумеется то, что его ноги в руках Владлена медленно теплели.

И плевать уже было, жив Кирилл или нет. Если жив, то хорошо, то протянет еще немного, а если нет… ну, нет так нет. В конце-то концов всех ожидает одна и та же бесконечная ночь.

Тем более он вдруг осознал, что сорвался с работы не чтобы спасти несносного мальчишку, а потому что хотел успокоить Алексея. Он просто не мог ему позволить самому справляться с дерьмом, которое наворотил сын его хозяина!

Владлен посмотрел в лицо сенешалю и поднялся с пола только когда понял, что хоть немного, но сумел его согреть. Мужчина слабо улыбнулся, инстинктивно в полусонном состоянии протягивая босые ноги к огню и потягиваясь всем телом, даже растопыривая пальцы, будто выпускающий коготки котик. Потрескивания в камине убаюкивали его в поистине сладостной дремоте, и смотреть на него, такого уютного и естественного, оказалось верхом блаженства для Владлена. Но нужно было идти проверять проклятого наркомана.

Вздохнув, Владлен с трудом оторвал взгляд от созерцания засыпающего Алексея, а потом скинул с себя пиджак на диван и направился к лестнице на второй этаж, на ходу закатывая рукава.