Вертихвостка (СИ) - "Shamal" - Страница 23

— Этого!

— Этот падла подождет!

Но она лишь покачала головой и заявила:

— У остальных несерьезно, а этот уже белеет. Несите этого.

— Он вражеский пилот, тупая ты сука! — взорвался боевик, нависая над ней грозовой тучей.

— Эй, ты на девушку-то не ори! — оборвал его Влас, хватая за рукав.

— Что сказал?!

— Вы что, блять, здесь устроили? — рявкнул Яновский, выглядывая из операционной. Он как раз сменил халат и перчатки, и теперь надевал маску. — Лейла, чт… Влас! Мехмед! Раненого быстро на стол!

— Ничего, — буркнул мужчина, отпуская рукав боевика. — Несем.

Сашка кивнул и вернулся на место, и даже Мехмед заткнулся. Они подняли носилки и внесли пленного в операционную, и Яновский с Лейлой принялись колдовать над ним.

Влас не знал, нужно ли ему уйти или остаться. Сашка его не выгонял, и потому он рассудил, что никому не помешает, если сядет на пол у стены в дальнем углу, наблюдая, как ловко любовник управляется с инструментами и разорванной плотью.

Он возился с ним долго. За это время оперирующий на соседнем столе Андреа успел заштопать троих с легкими ранениями и еще одному наложить гипс.

Когда наконец пленного перетащили в лазарет, Яновский произнес, не поднимая головы от следующего пациента:

— Иди спать. Я здесь надолго.

— Ты уже оперируешь почти шесть часов.

— Не страшно, — пробурчал Сашка, оставляя Лейлу зашивать рану. Он стянул перчатки, маску, снял одноразовый халат, а потом взял новый. — Иди, Влас, ты завтра будешь никакой.

— Ты тоже, — заупрямился мужчина, слабо улыбаясь. — Много там еще?

— Два с переломами и еще два с контузией и сотрясением, — вздохнул Яновский и выглянул из операционной, приглашая раненых войти. Те уже шли сами, хоть и подпираемые более целыми сослуживцами.

— Может, хоть перекуришь?

— Некогда, — отмахнулся Сашка и погрузился в работу.

Влас успел задремать, прислонившись виском к стене. Ему даже снились сны, в которых он таскал свиные туши и вешал их на крюки, а разбудило нежное прикосновение теплой ладони к щеке.

— Утро доброе, — раздался родной уставший голос.

— Блять, я уснул, да? — сонно моргая, спросил Влас, пытаясь сфокусировать взгляд на лице Яновского. — Долго проспал?

— Пару часов, — дернул плечом Сашка, подавая ему руку и помогая подняться. — У вас летучка через полчаса. Иди хоть умойся…

— Иду, — немедленно согласился Влас, а потом окинул взглядом чистую и пустую операционную. — Как твои пациенты?

— Увы, минус три, один из которых мой, — совершенно спокойно отозвался Яновский, не опуская взгляда. — Не выдержало сердце, да и крови потерял много.

— А что тот пилот?

— Жить будет, через недельку сгодится для обмена.

— Нет, то что наш, — пояснил Влас, пряча руки в карманы штанов. Он все еще ощущал под пальцами обугленные кости…

— А, этот, — Сашка поморщился, — ноги я ему не верну. Ампутировали. Надеюсь, его быстро переведут в нормальную клинику. Тут нет возможности его полноценно обслуживать. Отца его отпаивали успокоительными, с трудом уложили. Спит пока. Постелили ему на полу у койки сына.

Влас еще раз окинул взглядом операционную и, убедившись, что они точно одни, шагнул ближе, обхватывая лицо Яновского ладонями.

Тот не воспротивился, как обычно, а расслабленно прикрыл веки, хватаясь пальцами за куртку любовника.

— Ты можешь пойти поспать? — шепотом спросил Влас, наклоняясь к розовым губам.

— Да, — так же тихо отозвался Сашка подставляя лицо под поцелуи. Таким покорным и спокойным он бывал редко. У Власа даже дыхание перехватило от восторга. Он медленно целовал приоткрытые мягкие губы, и Яновский отвечал ему. Робко, неуверенно, будто это был его первый поцелуй.

Лишь спустя минуту он отстранился.

— Нет, стой… нас могут увидеть, — хрипло бросил он, отшатнувшись от Власа. Тот удержал его на месте, коснулся поцелуем лба и наконец-то отпустил, улыбаясь шальной улыбкой.

— Иди поспи. Поговорим вечером.

========== 2/3 ==========

Комментарий к 2/3

Полагаю, ошибок тут достаточно, но у меня уже сил не хватает это дело вычитывать трижды. Возможно, я подыщу бету.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Весь батальон материально-технического обеспечения уничтожен. Командный пункт уничтожен. Основные логистические центры уничтожены… — хмуро вещал командир, заложив руки за спину. — Выдвигаться нет смысла, там выжженная земля. Логично остаться здесь. Поступила команда удерживать позиции, именно этим мы и займемся.

Влас молчал, сложив руки перед собой. Он вперед не лез, вопросы не задавал, твердо решив, что единственная его цель — сохранить жизнь и здоровье любовнику, а не мир во всем мире. Мир вообще его мало волновал, он не понаслышке знал, что зла в нем больше, чем добра, и побороть зло, не примкнув к нему, невозможно. И зачем тогда пытаться?..

— У нас почти не осталось огневых средств, — веско заметил Мехмед, перевесив автомат на другое плечо. — РСЗО не в счет.

— И ПВО наши едва ли ползают, — добавил другой боевик. — Мы тут как в котле скоро будем.

Влас поморщился. Ситуация действительно была дрянная. И он совершенно бесполезен.

Говорили еще много и долго, но в итоге так ни к чему и не пришли. Первым делом, куда Влас направился после, — это в мед.отсек, дабы убедиться, что любовник все же пошел спать.

Но Сашка ожидаемо был на рабочем месте и раздавал указания.

— …если нет ничего из опиоидов, колите кетамин, — произнес он, торопливо собирая в кюветку перевязочные материалы. — Ему оторвало ноги! Но-шпа не прокатит.

— Так ведь запасы на исходе! — в отчаянье вскричал Андреа, который хоть и был лет на десять Сашки старше, но его лидерство признавал. — У нас пустой холодильник! Гумконвои не доезжают до нас, вся гуманитарка, в том числе и лекарства, воруется целыми фурами и продается в магазинах и аптеках тыловых городов!

— Значит надо поднимать этот вопрос с начальством! — резко оборвал его Яновский.

— С начальством?! Ты хочешь, чтобы я пошел к полковнику и заявил ему, что он вор?

— Я хочу, чтобы раненые не умерли от болевого шока!

Сашка резко развернулся и едва не впечатался в грудь Власа. Вскинул на него покрасневшие от бессонной ночи глаза с темными кругами под ними и, обойдя, прошел мимо.

Влас зашагал следом по коридору к лазарету.

— Ты не спал, да? — спросил он спокойным голосом.

— У одного из солдат открылось внутреннее кровотечение, — пояснил Сашка, толкнув дверь в достаточно просторный лазарет, в котором не было уже привычного блеска скальпелей, зажимов и ножниц, но зато глазам было почти больно от обилия белого цвета, — я прооперировал его второй раз и потом просто не мог оставить одного, а Лейла должна выспаться. Мы с ней договорились, что пока ситуация сложная — я дежурю, а во второй половине дня, когда все стабилизируется, — она.

— Разумно, — кивнул Влас, скользнув взглядом по лежащим на отделенных ширмами койках пациентам. В одном даже узнал того пленного. Сейчас он был пристегнут за руку к металлическому каркасу панцирной сетки кровати, хотя даже на вид выглядел слишком болезненным.

Сашка оставил перевязочные материалы и подошел к каждому, наклоняясь, прислушиваясь к дыханию, проверяя капельницы, откидывая простыни и изучая взглядом повязки.

Когда он вернулся к койке пленного, Влас поймал его за запястье, ласково сжав и погладив пальцем внутреннюю сторону ладони.

— Что? — Яновский поднял на него совершенно разбитый взгляд и вздохнул судорожно, качнулся вперед, будто хотел упасть в объятия.

— Ты молодец, — улыбнулся ему мужчина, вторую руку положив на покрытую жесткой светлой щетиной щеку. — Ты просто потрясающий человек.

Сашка слабо усмехнулся, прикрыв глаза на мгновение, наслаждаясь лаской, а потом, будто опомнившись, отпрянул.

— Надо работать, — заявил он, склоняясь над пленным и… застыл.

Влас посмотрел вниз и тоже замер.

Карие глаза пленного были приоткрыты. Мало того — в них мелькало незамутнённое болью и медикаментами осознание.