Дают − бери. Не дают − отбери! (СИ) - "Shamal" - Страница 22

— Приветствую, мальчики, — хмыкнул он, снимая с себя пиджак и откидывая его на кресло.

Алихан перевел взгляд на Лари и удивился, почему Тимур не испепелился под этим убийственным прицелом…

— Вижу, ты рад меня видеть, котик, — улыбнулся тот, тщательно закрывая за собой дверь. — И без лишних вежливых расшаркиваний я бы сразу приступил к делу, если ты позволишь.

— Ублюдок, только тронь! — заорал Хан, дернувшись так, что едва ли плечи из суставов не повылетали. Наручники жалобно звякнули об эмалированную сталь.

Тимур на него внимания не обратил. Он смотрел только на Лари жадным испытывающим взглядом, так что становилось понятно: он мечтал об этом. Мечтал унизить обоих.

Да, Лар был прав насчет того, что у пресыщенного ублюдка оставалось все меньше и меньше вещей, которые были ему недоступны и оттого запросы его становились все более изощренным. Нахуя ему деньги, этому маньяку? У него бабла достаточно. Он желал большего.

Алихан был готов уже умолять. Он стиснул зубы, с болью и ужасом беспомощно наблюдая, как пальцы Тимура сжимаются на щиколотках Лари, заставляя его лечь обратно на кровать, а тот… тот и не сопротивлялся особо. В глазах его пылала ненависть, но в остальном он был спокоен и будто намеренно игнорировал прицельный взгляд Хана.

Для него словно и не было ничего необычного. Просто секс, просто какой-то неопределенный отрезок времени, за который совершается какой-то порядок телодвижений. И Алихан почувствовал злость. Какого вообще хуя он такой покорный?..

Но когда первый шок прошел, он заметил детали, которые не замечал раньше. Тимур как раз принялся стягивать с него штаны, медленно, со вкусом наслаждаясь каждым мгновением, будто размазывая тонким слоем мягкое сливочное масло по ломтику горячего тоста.

Алихан сжал кулаки, распознавая малейшее напряжение в обнажающемся теле друга.

Лари дышал ртом. Воздух с присвистом врывался в приоткрытые истерзанные губы, а потом вырывался медленным нервным выдохом. Лар очевидно сдерживал панику и как снайпер перед выстрелом пытался контролировать свое сердцебиение. Получалось хуево. Алихан видел, как побелели его пальцы, намертво вцепившиеся в прутья кровати.

— Тимур, — позвал мужчина, пытаясь сесть удобнее. Собственный голос показался слабым и жалобным. Хан откашлялся и произнес уже тверже: — Не трогай его. Со мной делай что хочешь. Но его не трогай.

Тимур взглянул на него мельком и хмыкнул.

— Ты думаешь я не знаю, что станет для тебя большим ударом?.. Но ничего. До тебя очередь тоже дойдет.

Он больше ничего не сказал, вновь обращая взор на Лари. Он провел руками по его груди, задирая футболку, намеренно надавливая на места ушибов.

Лар даже не поморщился, только живот втянул, пытаясь уйти от прикосновений.

Тихо рассмеявшись, Тимур сел на пятки и потянул белье Лари на себя, почти стягивая до колен и Алихан открыл рот, чтобы вновь что-то закричать, просто об беспомощности, но все произошло так быстро, что он просто не успел ни звука произнести.

А вот Лари вскрикнул, болезненно выгибая спину, когда Тимур без предупреждения вогнал в него пальцы. Один, два, три… Алихан не знал, сколько. С его ракурса он мог видеть только согнутые в коленях ноги друга, его напряженные бедра, поджавшийся живот и цепляющиеся за изголовья руки.

— Да что же ты! Расслабься! — усмехнулся Тимур, подсаживаясь ближе. — Чего зажимаешься как целка? Раньше не такой холодный был.

Хан отмер, часто заморгал, а потом снова взмолился:

— Пожалуйста, Тимур! Он ни в чем не виноват!

— Что, борзота прошла? — хмыкнул мужчина, и видимо втиснул в Лари еще один палец, потому как тот отчаянно дернулся, пытаясь свести колени и отползти. — А знаешь что, Хаджиев? Я вас не убью. Мало того, я вас отпущу с миром! Только сперва сделаю все, чтобы вы уяснили к чему приводят игры со мной.

— Мы поняли! Мы уедем, Тимур. Пожалуйста, хватит… — теряя надежду донести до него хоть что-то, прошептал Алихан, испуганно глядя на разворачивающуюся картину. — Прошу тебя, я сделаю все что ты скажешь. Не делай этого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но Тимур его будто и не слышал. Он смотрел только на Лари, когда вместо пальцев приставлял к заднице член и толкался вперед.

Хан зажмурился, не в силах смотреть как скривилось от боли лицо друга, как он нахмурил брови, отворачиваясь, кусая губы. Он бы еще и уши закрыл, чтобы не слышать болезненного вздоха, переходящего в стон, и раздраженного голоса мужчины:

— Да что же ты узкий такой! Расслабься, не то мне придется выебать тебя чем-нибудь, чтобы чуть растянуть! Ну же, ты же не хочешь, чтобы я взял бутылку?

Он пыхтел от натуги, и, видимо Лари зажался так сильно, что делал ему больно, но все равно продолжал двигаться в окаменевшем теле.

Он выглядел больным и охваченным каким-то безумием, будто был действительно одержимым. Даже с закрытыми глазами Алихан мог как наяву увидеть его стиснутые зубы, бьющуюся вену на виске и жестокий блеск в глазах. Будто весь мир сконцентрировался в одной точке, в одном единственном желании.

— Черт, да расслабься же ты! — рявкнул Тимур.

Следом раздался звонкий удар, будто он отвесил Лари пощечину. Хан открыл глаза, обессиленно прижавшись затылком к батарее. Он видел, что друг даже не пытается сопротивляться, позволяя елозить себя спиной по постели. На лице его застыло выражение тупой покорности, будто он уже смирился с положением вещей.

Тихо поскрипывали пружины, раздавались шлепки кожа о кожу…

— Расслабься, и все кончится быстрее!.. — продолжал настаивать Тимур, тиская пальцами его бедра.

— Я не могу, — прошептал Лари.

Алихан почувствовал, будто в его теле растворяются все кости, потому даже стиснутые кулаки разжались, а голова упала на грудь. Он понял, что Островскому действительно стоило бы расслабиться для его же блага, но он не мог, скованный спазмом в окаменевших напряженных мышцах, потому что Алихан был здесь невольным зрителем.

— Ах ты ж сучка! — шикнул Тимур, резко вытаскивая член и отталкивая от себя ноги Лари, переворачивая парня на бок. — Я ведь не шучу по поводу бутылки. Я ведь сейчас ее, блять, принесу!

— Не нужно, — глухо попросил Островский, пытаясь перевернуться и встать на колени, — трахай уже…

У Алихана на глазах выступили слезы, когда друг снова вскрикнул от резкого проникновения. Тимур удовлетворенно улыбнулся, придерживая его за бедра, и натягивая на себя раз за разом.

Время слилось в сплошной поток без начала и конца. Лари уткнулся лицом в подушку и затих, вздрогнув лишь, когда Тимур резко выдернул из него член и кончил на спину.

— Вот так, — ухмыльнулся насильник, звонко шлепнув его по ягодице и вынуждая снова лечь на спину.

Алихан вдруг почувствовал, как смазывается картинка, расплываясь у него перед глазами, и лишь спустя десяток секунд вдруг понял, что это от слез.

Он не плакал много лет, уже и забыл это мерзкое ощущение, но сейчас сдержаться не мог. Слезы покатились по щекам, в горле запершило, а тело его больше не слушалось. Ведь… да как же так? Как так можно? Почему это вообще происходит с Лари? О, Аллах, неужели он в чем-то провинился настолько сильно, что впору наказывать его так жестоко?

За что? За похождения? За неестественную связь с мужчинами? За нарциссизм и самоуверенность?..

— Ты обещал отпустить? — прошептал Островский слабым голосом, не пытаясь даже пошевелиться.

Тимур рассмеялся, поглаживая его по колену.

— Обязательно. Как только поимею твоего красавчика, чтобы он наверняка не попал в Джаннат.

— Тебе меня недостаточно? — жестко, так, что могло показаться, будто даже ревниво, процедил Лари, а Тимур только громче захохотал и почти игриво протянул, наклоняясь ниже, словно собирался поцеловать его в губы,

— А что, ты ревн…

Договорить он не успел.

Лари зарычал и вскинулся, обхватив ногами мужчину за шею, передавливая горло крепкими бедрами. Мужчина инстинктивно задергался, попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы помочь себе освободиться, но Лари скрестил лодыжки и принялся давить-давить-давить.