О вражде и хорошей газете за завтраком (СИ) - "Katherine Cavallier" - Страница 28

Их c Драко разделяли километры, но, кажется, даже мысли их иногда пересекались между собой.

Их история оставила слишком много вопросов: кто достал те фотографии из лифта для Лаванды, почему Блейз помогал Daily Express, почему так легко удалось обвести The Guardian и суд вокруг пальца? Почему журналисты так долго молчали, ведь не могли все быть подкуплены Малфоем? Но все они теперь были неважны. Они стояли далеко от границы этого скандала, давно забывшегося в головах людей, и, похоже, были счастливы.

Гермиона переписала свою первую книгу, сделав ставку не на разоблачение, а на действительно полезные советы по бизнесу и особенно по журналистике и общению с журналистами, сейчас её творение стояло едва ли не на первых строчках топов в литературе в своем жанре. А затем написала еще несколько на ту же тему, и все они стали бестселлерами, нашли свою аудиторию и добрались до умов тех, кому были нужны. Малфой вряд ли когда-то узнает, что его слова Гермиона оставила на первой странице в качестве посвящения в своём последнем творении.

Никто никогда не говорил, что это будет легко.

Она запомнила это один раз и на всю жизнь. Легко не будет. Это не значит, что конец не может быть счастливым. Её конец строился где-то вне его жизни, под руку с парнем, владельцем кофейни под её окнами. Он не был утянут в эти интриги, он просто работал над своим бизнесом, волнуясь разве что о том, насколько свежими были круассаны на его прилавке. С Гермионой он вел какую-то легкую переписку на крошечных записках, и ей казалось, что из этого может что-то получиться. Было приятно находиться где-то за рамками этой жизни, полной напряжения и тревоги.

Однажды они с Драко встретятся снова, взглянут друг на друга, сквозь пелену прошлого, каждое из которых уже отпустили, и поймут, что теперь они просто знакомые. Не друзья, не любовники, не враги. Они смогут обсудить то, как он строит свои начинания на другом континенте и как же ей трудно управляться со своими журналистами, так сильно похожими на неё саму.

Они обсудят их старую вражду, поговорят о только что вышедшей газете где-нибудь за завтраком в ресторане. У них будет общая связь, замурованная навсегда теми годами, что они не виделись, и это будет правильно. Возможно, самой правильной вещью, какую они только совершали.

Но сейчас Гермиона направлялась в один из крупнейших книжных магазинов, где у нее была запланирована автограф-сессия через полчаса. Её преследовала необъяснимая лёгкость, предчувствие чего-то хорошего, как перед действительно важным событием. Хотя такое было в её расписании на ближайшие выходные, Гарри и Джинни ведь наконец решили объявить семье о своем переезде в Шотландию. Они сыграли там потрясающую свадьбу, а позже нашли свой идеальный дом, в котором хотели бы остаться. Почему-то Грейнджер всегда видела их в Лондоне, но теперь они будут в другой части Англии, и, кажется, они были абсолютно на своем месте.

Это будет маленький праздник, совсем небольшой по меркам их-то мира, полного приемов и событий, лишь ужин в кругу семьи, чтобы сообщить о своем решении. Гермиона, безусловно, только поддержала их и подарила внушительную сумму на переделку дома, которая им наверняка пригодится. А остаток гонорара с продажи книг потратила на поездку во Флоренцию, город, который она всегда мечтала увидеть, в который она отправится через пару недель.

Работы не стало меньше, но именно те месяцы, что она провела в прострации без цели в жизни, научили её, как важно было разделять отдых и работу поровну. Она начала рисовать. Не всерьез, не чтобы продавать свои картины, только чтобы хранить их где-нибудь в своей галерее, отвлекаться от сумасшествия в буйстве красок выдуманного мира.

Драко научил её быть другой, он сделал её другой, показав какую-то обратную сторону, потребовались недели, чтобы осознать, как много изменений он внёс в саму суть её понимания журналистики. Он не был бы разочарован узнав, что она никогда не сдавалась и не шла на уступки, до последнего отбивая право на справедливость в своей сфере.

Она завернула за угол, уже видя совсем небольшую толпу, скопившуюся внутри магазина. Назвать Гермиону сильно популярным автором было сложно, ведь она обращалась к довольно конкретной части аудитории, не ко всем, но это было совсем не минусом. Мечта стать писателем фэнтези или любовных романов давно забылась, ей нравилось то, что она делала сейчас.

Короткая приветственная речь, такие же короткие её слова напутствия, чтобы разместиться за столом и поправить воротник розоватой водолазки, который давил чуть сильнее обычного. Гермионе не были чужды публичные выступления, но признание, которое она получила благодаря только лишь своему труду, забирало необходимый для легких кислород.

Она подхватывала книгу одна за другой, спрашивая раз за разом:

— Для кого я могу её подписать?

Этот вопрос её не утруждал, но на двадцатый раз она начала слегка путаться в словах, поэтому решила внести некое разнообразие. Гермиона едва ли поднимала голову, просто слыша ответ на свой вопрос и расписывая имя черной перьевой ручкой на первой странице.

— Для старого друга, — вдруг проговорил хриплый голос над её головой, склоненной к книгам.

Гермиону оглушило знакомым ароматом одеколона. Говорят, что ты действительно знаешь человека, когда узнаешь его по одним лишь шагам. Это был один из тех случаев, когда знаешь всё до того, как поднимаешь свой взгляд.

Она выпрямилась медленно, прядь её волос упала из прически и повисла у лица, задев очки на долю секунд, глаза устремились к фигуре Драко. Он действительно стоял там. С его фирменной усмешкой, он стоял в темно-серой рубашке, его кожа была чуть тронута загаром.

Гермиона застыла, так и оставшись с рукой, тянущейся к его книге, и ручкой во второй.

Он здесь. Он правда здесь… с ожиданием, что она подпишет эту книгу для него, как старый друг.

Может быть, он здесь для того, чтобы начать все сначала? Как обещал? Спустя столько времени.

Она придержала аккуратно книгу из его рук и послала ему улыбку, забирая её, очертила линию поперек своей подписи и добавила посвящение:

Для того, кого я никогда не забывала.

И, может быть, она не против согласиться на очередной риск в своей жизни.