Триумфальная арка - Ремарк Эрих Мария - Страница 6

Он вернулся в комнату. Женщина на софе, укутавшись в одеяло, забилась в самый угол.

– Холодно? – спросил он.

Она покачала головой.

– Страшно?

Она кивнула.

– Вы меня боитесь?

– Нет.

– Чего-то там? – Он указал на окно.

– Да.

Равич закрыл окно.

– Спасибо, – сказала она.

Он видел перед собой ее затылок. Плечи. Дыхание. Признаки жизни, пусть чужой, но жизни. Тепло. Не окоченевшее тело. Что можно подарить другому, кроме тепла? И можно ли подарить больше?

Женщина шевельнулась. Она дрожала. И смотрела на Равича. Он почувствовал, как разом отлегло от сердца. Пришла легкость и блаженная прохлада. Судорога отступила. Открылся простор. Словно он прожил ночь на чужой планете – а теперь снова очутился на Земле. Все вдруг стало просто, ясно: утро, женщина, – больше можно ни о чем не думать.

– Иди сюда, – сказал он.

Она не сводила с него глаз.

– Иди сюда, – повторил он, уже теряя терпение.

3

Равич проснулся. И сразу почувствовал на себе чей-то взгляд. Ночная гостья, уже одетая, сидела на софе. Но смотрела вовсе не на него, а в окно. Он-то надеялся, что она давно ушла. Ему стало не по себе оттого, что она все еще здесь. По утрам он не выносит возле себя посторонних.

Он прикинул, не попробовать ли снова уснуть, но мешала мысль, что на него будут смотреть. И решил, что пора от незнакомки избавиться. Если она денег ждет, еще проще. Да и вообще – что тут сложного? Он сел на кровати.

– Давно встали?

Вздрогнув, женщина обернулась.

– Не могла больше спать. Извините, если разбудила.

– Вы меня не разбудили.

Она встала.

– Я хотела уйти. Сама не знаю, почему не ушла.

– Подождите. Я сейчас. Только организую для вас завтрак. Знаменитый здешний кофе. На это у нас время еще есть.

Он встал, позвонил. Прошел в ванную. Заметил, что женщина тоже здесь побывала, но все было приведено в порядок, аккуратно разложено по местам, даже использованные полотенца. Пока чистил зубы, слышал, как пришла горничная с завтраком.

Он заторопился.

– Вам было неудобно? – спросил он, выходя из ванной.

– Что? – не поняла женщина.

– Ну, горничная, что она вас видит. Я как-то не подумал.

– Нет. Да она и не удивилась.

Женщина взглянула на поднос. Завтрак был на двоих, хотя Равич об этом не просил.

– Ну, это само собой. Как-никак мы все-таки в Париже. Вот ваш кофе. Голова болит?

– Нет.

– Это хорошо. А у меня болит. Но через часок перестанет. Вот булочки.

– Я не могу.

– Бросьте, можете. Вам просто кажется. Вы попробуйте.

Она взяла булочку. Но снова отложила.

– Правда не могу.

– Тогда выпейте кофе и выкурите сигарету. Солдатский завтрак.

– Хорошо.

Равич уже ел.

– Все еще не проголодались? – спросил он немного погодя.

– Нет.

Незнакомка загасила сигарету.

– Кажется… – начала она, но замялась.

– Что вам кажется? – спросил Равич скорее из вежливости.

– Кажется, мне пора.

– Дорогу знаете? Мы тут около Ваграмского проспекта.

– Не знаю.

– Сами-то вы где живете?

– В гостинице «Верден».

– Так это совсем рядом. Выйдем, я вам покажу. Мне все равно вас мимо портье проводить.

– Да, но не в том…

Она снова осеклась. Деньги, подумал Равич. Как всегда, деньги.

– Если у вас затруднения, я охотно вас выручу.

Он достал бумажник.

– Прекратите! Это еще что! – вспыхнула женщина.

– Ничего! – Равич поспешно спрятал бумажник. – Извините…

Она встала.

– Вы были… Я должна вас поблагодарить… Иначе бы я… Эта ночь… Одна я бы…

Только тут Равич вспомнил, что произошло. Начни она из такого пустяка раздувать любовную историю, это было бы просто смешно. Но что она станет его благодарить – этого уж он никак не ожидал, и это было еще неприятнее.

– Я бы совсем не знала, как быть.

Она все еще стояла перед ним в нерешительности. Какого черта она не уходит?

– Но теперь вы знаете, – пробормотал он, лишь бы что-то сказать.

– Нет. – Женщина посмотрела ему прямо в глаза. – Все еще не знаю. Знаю только, что что-то надо предпринять. Знаю, что нельзя просто так сбежать.

– Это уже немало, – бросил Равич, беря пальто. – Я провожу вас вниз.

– Это не обязательно. Скажите только… – Она снова замялась, мучительно подбирая слова. – Может, вы знаете… что надо делать… когда…

– Когда что? – не дождавшись продолжения, спросил Равич.

– Когда кто-то умер, – выпалила незнакомка, и тут вдруг плечи ее дрогнули. Она даже не всхлипывала, плакала почти беззвучно.

Равич дождался, пока она успокоится.

– У вас кто-то умер?

Она кивнула.

– Вчера вечером?

Она кивнула снова.

– Это вы его убили?

Женщина уставилась на него ошеломленно.

– Что? Что вы сказали?

– Вы его убили? Раз уж вы меня спрашиваете, что делать, я должен знать.

– Он умер! – выкрикнула она. – Сразу…

Она спрятала лицо в ладони.

– Он что, болел?

– Да.

– Врача вызывали?

– Да… Но он не хотел в больницу…

– Вчера врач приходил?

– Нет. Третьего дня. Но он… он с тем врачом разругался и не хотел больше его видеть.

– А другого вызывать не пробовали?

– Других мы не знаем никого. Мы здесь всего три недели. Этого нам официант разыскал. Но он… он от него отказался… сказал, что сам знает… лучше уж сам будет лечиться…

– Что у него было?

– Точно не знаю. Врач сказал – воспаление легких. Но он не поверил. Мол, все врачи шарлатаны. И вчера ему и вправду стало лучше… А потом вдруг…

– Почему вы в больницу его не положили?

– Он не хотел… Говорил… Вбил себе в голову, что без него я стану ему изменять… Он… Вы его не знаете… Бесполезно уговаривать…

– Он все еще в гостинице лежит?

– Да.

– Вы хозяину сообщили?

– Нет. Когда вдруг все стихло… эта тишина… и его глаза… я не выдержала и просто сбежала…

Равич еще раз припомнил минувшую ночь. На секунду он смутился. Но что было, то было, теперь-то не все ли равно – и ему, и ей. Особенно ей. Этой ночью ей было ни до чего, лишь бы выстоять. А на всяких там сантиментах свет клином не сошелся. Лавинь[3], когда узнал, что жена его умерла, всю ночь провел в публичном доме. Продажные девки его спасли; надеяться на священников он не стал. Кто в силах понять – поймет. Объяснения тут бесполезны. Зато потом это тебя обязывает…

Он накинул пальто.

– Пойдемте. Я схожу с вами. Это был ваш муж?

– Нет, – ответила женщина.

Хозяином гостиницы «Верден» оказался гнусного вида толстяк. На лысом черепе ни волосинки, зато крашеные черные усы и кустистые брови тревожно встопорщены. Он маячил посреди вестибюля, из-за спины выглядывал официант, за официантом горничная, за горничной – плоскогрудая кассирша. Равич с первого взгляда понял: этому уже все известно. При виде женщины толстяк побагровел и замахал пухлыми ручонками, обрушивая на постоялицу весь свой праведный гнев, к которому, впрочем, как нетрудно было заметить, примешивалось и несомненное облегчение. Когда он, вволю отведя душу на проклятых иностранцах, перешел к угрозам, упомянув подозрения, полицию и тюрьму, Равич его остановил.

– Вы не из Прованса? – вежливо спросил он.

Хозяин опешил.

– Нет. А это еще при чем?

– Да ни при чем, – бросил Равич. – Просто хотелось вас прервать. А для этого лучше всего годится какой-нибудь идиотский вопрос. Иначе вы бы еще битый час тут распинались.

– Сударь! Да кто вы такой? И что вам тут нужно?

– Пока что это ваша первая разумная фраза.

Хозяин опомнился.

– Кто вы такой? – повторил он, но уже тише и с явной опаской ненароком оскорбить влиятельную особу.

– Я врач.

Хозяин мигом сообразил – бояться нечего.

– Врачи нам уже не нужны! – заорал он с новой силой. – Нам тут полиция нужна!