НОВАЯ ЖИЗНЬ или обычный японский школьник (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 66

— Главное, что есть где собраться, а остальное приложится — говорю я, понимая, что с такой как она мы без чая и печенек к нему — не останемся. Быт будет налажен.

— Надо будет с Томоко-чан поговорить — не унимается староста: — может она чего принести сможет. И с этой… третьей. Ты же ее тоже пригласишь?

— Посмотрим — говорю я: — у нас впереди много работы и чем больше у нас времени — тем лучше.

— Ладно, я пойду чайник выберу — говорит Наоми: — ключи возьму и проверю как там все. Надо будет сегодня вечером уже там полы помыть и вообще посмотреть.

— Ты уж извини, Наоми-чан, но сегодня у меня не получится — говорю я: — у меня сегодня встреча в спортзале, тренер попросил помочь.

— Ничего — машет она рукой: — я Томоко-чан попрошу помочь. Тогда завтра там в первый раз и соберемся, а сегодня мы с ней приберемся — и новоиспеченный председатель Клуба Экзорцистов отплывает от моей парты в сторону парты Томоко.

— Это… — раздается голос и я поворачиваюсь к его источнику. Мы с Дзинтаро пришли к негласному соглашению о том, что мы друг друга игнорируем. Не замечаем, даже если рядом стоим. И уж тем более не обращаемся друг к другу. Потому вид у него самый задумчивый. Он разглядывает школьный двор через окно, словно древний оракул, готовясь найти истину во внутренностях жертвы, обожжённой лопатке молодого барашка или кофейной гуще — на чем там обычно оракулы гадают?

— Не стоит тебе сегодня через главные ворота идти домой — говорит оракул-Дзинтаро, внимательно изучая остатки деревья в школьном дворе: — неприятности… возможны.

— Какого рода? — уточняю я, в свою очередь начав изучать изгибы деревьев. Если долго приглядываться, то можно найти в этом что-то эротическое. Наверное.

— Аки-кун… — отвечает оракул. Он, как и все оракулы — ничего хорошего не предвещает. У них профессиональная этика — говорить только в негативном ключе. Вы все умрете, говорят они обычно и уж это предсказание всегда правдиво. Нет, что хорошего предсказать. Например — в следующую субботу у тебя, Кента, будет страстный секс со школьной медсестрой, ты найдешь миллион йен под подушкой, сможешь основать первое в мире котокафе и купить мотоцикл. Нет, обязательно надо настроение испортить. Тебя у ворот ждет Акихиро, который хочет по голове надавать — вот это пожалуйста, за здрасьте.

— Он узнал, где ты учишься и привел своих ребят — говорит Дзинтаро, глядя во двор: — пройти на территорию они не могут, но подождать у ворот — вполне.

— Вот же… — морщусь я и мысленно раскладываю карты на зеленом сукне. С одной стороны ничего страшного пока не случилось и в своей способности договорится с кучкой школьников я более чем уверен. С другой стороны, у меня сегодня еще тренировка в зале, на которой Нобу-сенпай убедительно просил показать Куперу что у него впереди еще столько удивительных открытий и возможностей. Так что сегодня у меня день занят, хотя и Натсуми-тян хотела мне до конца свои прелести показать… или что она там хотела. И если уж у меня хватило сил отказать красивой девушке в обнажении, то уклонится от разговоров по душам с Акихиро и его компанией — тоже хватит. Значит, пойду через дырку в заборе.

— И через дырку в заборе не ходи — предостерегает меня Дзинтаро: — мало ли. Все через эту дырку ходят, значит все про нее знают. Аки — не глупый. Он позер и хвастун, но не дурак.

— Вот как? — задумываюсь, а может все-таки не прятаться, а выйти и поговорить?

— Ты как-то в тот раз от нас ушел — говорит Дзинтаро: — вот так и иди. — он поворачивается ко мне и я вижу у него здоровенный синяк под глазом. Хочется поднять руки и сказать «это не я». Мы же мужчины, у нас не принято всплескивать руками и охать «кто тебя так».

— А я смотрю, ты умеешь располагать людей к себе, Дзинта-кун. — говорю я, разглядывая его синяк.

— Пф — выдает тот, скрестив руки на груди. Насчет того, откуда получил синяк и при каких обстоятельствах — не говорит. Я догадываюсь. Но ничего не говорю, продолжая созерцать школьный двор и эротические изгибы ближайшего дерева. Наверное — сакура. Японцы их обожают, сажают везде где только можно.

— И сколько их там? — спрашиваю я через некоторое время.

— Восемь человек — неохотно отвечает Дзинтаро. Ага, ну вот все и сошлось, думаю я. Откуда он может знать, сколько их там, если не выходил за ворота? Значит наш уважаемый Дзинта-кун решил по-быстрому свалить после уроков в игровой клуб или в караоке, куда там он ходит — но на выходе его тормознули. Оттуда и синяк на лице. Ох, не умеют работать аккуратно, оставляют ненужные следы, столько возможностей сделать человеку больно, зачем по лицу-то бить? Сразу видно же.

Еще раз думаю. Взять Дзинтаро и перелезть забор по дереву, как тот раз с Томоко? Как-то стыдно даже. Колеблюсь. С одной стороны — никто и никогда не идет в ловушку, в засаду. Любое сражение следует принимать именно на своих условиях, а когда тебя ждут… когда имеют возможность подготовится…

С другой стороны — чего уж теперь, бегать от этого. Аки что ли? Крайний вариант, самый крайний — ну поколотят меня. Что, прямо никогда не били, что ли? Есть, конечно, варианты эскалации, когда я начну им по мордам давать, а кто-то ножичек вынет, но в это я не верю. И Аки и его друзья — школьники, поколотить это да, а вот ножом — вряд ли.

В общем и целом — лень мне от них бегать, вот. И мысль о том, как мы с Дзинтаро вдвоем по ветке карабкаемся, а потом помогаем друг другу слезть — заставляет меня закатить глаза и покачать головой. Уж нет.

— Пойду-ка я с этим. Аки поговорю — принимаю решение я: — чего он от меня хочет.

— Дурак — говорит Дзинтаро: — они тебя побьют.

— Ну и пусть — пожимаю плечами и собираю портфель: — ради бога. Как говорится — бог в помощь и все такое. Все эти ваши социальные танцы меня сильно не волнуют. По крайней мере они могут попробовать.

— Ты идиот — выносит вердикт Дзинтаро: — и я закончил с тобой разговаривать — он разворачивается и уходит. Я смотрю ему вслед.

Как только я выхожу во двор — рядом со мной оказывается Мико. И Кэзуки. И Натсуми. Хищницы пристраиваются параллельным курсом, курсом сопровождения конвоя и пока неясно — союзного или враждебного. Никто из черно-белых ничего мне не говорит, даже не смотрят в мою сторону, но идут параллельным курсом, не отставая и не обгоняя. Трещотка Мико не затыкается не на секунду, они что-то обсуждают. Что-то отвлеченное, типа «какие каблуки нынче в моде» и «а ты видела какая у нее челка?! Ужас!».

Так как наши социальные киты-убийцы не реагируют на мое присутствие — я тоже решаю их не замечать. Так, кивнул, в знак того, что их вижу и пошел своей дорогой. Так что к школьным воротам я подошел с эскортом в виде троих школьниц.

По ту сторону ворот стояла кучка парней в форме другой школы. Я в этих гербах, цветах и полосочках не разбираюсь, но тут же целая иерархия и учащиеся Академии Мэй стоят на самой ее вершине, а какая-нибудь муниципальная тринадцатая школа из Гизы, соответственно находится в самом основании этой пирамиды. На мой взгляд крайне глупо на разборки в другую школу в своей униформе приходить. Вы же будете выделятся как богомол в муравейнике. И потом — каждая собака будет знать, что приходили чужие, будет знать из какой именной школы и … со всеми вытекающими. Так что, даже если и пырнут сегодня кого ножом — это будет незапланированная акция.

Я сразу же направляюсь к кучке парней из другой школы, не дожидаясь, когда меня позовут. Тут надо быть проактивным, идти впереди сценария.

— Эй! — говорю я, подходя к ним: — Акихиро с вами? — кучка расступается и выходит сам Акихиро. На вид вроде ничего страшного — ни синяков, ни выбитых зубов. Что было — зажило. Вот и прекрасно.

— Ты думал, что… — начинает было он заготовленную речь, но она уже звучит не очень, потому что нет эффекта неожиданности. Заготавливать такие речи вообще признак дурного тона, как на мой взгляд. Ты сперва все сделай, а потом языком трепись.

— У тебя ко мне дело? — перебиваю его я: — выкладывай.