Джек Ричер: Лучше быть мертвым - Чайлд Ли - Страница 9

– Извини… – Она вытерла щеки, переместила правую ногу на педаль газа и выжала сцепление. – Я вспомнила Майкла. Никак не могу поверить, что его больше нет.

Глава 7

Фентон гнала машину на полном газу. Изношенная подвеска нещадно скрипела и повизгивала. Двигатель тарахтел как бешеный. Коробка передач выла. Из выхлопной трубы извергались темные клубы дыма. Фентон то и дело вертела баранкой туда-сюда, но при этом умудрялась все время ехать прямо. Я старался не отрывать от дороги глаз, но минут через десять она поймала-таки мой быстрый взгляд на ее ногу.

– СВУ, – сказала она. – Растяжка. В Афганистане.

Ага, понял. Самодельное взрывное устройство. Этот термин мне очень не нравился. Он появился во время Второй войны в Персидском заливе, и все стали его широко употреблять. Небось придумал его какой-нибудь правительственный чинуша по связям с общественностью, вообразив, что оружие повстанцев от этого станет казаться этакой самопальной штуковиной. Кустарщиной, в общем. Типа примитив, не стоит и внимания обращать. К ним и стали все относиться как к кустарщине, по-быстрому и тяп-ляп сварганенной малограмотными дехканами в подвалах и пещерах. А на самом деле все было наоборот. Я-то знал это не понаслышке. Много лет назад я оказался в одном из районов Бейрута, когда туда ворвался, сломав ворота, самосвал, груженный двенадцатью тысячами фунтов взрывчатки. В тот день погиб двести сорок один моряк и один морской пехотинец. А в результате еще одной подобной атаки погибло пятьдесят восемь французских воздушных десантников. И чем дальше, тем все становилось хуже. Изготовители бомб получили доступ к сложной электронике. Дистанционным взрывателям. Инфракрасным пусковым устройствам. Бесконтактным датчикам. Они стали искусными специалистами в области ориентации. Маскировки. Стали еще более злобными. Жестокими. Вместе с гвоздями и кусочками металла, рвущими человеческое тело на части, они теперь регулярно загружают в свои взрывные устройства бактериальные возбудители болезней и вещества, противодействующие свертыванию крови. И после взрыва, даже если кто и остался в живых, он, скорее всего, умрет от потери крови или какой-нибудь страшной болезни.

Я отбросил эти невеселые мысли в сторону.

– Служила в армии?

– В шестьдесят шестой группе военной разведки, – кивнула она. – В Германии, под Висбаденом. Но это случилось потом, когда я уже не носила военную форму. Так что награды «Пурпурное сердце»[10] мне не досталось.

– Пошла в частную военную компанию?

– Только не я, – покачала она головой. – Эти парни меня раздражают. Назови меня чокнутой, но я не считаю, что воевать надо ради наживы.

– А ради чего тогда? Не так уж много гражданских едут в Афганистан.

– А вот я отправилась. Но это длинная история. Потом как-нибудь расскажу. Лучше ты расскажи о себе. Как здесь оказался бывший военный полицейский? Да еще пешком притопал. Как очутился именно в этом городишке, именно на этой дороге?

– Это тоже долгая история.

– Надо же. Тогда я тебя прямо спрошу. Ты что, в бегах? Скрываешься от правосудия? Или просто бродяга?

Ответил я не сразу. Вспомнил последний город, где побывал. Техас. И который покинул накануне утром. Причем спешно. Там со мной случилась одна маленькая неприятность. Закончившаяся пожаром. Разрушением здания. И тремя трупами. Но без большого для меня риска и нежелательных последствий. Словом, ничего такого, о чем ей надо было бы знать.

– Нет, я не в бегах, – просто ответил я.

– Ты только ничего не подумай такого… если бы это было так, я бы тебя не осуждала. Тем более после того, что я на твоих глазах выделывала сегодня. Но вот повязать Дендонкера для меня очень важно. Это все, что у меня сейчас осталось. И если мы собираемся это сделать, это будет опасно. Значит, мы должны доверять друг другу. Поэтому я должна знать. Почему ты здесь оказался?

– Да особой причины не было. Я пробираюсь на запад. Сюда меня подбросил один человек. Но ему надо было ехать обратно, на восток, вот я и вышел.

– Вышел? Или тебя попросили выйти?

– Вышел.

– И ты так торопился, что оставил у него все свои вещи? Да брось ты. Говори, что случилось на самом деле.

– У меня нет вещей. И вообще, я мог бы и дальше ехать с этим человеком. Он даже сам просил меня об этом. Но я не люблю возвращаться. Мне нравится двигаться только вперед. Вот я и вышел.

– Ладно. Давай по порядку. Нет вещей, говоришь? Ты это серьезно?

– А зачем мне они? Сумки, портфели. Что мне в них класть?

– Погоди, рискну сделать предположение… навскидку… ну не знаю… ты идешь по проселочной дороге неизвестно куда… тебе нужна, скажем, одежда? Белье? Туалетные принадлежности? Личные вещи?

– Все свое ношу на себе. Туалетные принадлежности есть в любой гостинице. Личные вещи у меня в карманах.

– У тебя что, только один комплект одежды?

– А сколько надо?

– Ну, не знаю… Хоть еще какую-нибудь сменную. Что ты делаешь, когда она станет грязной?

– Выбрасываю и покупаю новую.

– Это же неэкономно. И непрактично.

– Отнюдь.

– Но почему не пойти и постирать?

– Не люблю стирать. Не люблю прачечных.

– Так ты, выходит, у нас бомж.

– Называй как хочешь. Мне не нужен дом, от него мне никакой пользы. В данный момент. Может, когда-нибудь он у меня появится. Может, и собаку заведу. Семью. Но не сейчас. И не скоро.

– Так чем же ты тогда занимаешься? Просто скитаешься по стране?

– В общем, да.

– И как? У тебя есть машина?

– Никогда не испытывал в ней нужды.

– Предпочитаешь попутки?

– Да мне все равно. Иногда и на автобусе.

– Ты ездишь на автобусе? Серьезно?

Я не стал отвечать.

– Ну ладно. Вернемся к тому человеку, который подвозил тебя утром. С чего это он вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов?

– Захотел купить какой-то старый британский спортивный автомобиль. Он ездил в Техас покупать другую машину. Но передумал. Продавец хотел ему втюхать какую-то лажу. Он говорил что-то, кажется, про номера, которые якобы не подходят. Не знаю, почему это так важно. Да я в машинах не очень… В общем, он поехал обратно, в сторону дома. Куда-то в Западную Аризону. Захотелось выпустить пар. Выговориться. И нужен был слушатель. Вот и подобрал меня. Возле мотеля недалеко от Эль-Пасо.

– Минутку. Мы сейчас далеко от маршрута на запад через Эль-Пасо.

– По радио сказали, что на шоссе I-10 какой-то затор. Авария со множеством автомобилей. Вот он и поехал в объезд по небольшим дорогам. Срезал через юго-западный угол Нью-Мексико. Все время ехал вдоль границы штата Аризона. Потом у него зазвонил телефон. Звонила жена. Нашла, где купить другую подержанную машину. На этот раз в Оклахоме.

– Но ты хотел все время ехать на запад. Зачем? Что там хотел найти?

– Тихий океан.

– Не врубаюсь.

– Можешь назвать это блажью. Я был в Нэшвилле, штат Теннесси. Там есть одна группа, мне нравится их музыка. Я послушал их в парочке клубов, а потом, когда уже выходил из города, мимо пролетела какая-то странная птица. Сначала я подумал: пеликан. Но ошибся, хотя при этом на ум пришел остров Алькатрас[11]. А отсюда вот тебе и океан.

– И ты подумал, что эта дорога приведет тебя к океану?

– Нет. Мне надоело ждать, когда еще кто-нибудь подбросит. И пошел пешком. И увидел гигантское каменное сооружение возле дороги, а на нем стрелка, которая указывала в эту сторону. Какой-то обелиск. Или монумент. Он был покрыт резьбой и затейливыми узорами. И мне стало любопытно. Я подумал, мол, если тут такой изысканный указатель, какой же тогда будет город?

– Сейчас сам все увидишь, – сказала она. – Мы уже почти приехали.

Глава 8

От покинутого нами пункта «Дерево» дорога медленно шла в гору. Как раз в эту минуту мы въехали на вершину подъема, и перед нашим взором предстал город. Он раскинулся внизу и находился где-то в полумиле от нас. Виднелись группы строений со светлыми оштукатуренными стенами и терракотовыми крышами. Разобраться в планировке было довольно сложно. Похоже, город состоял из двух неправильных овалов. Они частично перекрывали друг друга, как круги диаграммы Венна[12], выполненные дрожащей рукой ребенка. Дома в левом сегменте были явно пониже. По большей части одноэтажные. Стены у них выглядели погрубее. И разбросаны по территории они были более хаотично. В другой же части города здания были повыше. Расположены более упорядоченно. И распределены по площади более равномерно. А в центре здания были еще выше. Отчетливо были видны арки, лепнина, внутренние дворики. Возможно, здесь располагался район с муниципальными учреждениями. А также барами, ресторанами и прочими заведениями такого рода. Если, конечно, они вообще существуют в этом городе.