Горький вкус времени - Джоансен Айрис - Страница 49

Жюльетта смотрела ей вслед в полном смятении. Она не ожидала, что ее до слез потрясет их встреча. Годами она старалась вытравить из сердца любовь к королеве. Она говорила себе, что смешно любить человека, привязанного к ней не больше, чем к ягнятам в Ле-Амо. Она уверяла себя, что для нее нет ничего важнее живописи, а Мария-Антуанетта не имеет в ее жизни никакого значения. И все же сердце Жюльетты сжималось от любви и жалости к той, что много лет назад, когда она маленькой девочкой была так несчастна, обняла, приласкала ее и попросила стать ее другом. К той, что велела своей подруге-художнице учить ее рисовать. Бедная бабочка. Все прекрасные цветы в ее саду завяли, и она теперь тоже потеряла пыльцу.

– Ну все. Идемте, – позвал ее хриплым голосом фонарщик.

Жюльетта с трудом оторвала взгляд от двери, за которой исчезла Мария-Антуанетта. И покорно пошла следом за фонарщиком через двор к воротам.

По пути из Тампля Франсуа Эчеле хранил то же мрачное молчание, каким встретил Жюльетту ранее. Он явно был недоволен ею. Вначале его сдержанность вполне устраивала Жюльетту: ей было трудно выйти из подавленного состояния после встречи с королевой. Они уже подъезжали к Королевской площади, когда Жюльетта нашла в себе силы заговорить:

– Не понимаю, за что вы на меня сердитесь. Вы же сами сказали, что я не должна оставаться с Катрин.

– Я не советовал вам не ехать в Вазаро. – Франсуа смотрел прямо перед собой. – И, уж конечно, не говорил, чтобы вы оставались в Париже и вовлекали нас всех в изменническую деятельность.

– Я никого не вовлекаю в измену. – Жюльетта вскинула голову. – И если вы так страстно выступали против моей встречи с королевой, то почему договорились о взятке?

– Это было решение Жоржа Жака. Он счел безопасным пойти навстречу вашей глупости. – Молодой человек посмотрел ей в лицо. – И стоил ваш разговор с гражданкой Капет того, чтобы рисковать всеми нами?

– С ее величеством, – поправила Жюльетта. – И не говорите мне, что ваша драгоценная республика посмела и ее называть гражданкой! Ей совсем не подобает быть ею. Она рождена королевой.

– Я буду звать ее так… – Франсуа пожал плечами. – Возможно, в этом ее трагедия. Вы хорошо ее знаете?

– С раннего детства. Она была добра ко мне.

– Вы ведь не сможете помочь ей.

Жюльетта молчала.

– Охрана во дворе и комиссары из коммуны днем и ночью дежурят в их комнатах.

– Точно так же, как в Версале, – негромко произнесла Жюльетта. – Она всегда не терпела всех этих глазевших на нее людей, когда она вставала утром и ложилась в постель вечером. А некоторые дуры при дворе ссорились из-за чести подавать королеве утром ее рубашку.

– Могу вас заверить, что у комиссаров другая роль. – Франсуа сурово посмотрел на Жюльетту, и сарказм сменила уверенность. – Это конец, Жюльетта. Вы больше не получите помощи ни от Жоржа Жака, ни от меня. Это слишком опасно. С тех пор, как королевская семья пыталась в прошлом году бежать из Тюильри, коммуна за каждым кустом видит заговор.

– А я разве просила о помощи?

– Пока нет. Я буду очень рад, когда Жан-Марк отправит вас в Вазаро. Я получил от него утром записку с просьбой зайти к нему завтра.

– Он, вероятно, хочет, чтобы вы достали мне документы на проезд.

– Вот эту услугу я буду счастлив ему оказать. Теперь для вас будет вполне безопасно проехать через посты. Дюпре утром уехал из Парижа.

– Это Дантон устроил?

Франсуа покачал головой.

– Его отправил с какой-то миссией Марат. Если бы Андреас подождал несколько дней, он мог бы сэкономить приличное приданое.

– Но мы же не знали! – Жюльетта нахмурилась. – Вы не расскажете Жан-Марку, что я ходила в Тампль? Этим вы ничего не добьетесь, а для меня поход обернется неприятностями.

– Я буду молчать. – Франсуа помедлил. – Если вы дадите мне слово не делать попытки снова увидеться с королевой до своего отъезда из Парижа.

Жюльетта кивнула.

– Даю вам слово. Мне незачем туда возвращаться. – Она вздрогнула. – И мне от нашей встречи больно. Она не такая, какой была в Версале.

– Все теперь уже не так. Никто и ничто не может повернуть вспять, а те, кто попытается вернуть прошлое, отправятся на гильотину…

Жюльетта сморщила носик.

– И вы опустите нож.

– Если будет нужно. – И Франсуа серьезно прибавил:

– Но не по своей воле. Многое меня в вас восхищает.

Жюльетта посмотрела на него с удивлением.

– Ваше мужество. – Франсуа слегка улыбнулся. – Но не ваш здравый смысл.

Жюльетта слабо улыбнулась.

– А я восхищаюсь вашей честностью, хотя и не могу одобрить вашу так называемую тактичность. Мне доставляет удовольствие думать, что вы будете сожалеть, если я расстанусь со своей головой.

Его улыбка исчезла.

– К гильотине вы были ближе, чем думаете. Жорж Жак сказал, что Дюпре мельком видел вас вчера. – Он заметил, как вздрогнула Жюльетта, и покачал головой. – Он не узнал вас, но был очень близок к тому.

Жюльетта пожала плечами.

– Я не могу больше прятаться. Это не в моем характере. Если бы в последние несколько недель мне не надо было ухаживать за Катрин, я бы сошла с ума в этом доме.

Экипаж остановился у дома Жан-Марка, и Жюльетта завернулась в плащ.

– Надо было сказать, чтобы он остановился дальше по улице. Ну, ладно, может, Жан-Марк еще не вернулся от месье Бардо. До свидания, Франсуа.

Лоран открыл дверцу экипажа и помог девушке сойти на тротуар.

– Не «до свидания». – Жюльетта, не слушая его, уже взбегала по ступенькам в дом.

Франсуа продолжал думать вслух:

– Я самым серьезным образом надеюсь, что мы попрощаемся с вами, Жюльетта.

Девушка остановилась. Фонари по обе стороны двери выхватывали из темноты прискорбно грязное личико Жюльетты и озорной взгляд, брошенный ею на молодого человека.

– Только вот как часто в реальной жизни сбываются надежды, Франсуа?

Девушка вошла в дом и, стараясь не шуметь, осторожно закрыла за собой парадную дверь.

12

Жюльетта ринулась через вестибюль вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.

– Какое любопытное одеяние! Только не говорите мне, что это платье от Жюли Ламартин.

Жюльетта остановилась на восьмой ступеньке. Проклятие! Надо было ей знать – все шло что-то слишком гладко. Она вздохнула и повернулась – сейчас ей предстояло встретиться лицом к лицу с Жан-Марком: он стоял, опираясь на косяк сводчатой двери салона и скрестив руки на груди.

– Если ваше платье действительно из заведения Жюли, стало быть, меня бессовестно надули.

– Это одно из старых платьев Мари.

– Лохмотья? Меня всегда зачаровывали причуды дамского туалета. Спуститесь и дайте мне хорошенько на вас посмотреть.

Голос Жан-Марка был бархатным, но губы недовольно сжаты. Жюльетта медленно сошла по ступенькам, прошла через вестибюль и встала перед ним.

– Не глупите. Я выходила. А это моя маскировка.

– Вот как? – Он протянул руку, дотронулся до ее щеки и посмотрел на следы сажи на пальцах. – И кого вы должны были изображать? Трубочиста?

Жюльетта молча смотрела на него.

Жан-Марк вынул из кармана полотняный платок и тщательно вытер пальцы.

– Полагаю, я убедительно выразился относительно ваших вылазок из дома и о нежелательности таких прогулок. И где же вы были? Гуляли по площади?

Девушка не отвечала.

– Пожалуйста, не трудитесь лгать. Я обнаружил ваше исчезновение более часа назад и видел в окно, как к дому подъехал экипаж. – Жан-Марк помедлил. – По-моему, Дантона. Я узнал возницу. В экипаже был Дантон?

– Нет, Франсуа.

– И где же вы обретались с нашим другом Франсуа?

Избежать ответа было невозможно. Жан-Марк явно не собирался сдаваться.

– Вы сами своими запретами заставили меня уйти из дома. Если бы вы вели себя разумно, я бы обошлась без…

– Куда вы ездили?

– В Тампль.

Жан-Марк замер.

– В Тампль?

– Ну мне же надо было повидаться с королевой. А как, позвольте вам заметить, могла бы я узнать, где она спрятала Танцующий ветер? Вы сказали: она единственная, кто знает, где он находится.