Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Гадкий утенок - Джоансен Айрис - Страница 39


39
Изменить размер шрифта:

– Ты его не бойся, – сказала она. – Он в общем-то не злой.

– Не злой? – удивился Питер. – Вы хотите сказать, что он уже не сердился? Я знаю. Он просто хотел спать.

Очевидно, Танек умеет быть терпеливым, подумала Нелл. Раньше она за ним этого качества не замечала.

– Ты не будешь скучать по дому? – спросила она.

Питер слегка приуныл и отвел глаза.

– Нет. Я бы лучше остался с вами и Николасом.

– Питер, я не могу тебе этого обещать… – Она запнулась, увидев, что улыбка сползла с его лица.

– Знаю, – тихо сказал он. – Я вам скоро надоем. Но это ничего.

– Нет, дело совсем не в этом. Мне придется уехать.

– Это ничего, – повторил он. – Все уезжают. Или меня усылают.

Нелл молча смотрела на него, не зная, что сказать.

– Но ведь это произойдет еще не скоро? – с надеждой спросил Питер. – Сначала я увижу собак, да?

Черт! Нелл проглотила комок в горле, отвернулась.

– Да, у нас еще много времени.

Три месяца. Время – штука относительная. Ей эти три месяца покажутся вечностью, а для Питера пролетят как одно мгновение.

Нелл через силу улыбнулась:

– Может быть, мы что-нибудь для тебя придумаем и после того, как я уеду.

– Правда? – Улыбка вновь озарила лицо мальчика. – Вам нравится моя майка? А шапка? Видите, на ней написано: «Команда „Храбрецы“?

– Отличная шапка, да и майка хоть куда. – Нелл взглянула на дверь. – Мне нужно найти Николаса.

* * *

– Что удалось выяснить про Симпсона? – спросил Танек у Джейми.

– Исчез. Квартира перевернута вверх дном. Я спрашивал у домохозяйки. Она сказала, что два дня назад он уехал в Париж.

– Ты получил фотокопии документов?

– Да, вчера.

– Займись ими.

– Бухгалтерскими счетами? Ты же говорил, что они бесполезны без…

– Нет, не счетами, а информацией о Медасе. Если все правда, копни поглубже.

– Ты расскажешь Нелл?

– Ни в коем случае.

– Смотри. Если она узнает, что ты утаиваешь от нее такое, будет скандал.

Скандал – это мягко сказано, подумал Танек, но выбора у него не было: неизвестно, что случится с Нелл, если она узнает правду.

– В общем, займись этим. – В этот миг раздался стук в дверь. – Мне пора. Если что, звони на ранчо.

Он повесил трубку.

– Войдите.

Вошли Питер и Нелл, похожие в своих пестрых нарядах на обитателей Диснейленда. Такие молодые, беззащитные, что Николас невольно скрипнул зубами. Запереть бы их куда-нибудь в надежное место, чтобы целее были. Зачем он только ввязался в эту историю?

– Мы готовы, – объявила Нелл. – Не знаю только, пустят ли нас в самолет в таком виде?

Николас окинул взглядом ее фигуру: стройные обнаженные ноги, высокая грудь, плотно обтянутая майкой. Его кинуло в жар.

Господи, только не это. С кем угодно, только не с ней!

Он резко отвернулся, взял саквояж.

– Пустить-то вас пустят, – сказал он. – Но стюардесса наверняка выдаст вам обоим по маске Микки Мауса.

10.

– Еще один забор? – спросила Нелл у Танека, который вылез из джипа и направился к воротам. – Уже третий. Это не ранчо, а настоящая крепость.

– Хочу остаться в живых. Но этот забор – последний.

Танек набрал комбинацию на электронном замке, и ворота бесшумно открылись.

– Забор под напряжением, – сказал Николас и посмотрел на Питера. – Не прикасайся к нему, иначе ударит током.

– А собакам не больно? – озабоченно спросил мальчик.

– Сэм знает, что к забору подходить нельзя, а стадо и остальные собаки находятся по ту сторону ограждений. Здесь моя резиденция, а само ранчо в нескольких милях к северу.

– Это хорошо, – успокоился Питер и с любопытством огляделся по сторонам. – Здесь так… непривычно.

Нелл поняла, что он имеет в виду. На горизонте возвышались величественные горы, а все остальное пространство занимала плоская безбрежная равнина. И все же этот пейзаж не создавал ощущения заброшенности. Казалось, природа здесь не спит вечным сном, а чего-то ждет.

– Какой у вас тут простор, – сказала она вслух.

– Это уж точно. Я ведь вырос в Гонконге, среди людских толп, и всегда мечтал о чем-то в атом роде.

«Я хочу остаться в живых», – так он сказал.

Нелл покосилась на Танека. Вспомнила, как в аэропорту Риардон сказал, что Танек не любит садиться в такси. Для этого человека закон бытия – выживание. Лишь теперь, увидев его обиталище, настоящую крепость, Нелл до конца осознала, в каком опасном мире живет Танек.

– Здесь вы должны чувствовать себя спокойно, – негромко произнесла она. – Ваш замок неприступен.

– Неприступных замков не бывает. Конечно, я сделал все что мог. – Он нажал кнопку на приборной панели, и ворота за ними закрылись. – Через этот забор никто не перелезет. Однако один хороший ракетный удар с вертолета, и от дома ни черта не останется.

– Ракетный удар? – недоверчиво улыбнулась Нелл. – По-моему, это уже попахивает паранойей.

– Возможно. Но такая вероятность не исключена. У южноамериканских наркобаронов ракет сколько угодно.

– Значит, от воздушного налета вы не застрахованы?

– Никто не вечен, – пожал плечами Танек. – Может быть, ракетный удар, а может просто налететь торнадо. Человек готовится к неприятностям как может. – Он коротко взглянул на нее. – Жить нужно так, словно каждый миг – последний.

Он затормозил перед домом и крикнул:

– Михаэла!

– Здесь я, здесь. Нечего кричать!

Из дома вышла высокая худая женщина лет сорока пяти. Она была в джинсах и просторной ковбойской рубашке, но держалась так величественно, что этот незамысловатый наряд казался на ней изысканным и элегантным.

– Я слышала звонок, когда ты открыл ворота. – Женщина посмотрела на Нелл, на Питера. – Вижу, у тебя гости. Что ж, добро пожаловать.

В ее сдержанной вежливости было что-то странное, чужеземное.

Нелл присмотрелась к женщине повнимательней. Волевое, решительное лицо, чем-то напоминающее древнеегипетские миниатюры.

– Это Михаэла Этчбаррас, – сказал Танек. – Она считается тут экономкой, но на самом деле главнее человека на ранчо нет. – Он помог Нелл выбраться из машины. – Михаэла, это Нелл Калдер и Питер Дрейк. Они поживут у нас.

– А ты? – спросила у него Михаэла. Он кивнул.

– Хорошо. Сэм по тебе соскучился. Не нужно заводить собаку, если все время бросаешь ее одну. Пойду, выпущу его.

Она скрылась в доме.

– Этчбаррас, – внезапно воскликнул Питер. – Вот как его звали – того человека, у которого овчарки.

– Джин – муж Михаэлы, – объяснил Танек. – Она правит в доме, а Джин – на ранчо. Два раза в неделю Михаэла отправляется к мужу, а вместо нее по хозяйству помогает одна из ее дочерей.

– А сколько у нее дочерей? – спросила Нелл.

– Четыре.

– Меня удивляет, что к вам так запросто приходят и уходят посторонние люди. В гостинице вы вели себя куда осмотрительней.

– Они не приходят, они жили тут всегда и опасности не представляют. Семейство Этчбаррас пасет здесь овец уже лет сто. Они баски, приехали из Испании. Тут вообще много басков. У них своя община, своя жизнь. Я здесь чужак.

– Но вы хозяин.

– Хозяин? Я заплатил деньги за землю. Они же платят за право существовать здесь всей своей жизнью. – Танек стиснул зубы. – Но вы правы, это моя собственность, и я учусь ею управлять.

Решительность, с которой были произнесены эти слова, удивила Нелл. Оказывается, у Танека очень развито чувство собственности. И ранчо для него – не просто крепость, а нечто большее.

– У вашей экономки фантастическое лицо, – сказала Нелл рассеянно. – Вот с кого портреты писать.

Николас иронически приподнял бровь:

– Неужто в этой жестокой груди зародилось нежное чувство любви к искусству? Живопись – пустая трата времени.

Нелл и сама на себя поражалась. Впервые после Медаса она вспомнила о своем давнем увлечении.

– Просто так, к слову пришлось. Я же не говорила, что буду писать ее портрет. Вы правы, у меня нет времени на такую ерунду.