Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Гадкий утенок - Джоансен Айрис - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

– Который может оказаться вовсе не официантом?

Танек не ответил.

Нелл осмотрелась по сторонам. Большой, просторный номер. Серый палас, элегантный диван, парчовые занавески, за ними – стеклянная дверь, ведущая на балкон.

Балкон!

Она услышала, как Танек вполголоса чертыхнулся.

– Я забыл, что у всех номеров, расположенных с этой стороны, балконы. Хотите, поменяем номер?

Нелл почувствовала, что после такого тяжелого дня еще одно испытание – это уже чересчур. Больше всего ей сейчас хотелось разрыдаться и спрятаться под кровать, подальше от балконной двери. Но прятаться больше нельзя. С этим покончено.

– Это еще почему? – с невозмутимым видом поинтересовалась она и направилась прямо к застекленной двери. – Она открывается?

– Да.

– Очень хорошо. Во многих гостиницах балконы выполняют чисто декоративную функцию. Должно быть, администрация предпочитает оставлять балконные двери закрытыми, чтобы избежать несчастных случаев, но Ричарда это всегда выводило из себя. – Нелл говорила скороговоркой, чтобы заглушить страх. – Ричард всегда любил балконы. Говорил, что ощущение высоты его возбуждает.

– Должно быть, он воображал себя диктатором вроде Муссолини, выступающим с балкона перед восторженной толпой.

– Не слишком деликатное замечание с вашей стороны.

– А я вообще не деликатный. Отойдите вы от этой двери, черт бы вас побрал!

Нелл распахнула створки, и в лицо ей дунул холодный резкий ветер. Это не Медас, сказала она себе. Балкон совсем другой – маленький, функциональный. Да и пейзаж не похож – ни скал, ни моря. Она вплотную подошла к перилам и посмотрела вниз, на уличные фонари и поток автомобилей, похожих на вереницу светлячков.

Две минуты. Она должна продержаться здесь две минуты, а потом можно будет уйти.

Что это? Музыкальная шкатулка?

Мы упали, мы упали…

– Достаточно, – рявкнул Николас и за руку втащил ее обратно в комнату. Захлопнул дверь, задвинул засов.

Нелл несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы не дрогнул голос.

– Что это вы на меня так накинулись? – насмешливо спросила она. – Боитесь, я прыгну вниз?

– Нет, просто я вижу, что вы решили устроить себе экзамен. Хотите показать, какая вы сильная. По-моему, для одного дня вы перенесли уже достаточно. Лучше уж сунуть руку в пламя. Проще и эффективней.

Нелл через силу улыбнулась:

– Пламени близко не оказалось.

– Очень остроумно.

– Вы ошибаетесь, – сказала Нелл, скрестив руки на груди, чтобы не было видно, как дрожат пальцы. – Никакого экзамена я себе не устраивала. Вы ничего не понимаете.

– Ну так объясните.

– Мне было страшно. Я никогда не отличалась храбростью. Но я больше не могу позволить себе бояться. Единственный способ преодолеть страх – идти навстречу тому, чего боишься.

– Поэтому вы и отправились на кладбище?

– Нет, это другое…

Прости, Джилл. Прости меня, детка.

Ее охватила паника. Было такое ощущение, что сейчас она распадется на куски. Быстро отвернувшись, Нелл скороговоркой произнесла:

– Я хочу, чтобы вы ушли. Несчастный официант ничего мне не сделает. И на балкон я больше выходить не буду – обещаю.

Танек положил ей руки на плечи.

Нелл замерла.

Развернув ее лицом к себе, Николас сказал:

– Никуда я не уйду.

Она не смотрела ему в глаза.

– Прошу вас, – прошептала Нелл.

– Не обращайте на менявнимания. – Он притянул ее к себе. – Расслабьтесь. Мое присутствие не имеет значения. Просто я нахожусь рядом, ничего особенного.

Нелл стояла, словно окоченев, и мысленно повторяла: «Мы взлетели, мы взлетели…»

Медленно, безвольно ее голова наклонилась, уткнулась ему в грудь. Танек обнял ее, но каким-то отстраненным, безличным жестом. Он просто находится рядом, ничего особенного. Живой человек. Его прикосновение утешает.

Они долго простояли без движения. Потом Нелл взяла себя в руки, сделала шаг назад.

– Я не собиралась докучать вам своими переживаниями. Простите меня.

Танек улыбнулся:

– Снова изысканные манеры. Они очаровали меня с первой же встречи. Это вас мама так воспитала?

– Нет, она была преподавателем математики, и у нее на меня вечно не хватало времени. Меня воспитала бабушка.

– Она умерла, когда вам было тринадцать лет, да? Нелл удивленно взглянула на него, потом вспомнила про досье.

– У вас хорошая память. Должно быть, вы собрали обо мне исчерпывающие сведения.

– В досье ничего не сказано о том, что Джилл – не дочь Калдера.

Нелл напряглась, однако тут же сказала себе: это уже не имеет значения. Джилл больше нет. Родителей тоже. Почему бы не рассказать правду? Он и так знает о ней очень многое.

– Конечно, в вашем досье этого нет. Мои родители предприняли все меры предосторожности. Сначала они хотели, чтобы я сделала аборт, а когда я отказалась, устроили мой брак.

– Кто же отец ребенка?

– Его звали Билл Вазински, он учился вместе со мной в художественной школе.

– Вы его любили? Любила или нет?

– Тогда мне казалось, что да. Во всяком случае, мне нравилось заниматься с ним любовью. – Нелл покачала головой. – Наверно, не любила. Просто нам обоим нравилась жизнь, нравился секс, нравились наши картины. Мы были уверены, что станем великими мастерами. Я впервые вырвалась из-под опеки родителей и опьянела от ощущения свободы.

– И что, этот Вазински не захотел взять на себя ответственность?

– Он не знал о ребенке. Я сама во всем виновата. Сказала ему, что принимаю противозачаточные пилюли. Его отец был шахтером из Западной Виргинии. Билл жил на стипендию. С какой стати я должна была портить жизнь ему и себе? Как только выяснилось, что я беременна, я уехала к родителям.

– Проще всего было бы сделать аборт.

– Я не захотела. Думала, закончу колледж, найду работу. – Нелл с горечью добавила: – Родители были иного мнения. Они хотели избежать позора. Как же – мать-одиночка, со стыда сгореть.

– И это в наши-то дни?

– Мои родители считали себя людьми современными, однако свято верили в самодисциплину. Сначала семья, потом дети. Жить нужно цивилизованно, по плану. Вернувшись из колледжа беременной, я нарушила их жизненные правила. Альтернатива была такая: или аборт, или замужество.

– Насколько я помню, Джилл родилась через год после вашего возвращения.

– Через семь месяцев. Я же говорю, мои родители времени даром не теряли. За Ричарда я вышла через два месяца после возвращения под родительский кров. Ричард работал ассистентом у моего отца, он знал, что я беременна. – Нелл устало улыбнулась. – Впрочем, я не делала из этого секрета. Дома каждый день были скандалы. Родители не привыкли видеть меня такой. И тут подвернулся Ричард. Компромисс, который устроил всех: я могла родить ребенка, а родителям не пришлось бы возиться с матерью-одиночкой. Мы поженились и уехали.

– А что Ричард получил взамен?

– Ничего, – сердито взглянула Нелл на Танека. – Он был вовсе не такой бессердечный карьерист, каким вы его воображаете. Я оказалась в отчаянной ситуации, и Ричард пришел мне на помощь. Взамен он получил дочь, рожденную не от него, и жену, доставившую ему впоследствии немало хлопот. По своему происхождению я вполне годилась в жены будущему банкиру. Только вот характер подкачал.

– А мне показалось во время нашей первой встречи, что вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями.

– Чушь собачья, – отмахнулась от него Нелл. – Даже слепой увидел бы, что я болезненно застенчива и неуклюжа. Неужто вы не помните?

– Я помню лишь, что вы произвели на меня впечатление очень милой и симпатичной женщины, – улыбнулся Танек. – И еще у вас была поистине удивительная улыбка.

Нелл уставилась на него, не зная, что на это сказать.

В дверь постучали, и раздался голос:

– Ваш ужин.

Танек сам открыл дверь.

Вошла официантка, пожилая латиноамериканка. Она поставила поднос на стол, жизнерадостно улыбнулась и подождала, пока Нелл подпишет счет.