Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дорога цариц - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Забравшись в струг, все трое мужчин торопливо перебежали до самой кормы, на которой обнаружился седобородый старик, прикрытый волчьей шкурой.

– Ты как, дед? – бодро поинтересовался корабельщик.

– Загораю, олухи! – заворочался тот. – Долго вы тут сидеть намерены, слепые курицы?

– Скоро выберемся, дед. Отдыхай!

Корабельщики стали метаться от борта к борту, раскачивая струг, а затем подобрали весла, стали отчаянно грести против течения. Потом снова заметались и опять принялись грести.

Поначалу казалось, что ничего не происходит, но вскоре Боря заметил, что судно стало медленно поворачивать к стремнине.

– Двигается!!! – радостно закричала с отмели Ирина.

– Еще чуть-чуть… – тяжело отозвались, работая веслами, корабельщики. И лишь когда судно облегченно закачалось на воде, разворачиваясь поперек русла, один из мужчин со всех ног метнулся к носу и крикнул: – Руку давай!

Он резко наклонился, выдернул девочку наверх, перехватил весло, тут же на него навалился, отпихиваясь от мели.

– Получилось!!! – радостно выдохнула Ирина. И гордо добавила: – Это я удержала!

– Мы видели, красавица! – подмигнул ей корабельщик. – Ты велика и могуча, как богиня!

– Да, я богиня! – согласилась малышка.

Борис же выглянул за борт. Нанесенная ручьем отмель, на которой осталась глубокая яма от киля, медленно проплывала мимо.

– Как вас угораздило? – спросил он через плечо.

– Спешили слишком, – ответил один из корабельщиков. – Плыли допоздна, в сумерках не заметили, вот и выскочили, да еще и на всем ходу. Да еще дед, как назло, ногу на волоке сломал. Он у нас за кормчего. А ныне, вон, лежит и токмо ругается.

– Как же вы вдвоем с этакой махиной управляетесь?

– Дык по течению же, – пожал плечами бородач. – Надобно токмо направление подправлять. Хотя, знамо, иногда рук не хватает. С дедом на корме было бы легче. Ну да ладно, как-нибудь доберемся.

– Брат, к рулю встанешь?! – крикнул с носа второй корабельщик. – Как оденусь, подменю!

– Встану! – отозвался Борин собеседник и снова повернулся к пареньку: – Поклон вам за помощь, ребята. Вас где высадить?

– В Москве можно? – нахально спросил младший потомок рода Годунова.

– До самой Москвы?! – хмыкнул бородач и быстрым шагом прошел к корме, присел на борт, взявшись за закрепленное в петле весло, несколько раз его толкнул, выворачивая на стремнину. Громко спросил: – У тебя, парень, губа не дура! Что скажешь, брат?!

– Пусть плывут, не жалко, – натягивая рубаху, отозвался корабельщик. – Места у нас хватает, а есть-пить детишки не просят. Харчей, я смотрю, у них с собой изрядно. Так отчего не подсобить добрым людям, коли нам с тобой это ничего не стоит?

16 июня 1564 года

Москва, Кадашевская слобода

Близость стольного града дала о себе знать еще за много верст до центра православной Руси. Деревни по берегам стали встречаться не пару раз в день, а каждый час, причем подворья раз за разом становились все просторнее и богаче: выше тын, длиннее и прочнее причалы, вычурнее резьба наличников и роспись ворот. Кровли из дранки сменились тесовыми, тесовые – мореными, мореные – золотистой ольховой чешуей. Амбары все росли в размерах, у воды то и дело попадались бани с трубами – для протапливания по-белому.

Наконец настал час, когда заборы на берегах сомкнулись в одну сплошную стену, причалы встали один за другим с промежутком всего в сотню шагов, и у каждого второго качались ладья, струг или ушкуй, каковые либо грузили, либо разгружали могучие амбалы в накидках из грубой серой мешковины.

Корабельщики, работая веслами на корме и на носу, ловко скользили по тесной от лодок и кораблей реке.

– Не заблудитесь, олухи! – зашевелился на своей подстилке старик. – Супротив течения вам не выгрести, с первой попытки пристать надобно. Кадашевская слобода ужо начинается!

– Сами видим, дед! Не первый раз! – Корабельщики заработали веслами вразнобой, поворачивая струг носом к берегу, затем разом вскинули лопасти. Судно по широкой дуге ушло со стремнины и мягко уткнулось носом в поросший осокой берег чуть выше одного из причалов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Так и знал, что промахнетесь! – простонал старик. – И в кого вы токмо уродились-то этакими балбесами?!

Течение плавно довернуло струг, и он тихонько ударился кормой о причальный бык на краю застеленного жердями помоста. Бородач на носу осторожно толкнулся от берега. Корабль отодвинулся от травы на пару шагов, немножко покачался – и течение прижало его к причалу.

– Учишь вас, учишь, – буркнул старик. – Все едино с первого раза привалить не можете!

– Все, ребята, прибыли! – Кормовой корабельщик выскочил на причал и принялся наматывать на высокую сваю причальный конец. – Москва.

– Где мы, Карвай? – спросила девочка.

– Нешто не слышали, малышка? – отозвался корабельщик с носа струга. – Кадашевская слобода! Лучшие бочкари земли русской! Коли капусту надобно в чем-то поквасить али грибы, огурцы засолить, то вам сюда надобно, любую кадку сделают и недорого возьмут. А коли Кремлем полюбоваться желаете, то еще с полверсты дальше по реке ступайте.

– А какой сегодня день? – спросил уже Борис.

– День Лукьяна-ветреника[2], я так надеюсь. А то как бы неустойку платить не пришлось. Обещались успеть до заката.

– Кому?

– Много будешь знать, скоро состаришься, малышка. – Корабельщик перепрыгнул на причал, закрепил нос струга, после чего опустился на колено и обнял Иру: – Удачи тебе, маленькая красавица. Надеюсь, еще свидимся.

– И я надеюсь, Карвай! – Малышка обхватила корабельщика за шею, прижалась к бороде щекой, шмыгнула носом и тут же отступила. – Увидимся.

– Спасибо вам! – Борис закинул за спину мешок, поднял корзинку. – Удачи вам, вечные путники, и попутных ветров!

Сироты ощущали себя богатыми и счастливыми: у них оставалось еще с десяток копченых карасей и изрядный шматок сала, они смогли добраться до Москвы, они были сыты и оставались вместе.

Пройдя вдоль берега и пробравшись узким проулком между пахнущими ванилью амбарами, брат с сестрой попали на широкую улицу, полную шума и суеты. Одна за другой катились здесь телеги, полные сундуками, корзинами, бочками, покачивались на кочках крытые кошмой или кожей кибитки, мчались по своим делам всадники, одетые кто в яркие синие и зеленые кафтаны, кто в ферязи с золотой вышивкой, а кто в переливчатые атласные рубахи и столь же яркие шаровары. Но все – в сапогах, в меховых шапках, с наборными поясами, с ножнами, украшенными золотом и серебром, со сверкающими от самоцветов сумками.

Впрочем, пешие горожане тоже предпочитали в одежде добротное сукно и оторочку из бобра, соболя или куницы, носили сапоги и войлочные туфли. Пояса светились серебром и янтарем, ножны поражали вычурной костяной резьбой, а поясные сумки – золотыми клепками. Женщины носили яркие набивные платки, а многие – даже шелк или похожую на туман невесомую кисею, мужчины – шапки из бобра и чернобурки.

Оттого дети в своих домотканых нарядах, с самодельными поршнями вместо сапог да простенькими поясами постоянно ловили на себе снисходительные, а то и презрительные взгляды. Москвичи смотрели на сирот так, словно те вышли из дома голыми.

Настроение путников быстро угасло. Они старались идти вдоль самых заборов и не встречаться с горожанами глазами – смотрели только себе под ноги, мечтая превратиться в невидимок. И это удалось – когда дети попали в затор из сгрудившихся перед опрокинутым роспуском возков. Здесь сироты втиснулись между крытой парусиной кибиткой и крашенным красной охрой тыном и остановились, оставшись наконец-то наедине.

– Куда теперь, Боря? – спросила девочка.

Старший брат промолчал. Когда он убегал с дядюшкиного двора, пареньку казалось, что достаточно добраться до Москвы – и уж тут все образуется как-то само собой. Ведь это столица. К тому же у дядюшки Дмитрия все получилось!