Ты моя слабость (СИ) - Лиман Алиса - Страница 1

Ты моя слабость

***

Поднимаюсь на сцену. Руки привычно дрожат. Но я все же беру микрофон, с трудом вытаскивая его из высоченной стойки, что подкручена для местных певиц модельного роста.

Чувствую, как потеют ладони. Успокаиваю себя тем, что зал пуст. Нечего бояться. Никто меня не услышит.

Сейчас раннее утро, и все гости клуба уже разбрелись по домам. Это единственное время, когда я могу воплощать свою мечту в реальность. Стоять на сцене. Петь.

Неудачница! Что толку от певички, которая боится сцены?

Однако, несмотря на свой страх, я отложила учебу в универе и отправилась на поиски себя. Я дала себе год. Если не справлюсь, вернусь в родной город и, как когда-то завещала мама, отучусь на учительницу младших классов. И буду до пенсии тухнуть в какой-нибудь провинциальной школе.

Чувствую, так все и выйдет в итоге. А, между прочим, школу я с детства не люблю. Мои одноклассники были ужасны. Они буквально превратили мои школьные годы в ад.

На первых нотах голос еще подрагивает. Стискиваю ладонь в кулак, прижимаю к груди, силой воли вынуждая мою песню звучать хоть немного увереннее:

— Пусть ночь темна, надежду дарит у-у-утро…

Да, дети бывают жестоки. К сожалению, часто. Ты можешь быть не у дел по любому поводу. Потому что слишком высокая или как я — слишком мелкая. Потому что зубы кривые или просто стали выпадать позже, чем у большей массы одноклассников, — так, например, гнобили мою подругу в начальной школе, вынудив ее перевестись. Потому что твой вес превышает среднестатистическую норму ровесников или наоборот, не дотягивает, — опять-таки, как у меня. Потому что ты бедный. Слишком умный, по мнению одноклассников. Или семья твоя неполная. И опять мои пункты…

Миллион причин. Я с трудом и не без разного рода расстройств прошла через это, будучи ученицей. Поэтому смотреть, как страдают адекватные, но «не такие», дети в качестве учительницы — не хочу.

Расслабляю связки, пока в голове звучит короткий проигрыш. Набираю в легкие побольше воздуха и вновь подношу микрофон к губам:

— И все услышат, хоть голос пока мой тише…

Чтобы хотя бы попытаться воплотить свою мечту в реальность, мне пришлось переступить через тонну своих страхов. Для начала, набравшись мужества, я уехала из родного города в столицу и устроилась барменом в ночной клуб, чтобы иметь хоть какой-то доступ к микрофону.

Клуб выбирала, конечно, не абы какой. Долго штудировала интернет в поисках «того самого», о котором незадолго до выпускного ненароком услышала от своих продвинутых одноклассниц. «Живая музыка» — вот, что привлекло тогда мое внимание и стало целью.

Думала, адаптируюсь и решусь поговорить с начальством, чтобы мне дали хотя бы один шанс. Всего одну песню, после которой мое будущее будет решено. Но минуло уже почти полгода. А я все так же дрожу, каждое утро выходя на сцену перед пустым залом.

Хотя я дрожу и когда выхожу на смену. Я вообще страшная трусиха. Спасибо одноклассникам, которые успешно воспитали во мне неуверенность.

Нет, конечно, я стараюсь этого не показывать. Храбрюсь, как могу. А внутри трясет всю. Проклятье какое-то...

— Но я вырвусь! И голос мой не задушат! Он ваш старый мир разрушит! Я отныне всегда буду смелой! — во всю мощь своего голоса заканчиваю любимую песню, ставшую моей поддержкой в свершениях и в то же время ироничной насмешкой над страхами, которые я так и не могу побороть.

Стою, глотая воздух от волнения. И как дура улыбаюсь, представляя, что мне рукоплещет полный зал.

— Ну вот, ничего ведь страшного, — бормочу себе под нос. Поднимаю микрофон и продолжаю во весь голос: — Спасибо, «Голд»! Вы отличная публика! — Голос звонко отбивается от зеркальных стен зала.

Как это глупо, боже мой! Хорошо, что меня никто не слышит.

Это именно то, что держит меня здесь. Стыд и страх. Да, именно они. Регулярно выходя на эту сцену, я стараюсь выкинуть нечто эдакое, мне несвойственное. Стать, хотя бы наедине с собой, более раскрепощенной.

Поклон. И можно убираться отсюда. Стрессовая норма на сегодня выполнена.

Возвращаюсь к бару, чтобы забрать свои вещи, и замираю, на секунду задумавшись. Признаться, не только сцена держит меня в этом клубе. Есть тут кое-что еще. Вернее, кое-кто...

Мистер Голд, — как его называют все местные обитатели. Хозяин этого и еще целой сети клубов в городе. Каждый раз, когда вижу его, теряю дар речи.

Не бывает таких мужчин. А раз уж и бывает, мне кажется, от подобных ему лучше бежать без оглядки. Вместо этого, обдумывая своего идеального, я почему-то каждый раз вижу перед глазами этого...

Конечно, я никогда не решусь к нему даже подойти.

Помню, когда умоляла его взять меня на работу, едва в обморок не свалилась от волнения. Его ответ был вполне категоричен: «Нет. Мала еще».

Понятия не имею, почему он в итоге вдруг передумал. Вряд ли такой мужчина сжалился бы, даже если бы я все же грохнулась в обморок к его ногам. Он непреклонный. Бесцеремонный. Огромный, как скала. Сильный...

Опираюсь локтями на стойку, мечтательно складывая кулаки под подбородком.

Помню, когда в клуб привезли рояль, он вызвался тащить его вместе с грузчиками. Закатал рукава. И боже, эти руки... Никогда не думала, что можно возбудиться, просто глядя на вены. Хотя… «старой деве», ни разу не испробовавшей запретный плод, и палец покажи — возбудится.

Глядя на то, что вытворяют ночами девушки в «Голде», чувствую себя устаревшей версией человечества. Хотя наличие девственности не говорит об отсутствии желания как такового. Я не какая-нибудь фригидная. Просто не нашлось того, с кем хотелось бы сделать... это.

Да, блин! Ну что за трусиха. Даже мыслей своих стесняюсь. Секс! Вот! Нет в этом ничего такого. Хоть иди на аукцион выставляйся, чтобы избавиться уже от этого бремени и не считать взрослые отношения чем-то постыдным!

— Взрослые отношения, — усмехаюсь я, своей мысленной изворотливости. — А я, видать, и для этого еще мала.

К черту! Нашла о чем мечтать! Не до того. Надо бы что-то придумать, чтобы наконец заставить себя подойти к менеджеру. Вот выступлю, и все решится! Либо справлюсь, либо домой поеду!

— Забери меня, — слышится вдруг из чилаута, и я холодею от неожиданности. — Я не спрашиваю, чем ты занята! Я сказал: приехала и забрала меня! Нет. Водила в отпуске. А к тебе у меня как раз разговор серьезный имеется!

Властный голос гремит в пустом зале. Резко отпрянув от барной стойки, я сжимаюсь в комок. Блин-блин! Тут кто-то был! Как я могла быть так беспечна! Пячусь к стеклянным полкам. Шторка чилаута дергается. Поздно. Не спрячусь.

Моим глазам является сам... мистер Голд. Замираю, едва дыша. Он стоит достаточно далеко. Может, не заметит? Однако, словно в ответ на мои мысли, зоркий взгляд цепляется за меня. Хочу слиться со стеклянной витриной…

— О, невеличка, ты еще здесь? — непринужденно бросает босс.

Я как обычно теряю при виде него дар речи. Боже, какой он... Мужчина. С большой, огромной такой буквы. Взрослый. Опасный. И эти руки, черт бы их побрал…

Мужчина с большой буквы повелительно манит меня указательным пальцем и опускается на банкетку у рояля, вальяжно откидываясь назад. Выхожу из оцепенения. Выскакиваю из-за бара и семеню к нему.

Кажется, мне хана! Использовала оборудование без разрешения. Блин, и он стопудово видел, как я выпила рюмку ликера из бара. Так сказать, для храбрости. Ну дура! Дура же! Ведь не хотела этого делать!

На ходу оцениваю выражение лица босса. Как всегда невозмутим. Выглядит весьма трезво, так что рассчитывать, что он попросту забудет о произошедшем, не приходится. Взгляд темных глаз ясный. Придирчиво изучает мое лицо. И меня пугает этот подозрительный прищур. Уволит? Вот дерьмо!

Останавливаюсь напротив хозяина, виновато прижав подбородок к груди. Нервно тереблю пальцами подол своего золотого платья-мини, что служит униформой для работниц «Голда». От волнения покусываю губы, хаотично соображая, как буду молить о прощении.