Гимназистка. Под тенью белой лисы - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 10

Намекала я на снятые в квартире отпечатки пальцев, но княгиня о том вряд ли могла знать. Впрочем, на нее и без того было жалко смотреть: высокомерие с нее слетело, а вот груз прожитых лет, напротив, проявился на лице. В один момент она превратилась из моложавой женщины в поникшую развалину.

– Ты не права, – хрипло выдавила она. – Мы не убивали Ольгу.

– Она сама убилась? – предположила я. – Учтите, я не поверю, что при убийстве не было вас или кого-нибудь другого из клана.

– Если ты так уверена в своих выводах, почему не боишься, что мы и тебя убьем? – с нехорошей улыбкой спросила Рысьина.

– Вам нужен артефакт, – напомнила я, – к которому ключом является это тело.

– Ты можешь думать о нас что угодно, но мы не убивали Ольгу, – твердо сказала княгиня. – Да, все дело в артефакте, черт бы его побрал! – Она стукнула кулаком по столу, на котором словно выжженный след остался, но я пенять на порчу казенного имущества не стала. – Потому что эта дура не понимала, как опасно владение такой вещью. Я ее уговаривала отдать, что обезопасило бы вас обеих, но она стояла насмерть. Вот и…

– Поэтому вы ее решили припугнуть?

– Не поэтому. А потому, что та Лиза показала артефакт не тому человеку, и посторонним стало известно о том, что он у нее есть. Это перестало быть тайной.

– Посторонним – это Юрию Александровичу? – уточнила я, прикинув, кому именно могла показать секретный артефакт та Лиза, что была до меня. По всему выходило, что доверенных лиц у нее было не так уж и много.

– Именно. – Княгиня кивнула и сложила руки под грудью. За ее руками я следила не отрываясь: не было полной уверенности, что она не попытается меня устранить. – Что Александр Николаевич, что его сын необычайно болтливы, поэтому вопрос был только в том, когда информация дойдет до заинтересованных людей и за внучкой начнется охота.

– А не проще было бы вернуть артефакт владельцам? Это сразу сняло бы ряд проблем.

– Сразу видно, что ты мыслишь другими категориями, – высокомерно ответила княгиня. – Владение подобным артефактом дает клану большие преимущества, пусть даже это владение тайное. Но каких-то сто лет – и артефакт считался бы уже нашей собственностью. Конечно, это большой риск и проще было бы вернуть бывшим владельцам. Но открытый возврат бросил бы на наш клан такую тень, от которой мы бы долго не оправились, если вообще смогли бы это сделать. В любом случае решать что-то можно, только имея артефакт на руках, а Ольга наотрез отказывалась его нам отдавать.

– Почему?

– Дура она была, вот почему! – огрызнулась княгиня. – Непроходимая дура! Она не доверяла мне.

Я прекрасно понимала Ольгу Станиславовну, поскольку тоже не доверяла Рысьиной, и жизнь мне успела доказать, что в этом вопросе я совершенно права.

– У нее были на то основания.

– Я ее не любила, да. Но я никогда и ни в чем ее не обманывала. Ольга была частью нашего клана, как и Лиза, и мы ни за что не стали бы намеренно причинять им вред.

– А ненамеренно?

– И ненамеренно, – холодно сказала Рысьина. – Я решила просто их напугать. Признаюсь, при этом я еще учитывала вероятность прироста магии у Лизы. Мы со Звягинцевым часто размышляли, что можно сделать для нее. Она была милой девочкой, и мы бы с ней непременно нашли общий язык, не стой между нами Ольга.

Бабушка подмяла бы под себя внучку без тени сомнений и устроила бы ее жизнь так, как посчитала бы нужным. Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что княгиня высокомерно вздернула подбородок и выдохнула:

– Я ее любила и не желала ей зла. Она бы точно жила лучше, чем с матерью, которая только и твердила, что ей ничего от Рысьиных не нужно. Да, Лиза в клане ни на что серьезное не могла бы претендовать из-за своей наследственности, но она бы точно ни в чем не нуждалась.

– О любви и нелюбви можно говорить долго, но вы собирались рассказать, что же там произошло.

– Как только зашла речь об артефакте, Ольга убила себя и дочь, – коротко сказала княгиня. – Причем использовала плетение, не позволяющее призвать и допросить душу. Возможно, она планировала это заранее, потому что я понятия не имею, откуда она взяла это плетение. Оно, знаешь ли, не из общедоступных.

Пожалуй, это звучало довольно правдоподобно и позволяло прояснить то, чего я не могла понять раньше: зачем Рысьиным понадобилось убивать Ольгу Станиславовну с дочерью, если артефакт при этом им не доставался.

– Это оказалось неожиданностью для моих людей, но все же они доставили обеих Звягинцеву, – так же сухо продолжила княгиня. – Тело Ольги к тому времени уже умерло, Лизино подавало признаки жизни, поэтому Звягинцев сделал все возможное, чтобы ее вытащить. И невозможное. Он, знаешь ли, тоже любил Лизу. И для нас оказалось серьезным ударом, когда выяснилось, что ты не она.

Ее глаза заблестели, но плакать при чужих, а меня она точно считала чужой, Рысьина не собиралась. Она взяла себя в руки и холодно спросила:

– Удовлетворена?

Глава 6

Княгиня молчала, высокомерно задрав голову так, словно собиралась поразить меня недружественным плетением прямо из подбородка. Вероятность такого я бы не исключала, поскольку понятия не имела, на что она способна, а на что нет. Как показала практика, сила – это отнюдь не все, важно, как ты можешь распорядиться имеющимся резервом. Пока Рысьина куда искусней меня по любому вопросу в магии. Врала ли она сейчас? Возможно, и нет, но наверняка что-то недоговаривала. Что-то, что она считала несущественным или, напротив, слишком существенным, чтобы выдавать мне, поскольку я для нее была Рысьиной лишь формально.

Я молчала тоже. Удовлетворена ли я была ее объяснением? Разумеется, нет. Но скажи я это – и ровным счетом ничего не изменится. Княгиня объяснила только то, что собиралась, вряд ли она добавит что-то еще. Выдала необходимый минимум – и успокоилась. Ну что ж, молчать можно и вдвоем…

Паузу мы тянули обе. Несколько раз я ловила на себе недоуменный княжеский взгляд, наконец она все же не выдержала первой:

– Лиза, почему ты молчишь?

– Размышляю, что из рассказанного вами правда.

– Разумеется, все! – возмутилась княгиня. – Неужели ты мне не веришь?

По ее оскорбленному виду впору было ожидать, что меня прямо сейчас вызовут на дуэль, чтобы хоть так восстановить поруганную честь. Но была ли она?

– Разве у меня есть причины безоговорочно вам верить? До сих пор вы только и делали, что меня обманывали.

– Какая же ты нахалка, – воскликнула она больше с восхищением, чем с порицанием. – Мы непрестанно о тебе заботились. Только и делали, что помогали встроиться в общество. Заботились о тебе. Учили.

– Вы? Разве что Владимир Викентьевич.

– Не обольщайся хорошим отношением Звягинцева, – искривила она тонкие губы в неприятной улыбке. – Делал он ровно то, что я ему приказала. Запрети тебя поддерживать – он не смог бы ослушаться.

– Клятва бы не дала?

– Именно. – Она чуть склонила голову, затем опять ее гордо откинула. – Удобная вещь – клятвы. Для обеспечения лояльности нет ничего лучше.

– Вряд ли Владимир Викентьевич думает так же, – не удержалась я, сразу вспомнив, как он предлагал меня удочерить, мотивируя тем, что не хочет оставлять свою собственность клану Рысьиных.

– Я его не обижаю, не волнуйся, – с явной насмешкой фыркнула княгиня. – Клятва работает лишь в случае внутренних клановых дел. Присматривать за тобой было необходимо, как ты понимаешь. В отличие от варианта, предлагавшегося тебе, Звягинцев может вести достаточно независимую жизнь. Клятвы бывают разные…

– В любом случае от меня клятву вы не получите никакую, – прервала я княгиню, поняв, к чему она ведет свою речь.

И опять она не разозлилась, а лишь грустно улыбнулась:

– Забавно, но ты мне напоминаешь Диму. Не внешне, нет, внешне ты пошла в маму. А вот внутренне. Характер в отца. – Она покрутила головой, словно ей внезапно стало душно. – Тот тоже не желал подчиняться. Не желал видеть над собой ничьей власти. И к чему это привело? Подумай, Лиза. Я уверена, мы можем договориться.