Алая сова Инсолье 2 (СИ) - Лебедева Ива - Страница 25

— Хозяйственный у нас некромант, правда? — спросила со смешком Элле, выводя паладина из очередного ступора. Тот от возмущения аж онемел. А что не так? Свинья реально грузоподъемнее же…

— Очень хозяйственный, — выдавил-таки орясина почти через минуту и ушел в кусты переодеваться.

— Хоть бы спасибо сказал! — крикнул я вслед. — И за штаны тоже! Я выбирал, между прочим! Это были самые новые из начальственных!

— Спасибо. Думаешь, налезут? — из кустов отозвался «братец».

— На твою жопу? Однозначно. У местного руководства не зад, а подушка. Две подушки. Тебе до такого размера наедать и наедать. Вот по длине, увы, только если дошить. Но во-о-он в том тюке высокие сапоги есть, как раз одно к одному.

— Они для верховой езды, — констатировал Паоло, выбравшись из кустов уже похожим на паладина, а не на недоеденного русалкой оборванца. Странного паладина, конечно, с этаким садистским привкусом из-за высоких черных сапог и туго затянутого ремня для фиксации штанов на слишком тонкой для них талии. Но все лучше, чем с мечом в одних подштанниках.

— Либо их, либо вон те ботинки. Но тогда сверкай голыми лодыжками, радуй комариков.

— Да я не о том… Может, лошадей тоже уведем? Я видел позади здания таможни конюшню.

— Чего?! — Я аж ладонь к уху приставил. — Что ты сказал?!

— Мы уже нагрешили. Одним конем больше, одним меньше, — горько вздохнул паладин и неодобрительно покосился на «сестру». Та уже сидела на специально расстеленном мной матрасе, укутанная в роскошную меховую накидку, опять же из запасов начальника таможни, пила гранатовый сок из узкого кувшинчика. Конкретно сейчас Элле давилась сразу и соком, и хохотом.

— Отдышись, потом поржешь. — Я прикусил губу, чтобы не последовать ее примеру. — Пей давай! Без хиханек. Брату и так нелегко, у него мир рушится, честь умирает в конвульсиях, а мораль выбрасывает белый флаг.

И сделал невинное лицо. Чтобы сразу стало понятно — издеваюсь как могу.

— А вот это что? — Паоло внезапно нахмурился и вытащил из тюка связанных тряпками голубей. Птицы испуганно задергались, но я пеленал крепко.

— Припасы. Ну и диверсия заодно, — пожал я плечами, улыбаясь еще шире и слаще. — Там рядом с ними мешочек с готовыми записочками, с которыми эти почтовые птички должны были отправиться после возвращения их укротителя. Можешь для интереса прочитать. И адресата вычислить по печатям. Надеюсь, хватит ума не воображать, будто я на бегу во время грабежа все это подстроил и нафальшивил?

— Снова Филипп? — как-то обреченно вздохнул Паоло.

— Филипп там тоже есть, да. Но к моему огорчению, ничего обличающего этого гада в письмах нет. Ему просто отчитываются, мол, не было, не проходили. Кстати, похоже, ты тоже в розыске. Как еретик и предатель.

— Я догадывался, что так будет, — на удивление спокойно кивнул паладин. — Ничего. Моя душа спокойна — на ней нет греха предательства. А остальные…

— Еще один святой на мою голову. — Я поморщился. — Все, раз решили красть лошадей, пошли красть. Пока свину не надоело по кустам хрюкать и развлекать таможенников, надо успеть свести нужных кляч. Да-да, вместе пошли! Во-первых, это твоя идея, во-вторых, хватит на мне ездить!

Через двадцать минут мы уже ехали по горной тропке. И я даже не представляю, насколько неправдоподобным и глупым было это зрелище. Начнем с того, что в конюшне хороших боевых лошадей не оказалось. Мы с Паоло просто забыли, что весь основной состав заставы поехал смотреть на убитую нежить. Угу, именно что поехал верхом, а не потопал ножками.

Так что в конюшне осталось всего две лошади — пожилой мерин-тяжеловоз, на котором, видимо, таскали воду из ближайшей реки, и тощая пегая кляча неопределенных кровей, по окрасу больше напоминающая корову. А кроме них еще одно существо, не иначе как демонами подброшенное на мой жизненный путь. Дернуло меня увести эту скотину с прицелом нагрузить на нее побольше!

Во-первых, прибежавший на свист Хрюша сразу разорался и чуть не покусал ишака. Во-вторых, ишак тоже не остался в долгу и рычал как настоящий тигр. Бил копытами и лез в драку. В-третьих…

В-третьих, теперь мы походили на бродячий цирк, а вовсе не на банду опасных преступников. Впереди на тяжеловозе кое-как одетый паладин в потрескивающей кольчуге и щегольских высоких сапогах, следом свинья с рогами, на которой едет святая в алом, потом ишак с тюками, и замыкаю шествие я собственной персоной. Верхом на флегматичной кляче, так и норовящей свернуть с пути и пощипать траву у обочины.

— А за нами не поскачет погоня, когда пропажу обнаружат? — полюбопытствовала Элле перед тем, как мы двинулись в путь.

— Таможня? Не… Практически все, что я у них собрал, контрабанда, заново натаскают. Гоняться же за нами из-за трех одеял и двух кляч им будет банально лень. А за то, что мы увели ушастого демона, подозреваю, местные еще и приплатят, если догонят. Наверняка подумают, что их какие-нибудь горные бродяги из диких пограничных племен обшмонали и сбежали в долину. Там их ищи-свищи. Потому как ни один дурак не полезет в таком виде через самые опасные горы континента.

— Кроме нас?

— Кроме нас.

Глава 31

Алла

Пока ничего страшного в горах я не заметила. Наверное, если бы шла ногами — устала бы в разы быстрее. А верхом на Хрюше — ну разве что угол наклона его спины подо мной изменился, и приходилось держаться за рога, чтобы не сползать к хвосту.

В остальном же моя слепота, кажется, в кои-то веки сыграла мне на руку. Я частенько ощущала то с одной, то с другой стороны тропы пугающую пустоту. Но и только. А вот Инсолье постоянно ругался шепотом сквозь зубы, поминая шаттовы пропасти. И Паоло во главе процессии время от времени принимался бормотать что-то не слишком святое и правильное, когда копыта его битюга начинали с шорохом съезжать по сыпучему гравию.

Но потом угол наклона Хрюшиной спины стал еще круче, а пропасти куда-то подевались. Вокруг ощущались сплошные скалы, крутые и лысые. А еще стало ощутимо холоднее.

— Далеко нам еще? — спросила не я, спросил Паоло. — Насколько я понял из твоих путаных объяснений, до самого перевала нам идти не обязательно. Где-то тут должно быть ущелье, которое уведет нас в сторону от тропы и выйдет в нужную долину?

— Неделю по этим буеракам — и, считай, полпути пройдено, — буркнул Инсолье. — Это если повезет, мы не проскочим мимо нужной дыры, не попадем под буран или лавину и не столкнемся с какой-нибудь сранью зубастой. Привал! Вон площадка. Слезай со своего борова и ставь палатку.

Я послушно кивнула и попыталась сползти с Хрюшиной спины.

— А ты куда?! — всполошился Инсолье.

— Ставить палатку. — Я недоуменно повернула голову в его сторону.

— Тьфу ты… я не тебе говорил, паладину! Его конь такой же толстый, как свин. Ты-то на своем борове сиди, он теплый. Грейся об него! Сейчас еще один плащ достану… погоди.

— На мне и так больше меха наверчено, чем может расти на живом существе! — возмутилась я. — Не надо ничего больше. Сам оденься. Руки холодные вон! — и перехватила его за запястья.

— Вспомни, они всегда холодные. Все-таки некромантам положено слегка походить на свои творения. Сиди, говорю, успеешь еще похозяйничать. Кашеварить вон будешь. Или нет, лучше кота гладь. Тоже важное занятие. Ублажай защитника от русалок.

— Сижу. Мужа держу, — улыбнулась я, растирая его ладони и затягивая их к себе под плащ. — Они у тебя всегда приятно прохладные. А сейчас ледяные. Погрейся, потом пойдешь поделаешь дела.

Где-то рядом мученически вздохнул брат-паладин. Он давно понял, что мешать нам нежничать бесполезно. Но все равно вздыхал, сопел, укоризненно шуршал по хозяйству и всячески пытался внушить мне чувство вины. Ну, мне так казалось. Поскольку внушения уходили в белый свет как в копеечку, то и не обижалась. Привыкнет рано или поздно. Мой муж, хочу — обнимаю, хочу — грею, хочу — целую. И ни у кого разрешения спрашивать не собираюсь.