Дорога домой - Джоансен Айрис - Страница 21

– Он выбрал тебя.

– И тебя тоже, – устало проговорила Элизабет. – Это безумие заразительно. – Она прошла к комоду, что стоял в другом конце комнаты, и выдвинула верхний ящик. – Но я не позволю, чтобы мой сын заразился той же самой болезнью. – Вынув два небольших шерстяных полотна, которые получились из одеяла, разрезанного Гунером, Элизабет расстелила их на кресле. – Я собираюсь попрощаться с вами. «Безумное чаепитие» подошло к концу. И на твоем месте я бы не стала мешать нам с Эндрю.

– У меня нет права принимать какие-либо решения в отношении тебя и Эндрю. Это право принадлежит только Джону. Он терпелив, но не надо заходить слишком далеко, Элизабет. Гены, благодаря которым он стал блестящим руководителем, наделили его быстро перегорающими предохранителями.

– Мне до чертиков надоело слушать ваши россказни про эти гены, – резко оборвала его Элизабет. – И у меня тоже перегорели пробки, если хочешь знать. Скажи Джону, чтоб пикап стоял у дверей через пятнадцать минут. Я сейчас потеплее оденусь и выйду. Я не хочу, чтобы Эндрю мерз на улице.

– Есть, мэм! – Уголки его губ дрогнули. – Хотя не могу представить себе, какой будет реакция Джона на этот приказ. Еще ни один человек не мог заставить его выполнять указания, с которыми он не согласен. Напомни мне потом, чтобы я рассказал тебе, как Джон управлял Гарванией.

– У меня нет настроения слушать эти выдумки. И мне не до разговоров. Если машина не будет стоять у дверей, когда я выйду, вы оба пожалеете об этом. – Она твердо посмотрела на Гунера. – Ты меня понял?

– Так точно, – он отдал честь и с изумленной улыбкой повернулся к дверям. – Остается только надеяться, что и Джон тоже поймет.

Когда десять минут спустя Элизабет вышла на крыльцо, машина уже поджидала ее. В холодном воздухе вились клубы пара от выхлопной трубы. Джон стоял возле кабины, засунув руки в карманы. И на его лице ничего не отразилось, когда он встретился с ней взглядом.

– Бак полон горючего, так что не придется останавливаться для дозаправки.

– Прекрасно, – ответила Элизабет, удивляясь тому, что испытывает необъяснимое чувство вины. Странное дело. Это они заморочили ей голову и продолжали вводить в заблуждение, а она еще сочувствует им.

Гунер выпрыгнул из кабины прямо на дорогу.

– Я пристроил на переднем сиденье место для малыша, – сказал он, подходя к ней. – А за спинкой сиденья – сумка, в которой лежит запасная одежда и пеленки.

– Как это мало похоже на импровизацию. Вы оба успели заранее хорошо подготовиться. – Прилив гнева оттеснил чувство вины. – Надеюсь, на этот раз вы не станете отрицать, что все эти приготовления для Эндрю вы затеяли только для отвода глаз.

Золотистые волосы Гунера сверкнули в лучах закатного солнца, когда он медленно покачал головой:

– И не думали. – Он взял Эндрю из ее рук. – Мне хотелось, чтобы малышу было удобно в машине рядом с тобой.

И Элизабет, совершенно потерянная, быстро зашагала следом за ним к машине. Как она вообще могла сердиться на Гунера – такого беззащитного и всепонимающего?

– Ты сама отдаешь отчет в том, что на самом деле ничего не изменилось? – спросил Джон, пристально глядя на нее. – Главное остается прежним: и Гунер, и я любим тебя и Эндрю по-прежнему. Мы те же самые люди, с которыми ты прожила вместе полтора месяца. Те самые люди, которых ты назвала членами своей семьи в ту ночь, когда родился Эндрю. Постарайся не забывать и этого, когда будешь размышлять о случившемся.

– Нет. На самом деле все изменилось – Она отвела взгляд от него и быстро начала спускаться по ступенькам. Надо уйти отсюда. Убежать от того, что сомнения в ее душу, сбивает с толку, причиняет боль. – Все.

Джон открыл дверцу машины.

– Ну тогда постарайся помнить еще вот о чем. Не сомневайся ни единую минуту в том, что Марк бесконечно любил тебя. – Последние слова дались ему с величайшим трудом. – Эндрю был зачат в любви, Бет. – Он вынул руку из кармана и протянул ей конверт. – Это письмо Марка. И на твоем месте я не спешил бы его читать до тех пор, пока не придешь в себя. Пока полностью не успокоишься.

Она сунула конверт в карман, не глядя на Джона. В горле застрял комок, взгляд затуманился от слез. Нет! Она не должна поддаваться Джону.

– До свидания, Джон, – сказала она, усаживаясь в машину.

Гунер уже успел закрепить ремнями колыбельку Эндрю. Малышу удобно было лежать в ней.

– Через некоторое время проверь ремни. Не выскальзывает ли колыбелька при движении, – сказал он, отступая в сторону.

Но тут к ней подошел Джон. Его темные глаза сверкали на побледневшем лице.

– Марк любил тебя. Но не так сильно, как я люблю тебя. Никто не сможет полюбить тебя так, как я. Не забывай об этом, черт подери! – И он резко захлопнул дверцу. – И ради всех святых, постарайся ехать как можно осторожнее.

Гунер подошел к Джону и встал за его спиной. Элизабет нажала на газ и медленно двинулась вперед по дороге.

– Она едет прямо в лапы к Бар-до, – пробормотал Гунер. – Я не понимаю, почему ты позволил ей это.

– Я должен был позволить ей уехать. – Взгляд Джона не отрывался от удаляющейся машины. – Она в шоке. Ей просто необходимо уехать, отсидеться, прийти в себя и осмыслить все услышанное. И таким местом для нее может быть только… дом.

– Но Бардо не даст ей отсидеться. Дом Элизабет – давно под колпаком.

– Того времени, что у нее будет, может оказаться вполне достаточно. – Джон повернулся и начал подниматься вверх по ступенькам. – Мы в долгу перед Элизабет. Идем, предупредим обо всем Адамса. Пусть он понаблюдает за конторой Бардо. Мы должны знать о каждом его шаге. А сейчас нам тоже надо собираться в дорогу. Я хочу быть как можно ближе к Элизабет. Чтобы нас разделяло не более часа езды.

7

Элизабет миновала Белое гумно, забитое доверху сеном.

Значит, скоро она увидит дом. Он совсем рядом. Указателя парикмахерской почему-то не оказалось на месте. Но красная силосная башня уже виднелась впереди. «Слава Богу, хоть что-то в этом мире осталось неизменным», – подумала она. До чего же ей сейчас необходимо было ощутить и пережить эту незыблемость постоянного. И как только колеса машины прогромыхали по мосту, она увидела его.

Эндрю завозился в колыбельке, крепко привязанной к креслу. Она бросила на него быстрый взгляд. Малыш не спал все то время, пока они ехали, но вел себя совершенно спокойно, чему она не могла нарадоваться.

– Все в порядке, мой любимый. Мы уже, можно сказать, дома.

Она пыталась успокоить не столько Эндрю, сколько саму себя. Все будет хорошо. Все встанет на свои места. И уймется боль. Единственное, что ей сейчас необходимо, – это побыть в привычной обстановке родного дома. Время залечило рану после смерти отца и матери. На него она надеялась, потеряв Марка. И снова только на время она могла надеяться после того, что ей довелось пережить. Она обязана забыть о том, что влюбилась в Джона.

Напрочь забыть об этом. Нет. Незачем лгать самой себе. Она продолжала любить Джона Сэндела. Иначе почему ее возмутила мысль о том, что он воспользовался ею для своих собственных целей, что он лгал ей, насочинял каких-то небылиц…

Вырулив к крыльцу дома, она выключила зажигание, вздохнула с облегчением и отстегнула ремни, удерживавшие колыбельку. Все. Дома.

Спустя час с небольшим она, перепеленав и накормив Эндрю, удобно устроила его на большой старинной кровати. Дел оказалось немного, и она даже пожалела об этом. Если бы у нее было больше дел, то не было бы времени ни о чем думать. И сейчас, когда она освободилась, пришло к ней ощущение растерянности, которое ни разу не появилось за все время, пока она ехала домой.

Элизабет посмотрела в окно на реку. Вода в ней еще не замерзла, но металлически-серый цвет воды, сливавшийся со свинцовым небом, вызывал ощущение холода. Она невольно передернула плечами. Почему-то ей было зябко и неуютно. Не только снаружи, но и внутри. А всего несколько часов назад Элизабет окружали такое тепло и любовь… Нет. Все это был сплошной обман.