Дорога домой - Джоансен Айрис - Страница 15

Он снял теплый просторный халат с крючка и подошел к ней:

– Посмотрим, – снова опустившись перед ней на колени, он принялся расстегивать пуговицы ее блузки. – Поверь, что мне этого не хочется так же, как и тебе. Если у тебя закружится голова, то мне придется пойти в душ вместе с тобой. – Сняв с нее блузку, Джон начал расстегивать лифчик. – Кто знает, чем это может кончиться.

Элизабет как завороженная смотрела на его сильные руки, на его ловкие смуглые пальцы, которые темнели на ее белой коже и нежных кружевах белья. Какие сильные и все же дрожат! Дыхание Джона коснулось ее шеи, и она тоже затрепетала.

– Ты вся дрожишь? Тебе холодно? – Он посмотрел на нее и сказал хрипло:

– Нет, ты дрожишь не от холода…

– Нет, – прошептала она. Жаркая волна растеклась по телу. Порозовели не только щеки. Его пальцы застыли у ее грудей, которые отяжелели, набухли и заныли.

Джон закрыл глаза.

– Не сейчас. Не смотри на меня так. Мне казалось, что я в состоянии держать себя в руках. Но этой ночью… – Глаза его распахнулись, в них горел огонь желания. Неутолимый голод. – Ты не очень хорошо себя чувствуешь. Я не имею права…

– Со мной все в порядке, – Элизабет едва смогла выговорить эту короткую фразу, каждое слово давалось ей с трудом. Как это она могла зайти так далеко за такой короткий срок? То, что она сейчас произнесла, означало приглашение к близости.

Джон в полном отчаянии покачал головой:

– Нет!

– Конечно, сейчас я настолько непривлекательна, – дрожащим голосом сказала Элизабет. – Как гиппопотам…

– Нет, ты не просто привлекательна, – отрывисто проговорил Джон, – ты фантастически красива. – Его ладонь легла на ее живот. – Это восхитительно. Все твое тело полно жизни. А груди, как спелые…

Элизабет посмотрела снова на его руки, которые находились в такой близости от нее.

– …Они откликнулись на твое прикосновение. И я тоже. Ты считаешь, что сможешь удержать меня?

Легкая дымка затуманила его глаза, когда Джон посмотрел ей в лицо:

~ Да, смогу. Еще немного, и я, наверное, просто умру от желания к тебе, но я должен сдерживаться. – Его губы были так близко. Она чувствовала их тепло на своих губах. Его рука соскользнула с ее живота, и он придвинул ее ближе к себе. Грудь его вздымалась, дыхание стало тяжелым и прерывистым, жилка на виске билась в бешеном ритме. Так близко от нее. Стоит только протянуть руку, и она сможет погрузить пальцы в его волосы, прижать к себе его голову. Каждая клеточка ее тела будто окаменела, дыхание стало учащенным и сбивчивым.

Кончик языка Джона коснулся ее шеи. И она снова затрепетала. Губы ее потянулись к губам Джона. И когда они коснулись ее, внутри будто лопнула горячая струна…

– Тебе будет значительно удобнее, если мы ляжем, – он мягко уложил ее на золотистое покрывало. Пальцы его запутались в ее шелковистых волосах. Но она уже не осознавала этого. Коротко вскрикнув после того, как его губы коснулись ее губ, она смутно удивилась только тому, насколько они оказались мягкими и нежными. Язык его проник в ее рот, лаская и возбуждая ее. Ошеломленная Элизабет никак не могла понять, каким образом такое простое действие, как поцелуй, может быть столь страстным, чувственным и всепоглощающим? Кажется, Джон позволил себе выплеснуть те чувства, которые держал до сих пор под спудом.

Элизабет дрожала как в лихорадке, когда Джон, оторвавшись от ее губ, начал медленными круговыми движениями гладить ее живот ладонью, И необыкновенная нежность прикосновения его руки заставила ее осознать, что она никогда не ожидала, насколько ласковым он может быть.

Все мучительные сомнения вдруг отступили и, облизнув пересохшие губы, она приподняла голову и пробормотала:

– Джон, что это?

– Я же тебе говорил, что между нами возникла особенная связь. – В его голосе послышался легкий оттенок удовлетворения. – Мы с тобой составляем единое целое. И никогда ты не откликнешься ни на чей призыв так, как откликнулась на мой зов, – тихо произнес он. Элизабет попыталась выпрямиться.

– Нет, – успокоил ее Джон. – Позволь мне провести тебя туда, куда ты жаждешь прийти. Тебе надо быть осторожнее после такого бурного утра.

Джон был так предупредителен, так чуток. Элизабет чувствовала потребность показать, насколько ее чувства к нему переменились. И она провела пальцем по четко очерченным губам, глядя в его вдруг потемневшие глаза. И выражение, которое переполняло их, было не менее страстным, чем прикосновение.

Рука ее скользнула вниз, глаза закрылись сами собой. Элизабет хотелось приподняться, чтобы устроиться поудобнее, но оказалось, что она не в состоянии даже пальцем пошевельнуть от внезапной усталости, охватившей ее. Элизабет даже не могла разомкнуть век, и Джон сам принялся раздевать ее дальше, растирая теплыми мягкими махровыми полотенцами, а потом, приподнимая поочередно ее руки, стал надевать на нее халат.

– Приподними голову, любовь моя. Только на секунду…

Элизабет послушно приподнялась, сонно глядя, как он продевает руки и голову, а потом расправляет складки. Прикоснувшись губами к ее виску, он снова мягко уложил ее на подушки и натянул покрывало до подбородка:

– Так лучше? Тебе удобно? Все хорошо?

Так удобно ей еще никогда не было. Покой и нега растекались по всему телу.

– Чудесно!

– Я рад, – Джон быстро поднялся. – Пойду посмотрю, что там делает Гунер.

– Хорошо, что он задержался, – сонно пробормотала Элизабет, – иначе бы нам не представилась возможность увидеть, как… – Она замолчала, глаза ее распахнулись, сон как рукой сняло.

Лицо Джона было напряженным, кожа туго обтягивала его скулы. И болезненная складка, что залегла в уголках рта, была отчетливо видна.

– О Джон, – огорченно вздохнула Элизабет. – Прости меня, Наверное, ты считаешь меня последней эгоисткой. – Это немыслимо представить, как жестоко она обошлась с ним, понимая, как сильно он желает ее. Как пылает страстью. И в ответ на его нежность и заботу он получил…

Джон покачал головой:

– Сейчас твое время, и я хочу, чтобы ты наслаждалась каждую минуту. Я сам пошел на это. – Он поморщился. – Но должен тебя предупредить, поскольку нам предстоит еще довольно долго жить здесь, что назад пути уже нет. – Пальцы его побелели – с такой силой он сжал их. – Но придет и мой час. Я дождусь его. – И он повернулся к двери.

– Джон!

Он стоял, взявшись за ручку:

– Твой час придет! Обещаю! – Она улыбнулась ему нежной улыбкой, от которой сердце его дрогнуло. – И мне кажется, что мой маленький Эндрю полюбил тебя. Ты заметил, он никогда не протестует, когда ты прикасаешься ко мне…

Легкая улыбка промелькнула у него на губах:

– А почему бы и нет? Я знал, что он полюбит меня. У него хороший вкус. – Дверь за Джоном бесшумно закрылась.

Элизабет смотрела ему вслед с блуждающей улыбкой на губах. Без Джона комната сразу показалась пустой. В его сложном характере было так много граней, так много оттенков: мягкость, ум, страстность, чувство собственника. И каждый день приносил новые, неожиданные открытия. И как только она начинала отчетливо видеть еще одну грань, ей открывалась следующая. Он был из числа тех мужчин, которых невозможно было удержать на одном месте. В чем Джон сам признался. И уж конечно, его нельзя было понять сразу.

Элизабет услышала, как шевельнулся Эндрю.

– Привет, малыш! Сегодня ты был таким спокойным. – Она снова откинулась на подушки, наслаждаясь теплом и переживаемым незнакомым чувством. Чувством, которое она упрямо не желала признавать. – Джон сказал, что ты полюбишь его, – прошептала она. – Надеюсь, так оно и случится. Потому что, боюсь, твоя мама… – Она не могла закончить фразу даже мысленно. Поскольку это означало возможность оказаться под стражей, в руках этого Бардо. Нельзя позволять, чтобы это теплое течение, которое уносило ее, истощилось. Джон не позволит никакой беде коснуться ее. В его присутствии ничто не угрожает Элизабет. Даже сам Джон.