В Изгнании (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 26

К сожалению, не все можно добыть здесь. Далеко не все. Возможно, где-то и есть, например, золотая жила, но искать ее сейчас я не готов. Чересчур опасно снаружи, чтобы тащить с собой еще и строителя, слишком важного для базы. А без него я золото определю, только если наткнусь на уже кем-то намытые самородки.

Так что остается лишь ждать. Здесь сделал все, что мог.

— Выведи на экран учебник по химии. Поисковый запрос «взрывчатые вещества».

Казалось бы, что сложного в изготовлении простейшей мины? Однако попробуй ее собрать, когда под рукой ничего нет. Можно, разумеется, разобрать патроны и заставить репликатор собирать порох, но маленький патрон и осколочная мина — это большая разница. И при том этих мин мне нужны не одна и не две, а сотни.

Оторвавшись от чтения, проверил процесс сборки и, почесав протез, отправился в гараж.

К базе приближался одинокий джаргар. Алый одиночка пошатывался, держа висящую на клочке кожи руку, но упрямо шел вперед. Такую возможность поговорить упускать просто нельзя.

Прихватив из машины дробовик, я открыл ворота и шагнул навстречу раненому.

Глава 11

Состояние пациента: критическое. Обширные ожоги третьей степени. Проникающие ранения внутренних органов. В ранах обнаружены следы редкоземельных элементов. Рекомендуется помещение в стазис .

— Эт цетера, эт цетера, — пробормотал я, пролистывая отчет автодока.

Если верить моему механическому врачу, на лежанке медблока сейчас умирает джаргар. Вот только мне пришлось изрядно повозиться, чтобы заставить раненого солдата обмякнуть.

Даже с одной рукой враг был чертовски опасен. Увидев вблизи, решил, это просто чудо, что на ногах-то стоит. Однако алый, разглядев меня, умудрился вступить в бой и едва не победил. Руку только потерял окончательно, когда пытался вырвать у меня дробовик.

Мы сцепились, сражаясь за дробовик. Отчаянный боец шипел от боли, одной рукой умудрялся прижимать меня к земле. В какой момент мы упали, я так и не понял, но в конце концов закатились в гараж.

Наш поединок двух калек — одноногого против однорукого — завершил автодок. Заметив раненого на своей территории, машина подготовила тот же препарат, каким ранее пичкала меня, свесила с потолка иглу и вогнала четко в основание шеи — между шлемом и воротником доспеха. Джаргар обмяк, а дальше мы с автодоком отбуксировали будущего собеседника на лежак. Разбирать броню джаргаров я уже умел, так что через минуту я мог наблюдать чудовищные раны будущей пациентки.

Да, снова баба. Везет мне на женщин этого народа. И то ли времени много прошло, то ли для меня они, как китайцы — все на одно лицо, но казалось, это та же брюнетка, что убила старого гра.

Впрочем, это не имело сейчас никакого значения. Это первый живой абориген, попавшийся мне в руки. И я не собирался отпускать его так просто, мне нужно выжать из этого умирающего тела максимум информации.

Естественно, живое и мертвое тело — разные вещи. До сих пор мы строили лишь догадки о работе организма джаргаров, основанные на известных нам законах и параллелях с человеком. Теперь же можно исследовать доступный материал, как есть, а не как хочется о нем думать. И результаты были.

То же излучение, что генерировал Сатэр, имелось и у этой джаргарки. Только интенсивность гораздо ниже. Тело раненой вырабатывало энергию в бешеных количествах, но за пределы заряд не выходил, оставаясь примерно в сантиметре вокруг. Откуда бралась эта «аура», я не понимал, хотя помощник и пытался объяснять. Но вот эффект, производимой этим полем, впечатлял.

Уже через несколько часов после укола джаргарка начала регенерировать. Тяжелые повреждения почек, разрыв печени — все это осталось в прошлом, оставив после себя незначительные рубцы, которые рассосались еще часов через шесть.

С сомнением глядя на оторванную руку, лежащую в ячейке морга, все же решился на эксперимент. Но успевшая омертветь плоть оживать не спешила.

Зато, переработав несколько литров крови джаргарки, автодок, наконец, разобрался, что за состав впрыскивали себе алые. А я, читая о реакциях, зафиксированных в теле живого врага, понял, как они обращаются с техникой.

Итак, благодаря генерируемому телом полю джаргары заставляли кристаллы отдавать энергию. Взаимодействие с камнями срабатывало, как спусковой механизм, и регулировалось исключительно самим бойцом. Запас поля по уровню заряда примерно соответствует моей батарее. Но тогда почему они все не колдуют, а только граддары заряжают камни, если…

На этой мысли я замер, глядя, как трясется столешница со спящей джаргаркой. А уже через пару секунд заревел помощник, включив аварийный красный свет по всей базе.

— Внимание! Резкое повышение внешней температуры! Сейсмическая угроза! Герметизация объекта!

Пустовавшие все это время переходы отсекло зубчатыми перегородками. Двери сомкнулись автоматически, запирая регламентируемый для подобной базы персонал на местах несения службы. Зашипели, включаясь, генераторы. Вот только я здесь один, и могу спокойно сидеть взаперти: репликатор в моей комнате, строитель сейчас глубоко в пещерах, там он и не почует вибрации.

— Уровень кислорода в норме. Пожалуйста, помните: повышенные физические нагрузки, состояние паники и разговоры снижают количество кислорода. Работа системы жизнеобеспечения в допустимой норме.

Мигание аварийных огней погасло. Смахнув с экрана текст анализов джаргарки, попытался переключаться на турели, но связь с пушками пропала.

— Воспроизвожу последние данные, — сообщил помощник.

На экране появились джунгли, их мгновенно затопило огнем, и я смог лицезреть, как плавятся с таким трудом созданные машины. Датчик температуры показал больше пяти тысяч Кельвинов, прежде чем вышел из строя.

Ошарашенный, я отодвинулся от монитора. Огненный шторм? При такой температуре на поверхности и уцелеть ничего не может. Вряд ли бы это было обычным делом, иначе откуда такие джунгли? Вывод: кто-то что-то взорвал. Учитывая прошлый опыт, а так же раненую в медблоке, можно предположить, произошла очередная стычка.

Некстати вспомнилась магия местных солдат. Если они вот так сжечь могут, то…

— Не могут, — оборвал сам себя, рассуждая вслух для большего успокоения. — Война шла на уничтожение, значит, вполне вероятно, мог остаться боезаряд. А с учетом деградации джаргаров они могли ударить по нему кувалдой, разыскивая драгоценные кристаллы.

Был и еще один довод в пользу этой теории. Если бы джаргары могли просто выжигать такие площади по щелчку пальца, давно бы уже вымерли, перебив друг друга.

К счастью или сожалению, на поверхности даже с энергополем джаргаров не выжить. Так что спросить будет некого, вряд ли хоть кто-то успел унести ноги, прежде чем древняя бомба рванула.

По спине прошла волна запоздалого испуга. Ведь не потеряй я ногу, вполне мог сейчас оказаться снаружи. После потери конечности хоть и выходил часто на поверхность, а все равно подсознательно спешил вернуться в безопасное укрытие. Иначе уже бы осваивал территорию за разведанным периметром.

Отдав команду помощнику, убедился в своем незавидном положении. Солнечные панели, ГЭС — недоступны. Да и вода в ручье высохла. Вся база работает на заряде конденсаторов. Генераторы еще только заряжались, и проработают не дольше двух суток. Скорость остывания же…

— Отключить питание во всех отсеках, кроме медблока и главного зала, — приказал, снова опускаясь в кресло.

— Выполняю, — отозвался помощник, и на экране одна за другой погасли комнаты базы. — Расход питания сокращен на 80%. Отключить основное освещение?

— Полная экономия, — подтвердил я, и свет погас.

Итак, выиграли еще каплю питания. Но все равно этого мало. Даже с учетом, что накопленного в помещениях кислорода хватит часов на десять, вылезать наружу придется в термозащите — полторы тысячи Кельвинов, установившиеся к тому моменту, оставят от меня хорошо прожаренный хрустящий стейк. Можно, конечно, отключить медблок, выиграв еще несколько дней, но терять джаргарского пленника не хотелось. Слишком много непонятного на этой планете, чтобы вот так по глупому лишаться источника достоверных сведений.