Батон за 13 копеек (СИ) - Конфитюр Марципана - Страница 19

Я улыбнулся. От этого паникёрского описания веяло чем-то уютным, родным и знакомым.

– Так что ж, – спросил я, – у вас все так от армии бегают? Скоро сюда, надо полагать, целый полк из XXIвека десантируется?

– Ну, полк это вряд ли. Люди больше в Казахстан бегут, в Монголию. У меня вот не вышло туда. Поделился со знакомой, она шарик мне дала. Сказала: в воду кинешь, закипит, и в другую реальность уйдёшь. Я сначала не верил, а вон оно как получается!

– Тут не очень-то весёлая реальность, – сказал я. – Интернета нет, мобильных нет. За всем вкусным надо стоять в очереди.

– Перекантуюсь какое-то время, – вздохнул призывник, не заметив того, что я знаю такое, что знать вроде как мне не полагается.

– Ну удачи, – сказал я. – Смотри, в Афганистан не загреми.

– Спасибо. Постараюсь.

– Лезь в окно – и вон отсюда!

– Э-э, постойте, это же моя квартира…

– Советская власть у тебя её экспроприирует. Вон, говорю!

– Да, блин, вы-то кто такой?

– А я тут главный. Не уйдёшь – я милицию вызову! Считаю до трёх! Раз…

– Ой, да чёрт с вами! – ответил путешественник во времени.

Он вылез в окно и ушёл.

Честно говоря, сам не знаю, зачем я так резко прогнал его. Кажется, этот дрищ пустил бы меня в свою дверку и по-хорошему. Наверное, просто хотелось какой-то победы. Показать ему, кто главный! А ещё почему-то подумалось, что Ирине лучше с этим товарищем не встречаться. Объяснять это всё ей, да больно надо… Да и мало ли какие временные парадоксы могут быть…

Впрочем, ну их всех! Ирку, Людмилу Васильевну, Костю, Кофтёнкина, попаданцев… Идите вы, товарищи, все лесом! И ты, Андропов, с ними же иди!

Прощай, скука, прощай, дефицит, прощай, собиранье макулатуры!

Компьютер! Я иду к тебе!

С удовольствием представив, сколько сообщений накопилось за эти дни во всех моих соцсетях, я переступил через порог паровой двери…

22.

В этот раз перемещение во времени не сопровождалось загрязнением или очисткой кухонного гарнитура. Гарнитур просто сменился: вместо типично-белого советского стоял вырвиглазный оранжевый. Да и в целом кухня явно претерпела ремонт, даже, может быть, и не раз. Переведя взгляд с покрытого магнитами холодильника на кофемашину, я радостно выдохнул. Дома!

Ну то есть, почти дома.

Осталось лишь добраться до собственного жилья.

Я бы с радостью вылез через окно, как тот призывник, но за сорок прошедших лет на нём появились решётки. Значит, придётся ходить по квартире… Вот бы дома не было хозяев!..

Осторожно открыв дверь, я вышел с кухни. Попытался оглядеться в коридоре…

… И сразу столкнулся с какой-то противной старухой!

– Спасите-помогите! Террорист!!! – заголосила она тут же.

– Ты что, бабка, рехнулась? Какой я тебе террорист? – бросил я, приготовившись нокаутировать полоумную, чтобы спокойно уйти и не объясняться.

Тут внутри что-то ёкнуло.

– Ирина?! Это ты, что ль?

Бабка с удивлением посмотрела на меня. В её глазах мелькнул тот огонёк, из-за которого я к ней и приставал в той, прошлой жизни…

– А ты этот… как тебя звать-то?

– Серёга.

– Серёга… Тот хрен, что ко мне клеился когда-то. А потом напросился домой и внезапно исчез.

– Не забыла! – Я довольно улыбнулся.

– Да тебя уж не забудешь! – Бабка фыркнула. – Таких клоунов я больше не встречала ни до, ни после. Да ещё как вёл себя по-хамски…

– Ты, бабуля, тоже воспитанием сейчас не блещешь, – заметил я. – Зацени, кстати: ты старая, а я так и остался молодым! Неплохо, да? Хочешь узнать, как я так это сделал?

– Да насрать мне, – сказала Ирина. – Молодой и молодой. И хрен с тобой. Думаешь, что стоит этим хвастаться? Да как же! У вас, молодых, все мозги в Интернете! Знать ни черта не хотите, никого не уважаете! Тьфу на вас, наркоманы проклятые! Мы в вашем возрасте БАМ строили, трудились во благо родины… А вы на что способны? В телефоны свои пялиться?

– Ирина, какой ещё БАМ?! – Я расхохотался. – Да ты по диссидентским вечеринкам зависала и джинсы варила! Какой труд на благо родины?! Фарцовка, что ль, твоя? Кстати, продала мои одежки? Давай сюда выручку!

– У Чубайса попроси! – сказала бабка. – Накопления все сгорели в 90-е! Ограбили нас дерьмократы! Просрали страну – вот такие как ты вот!

– Как я?! Да ты рехнулась! Ты ж сама от Сахарова чёртова фанатела до Перестройки!

– Никогда я от него не фанатела! Мне твой Сахаров нахрен не сдался! Я с четырнадцати лет была в комсомоле! И в партию вступила бы, если б американцы не развалили всё!

– Блин, Ирина, ты сама всё и разваливала…

– Ничего я не разваливала! Я всегда была самым большим патриотом советской власти! Это такие, как ты, продались…

– Слушай, тебе же семидесяти нет еще, верно? И при этом ты уже в маразме.

– Сам ты в маразме, майдаун! Думаешь, не помню, как тебе при Андропове американцы джинсы передавали через агента? Тебя ещё тогда завербовали!

– Блин, да я это выдумал всё! Я тебе хотел понравиться, карга!

– Ага, рассказывай! Нет уж, друг ситный! Я ещё тогда и заподозрила, что ты из тех, кто Родиной торгует! А уж когда ты мне обёртку от «Сникерса» сунул поганого вашего…

– Да ты на неё смотрела во все глаза! Оторваться не могла! Гладила даже!

– Ну, рассказывай, конечно!.. Да я сразу поняла, что это дрянь! Мне и взглянуть-то на эту бумажку противно было!

Конечно, в мире Ирины прошло почти сорок лет, а не двадцать минут, как в моём, но то, что она так перевирает события, свидетелем которых был я сам, бесило жутко. Это, что, у неё старческое, что ли? Или врёт спецом? А может, издевается?

Впрочем, плевать. Я не стану с ней больше общаться.

– С меня хватит. Я пошёл отсюда.

– Давай, вали, пока милицию не вызвала! Скажи сперва только, где Ваня.

– Какой ещё Ваня?

– Да внук мой, понятное дело! Ему, вон, повестка пришла. Родину должен идти защищать. А он делся куда-то.

– За своими внуками сама следи, фарцовщица.

– Это была индивидуальная трудовая деятельность, – ответила бабка. – А фарцовкой я не занималась никогда. Я не такая.

– «Не такая»! Ну-ну, – фыркнул я. – До свиданья!

От входной двери было слышно, что в спальне работает телевизор. До меня донёсся голос Соловьёва. От него на душе стало как-то спокойно и по-домашнему.

23.

Я шёл по родному городу и наслаждался родной эпохой. Какое же знакомое всё, милое, своё! Вот менты узбека окружили, документы проверяют. Вот буква Zна всё здание. Вот реклама мобильных. Вот скидки в «Пятёрочке»: на этой неделе три ванночки «Доширака» по цене двух. Живи и радуйся! Я хотел даже зайти было за лакомствами, насладиться отсутствием очередей, но вдруг вспомнил, что денег-то нет современных: я ж вообще их в путешествие не взял с собой. Ладно, вот приду домой – отъемся. Там мать борщ, наверно, приготовила… Может, ей пенсию выдали, кстати. Куплю колбасы! Той самой, которой мне при Андропове не хватило.

Денег на проезд у меня не было, поэтому пришлось идти пешком – точно так же, как и тридцать девять лет назад, то есть, сегодня же, я шёл к Ирине. На клумбе, где я взял в тот раз цветы, теперь не водилось ничего, кроме сорняков. «Вот сволочи! – подумал машинально. – Всё повырвали! А какая была клумба замечательная раньше-то, при советской власти»…

Добравшись до окрестностей своего дома, я поймал себя на том, как любуюсь на иномарки, высотные здания, рекламные вывески и прочие приметы буржуазного уклада. Проходя мимо книжного, где мне всучили стихи Николаса Гильена и куда я отволок двадцать кэгэ макулатуры, специально убедился – его нет больше! Теперь там «КОФФ» – Аркашки магазин, моего друга. А книг теперь хоть жопой ешь! Сейчас вот зайду на АТ, прочитаю седьмой том своей любимой саги «Бей жида-большевика»… И на форуме с друзьями потрындим. Обсудим, как классно в Союзе жилось и как Меченый всё развалил. Ну а что? Правда классно же! Девки вот были красивые… Мне почти дали.