Дар времени (ЛП) - Флинн Бет - Страница 59

Следующие две недели проплыли как в тумане, когда мы утопили нашу скорбь в любви и заботе, полученной от всех тех, к кому мы обратились за помощью и утешением. Мне пришлось заниматься делами и юридическими формальностями в связи со смертью Томми. Я старалась не отпускать детей от себя и с большой неохотой позволяла им проводить время с друзьями. Но поняв, что так лучше для них, я в действительности испытала благодарность и облегчение, когда они вернулись к каким-то своим делам, которые хотя бы на время помогали им забыть, что их отца больше нет.

Алек забрал Джейсона и своих мальчишек на профессиональную хоккейную игру. Кристи отвезла Мими в торговый центр. Дейзи — младшей дочке Энтони и Кристи — нужно было купить новое платье, и она подумала, что Мими понравится пройтись по магазинам.

Дом остался в моем полном распоряжении. Дети разошлись. Визиты друзей медленно сошли на нет. Люди вернулись к своей обычной жизни и графику.

Однако в своем будущем я не видела ничего нормального или обычного. Это было слишком больно — думать о том, что Томми уже никогда не станет его частью. Почти абсолютная тишина давила сильнее любого шума. Тиканье маятника часов, глухой стук упавшего кубика в генераторе льда морозильной камеры, негромкое гудение сушилки. Во мне поднималось нелепейшее чувство, что бытовая техника в нашем доме меня предала. Как они могли по-прежнему функционировать когда я не могла? Откуда у них брались силы? Из электрической розетки? Мне хотелось, чтобы все было так же просто и для человеческих существ. Всего-то подключи себя к стене и продолжай жить.

До меня вдруг дошло, что мне совершенно нечем заняться. В доме был порядок, а в холодильнике и морозилке достаточно еды, чтобы прокормить нас в течение целого месяца. И я решила отправиться туда, где, я точно знала, найду утешение. Моя Библия.

Только я собралась подняться наверх, чтобы забрать ее с прикроватной тумбочки, как мое внимание привлек клаксон почтового фургона. Я подошла к окну и увидела, как он остановился возле нашего почтового ящика. Мне ужасно захотелось посмотреть, есть ли там какие-нибудь открытки или письма с соболезнованиями. Меня утешали мысли о том, что кто-то нашел время, чтобы написать и прислать по почте открытку со своими соболезнованиями.

Опустив голову и сортируя на ходу корреспонденцию, я медленно шла обратно в дом. Увидев, что счёт за электричество смешался с остальными письмами, я возмутилась. Неужели никто не понимает, что мой муж умер? Неужели сотрудники в электрической компании не знают, что моя жизнь никогда не будет прежней? Да как они посмели прислать мне счет в разгар всего этого? Как смели они ожидать, что я продолжу жить, как будто все в порядке? В порядке не будет уже никогда.

Среди остальных был по виду официальный конверт от властей штата Флорида. Я поджала губы. Очевидно, его свидетельство о смерти.

Я зашла в дом, машинально закрыв за собой дверь. Положила корреспонденцию на столик у входной двери и вскрыла конверт с официальной государственной печатью.

Когда осознала, на что смотрю, я рухнула на пол и заплакала навзрыд. Ледяная кафельная плитка хорошо охлаждала мою измученную кожу.

Это оказалось не свидетельство о смерти Томми. Это были официальные свидетельства о рождении, которые он обещал мне сделать в тот день, когда я прибиралась в гараже Картер. Мы всегда пользовались поддельными документами. Эти были настоящими. Теперь я официально и законно стала Гвиневрой Лав Лемон, а он Томасом Джеймсом Диллоном.

Вот только сейчас это уже не имело никакого значения. Потому что он умер.

В конце концов рыдания прекратились, но я не смогла заставить себя встать. Понятия не имею, сколько пролежала там, раздавленная мыслями о том, что мне придется разбираться с личными вещами Томми. Как мне это сделать? Я уже два раза сталкивалась с этой задачей. Впервые — когда умерла Мо, а второй раз — после ареста Гризза. Оба раза я избежала своих обязанностей и позволила кому-нибудь другому сделать это. В этот раз я так делать не буду.

Я почерпнула стойкости из невероятно замечательного и неожиданного источника: Мими.

В тот день, после того, как Кристи привезла домой Мими, мы сидели в кабинете и говорили о её отце.

— Мам, могу я тебя кое-что спросить? — прошептала она.

— Конечно, можешь, детка, — ответила я, потягивая травяной чай, который заварила для нас обоих.

— Я не знаю правил этикета или что считается приличным. Хочу сказать, что прошло ещё совсем мало времени. Но это, должно быть, невыносимо для тебя — заходить в вашу спальню каждую ночь. Видеть его вещи, которые он оставил тем утром.

Она была права. Я ничего не трогала. Отказывалась выбросить смятые обертки от конфет, которые Томми разбросал по всему дому. Даже оставленную им на краю раковины зубную щетку я не могла заставить себя взять и положить на место обратно в держатель. Каждую ночь я засыпала, прижимая его подушку к груди и вдыхая его запах. Я боялась, что забуду, как он пахнет. Я цепенела от ужаса при мысли, что не вспомню его голос, его ласки, мягкость губ на моих или чувство единения, когда мы занимались любовью.

— Да, это… это… — сказала я внезапно охрипшим голосом. — Это пытка.

— Позволь я помогу тебе, — сказала она. — Не все и сразу, но, может быть, постепенно, маленькими шажками. Разреши помочь тебе принять решение. Решить, от чего можно избавиться и что нужно сохранить. Давай вместе посмеемся, потому что ты обязательно вспомнишь какие-нибудь забавные истории, связанные с ним, — и прежде, чем я успела ей ответить, она продолжила: — и разреши мне поплакать с тобой, потому что я-то знаю: если мое сердце разбито, то твоё, должно быть, расколото на миллион крошечных осколков.

Я сдержала подступившие было слезы и кивнула. Моя дочь выросла.

Это оказалось непросто, но должна признаться, если бы не Мими, не знаю, как бы я смогла это пережить. Мими взялась самостоятельно отдать вещи Томми на благотворительность. Однажды она вернулась домой из школы с двумя картонными коробками, которые захватила где-то по пути.

— Приюту для мальчиков, где папа работал волонтером, могут пригодиться туалетные принадлежности, мам. Там ничего не имеют против, даже если они немного подержанные.

Спустя ещё несколько дней дочь сообщила мне, что нашла некоммерческую организацию, которая помогала реабилитированным наркозависимым найти работу, и им нужна была приличная одежда для собеседований. Шаг за шагом я двигалась к исцелению, когда говорила себе, что вещи Томми не пропадут. Они пригодятся кому-то менее удачливому.

Все равно было нелегко. Я проверяла карманы его пиджаков и брюк, прежде чем разрешить Мими взять их, и нашла несколько небольших предметов, которые заново разбили мне сердце. Труднее всего было обнаружить маленький список дел в кармане пиджака. Я не видела Томми в этом пиджаке уже несколько лет. Я вспомнила, когда он написал его. Мы ужинали, и я отлучилась в уборную. Когда вернулась, он писал свой список.

— Что ты там пишешь? — спросила я, садясь и складывая на колени салфетку.

— Мне надо не забыть завтра кое-что на работе, — ответил он, не поднимая головы.

Теперь я прочитала то, что он написал тем вечером. Его список дел на следующий день.

Сказать Эйлин, чтобы связалась с людьми Дакоты.

Просмотреть досье на Броуди. Пора на повышение?

Поднять спецификации Скотта для нового клиента. Дизайн похож на то, что они хотят.

Сказать Джинни, как прекрасно она выглядела прошлым вечером.

В тот день в кабинете Мими сказала, что знает, мое сердце, должно быть, разбито на миллион осколков. Она была неправа.

Сидя на кровати, читая написанную его рукой записку, вспоминая, что он действительно сказал мне на следующий день, как прекрасно я выглядела в тот вечер за ужином, я была уверена, что никогда не смогу оправиться от горя. Сердце у меня в груди не билось. Там было пусто. Вакуум.