Три мирных года (СИ) - Козырев Виктор Алексеевич - Страница 9

Впрочем, нашу часть прислали уже к шапочному разбору и мне было интересно почитать человека, который принимал участие в этой операции с первых дней. На его книги меня подсадил Мишаня, выдав сразу три, когда я заглянул к нему в гости. Две из них про битвы на Арсе: «Стальное сердце» и «Молодые и сильные выживут» и ещё одна про боевые действия на Ярве: «Вредная профессия». Интересно пишет, увлекательно и почти так, как было, это я оценить могу. Ладно, возвращаемся к беглым солдатам. Так, иду я себе, никого не трогаю, как в переулке между улицей Липницкого и проспектом Ленина, меня останавливают два бойца военно-космических войск судя по виду из орудийщиков. Одного взгляда мне хватило понять, что это рванувшие в самоволку салабоны.

— Э, студент, а ты чё по-военному прикинулся? — спросил один из них, с наглой мордой.

Ну да. Развлекательную программу они собирались дополнить набитием морды борзому студентику. И повод есть, можно спросить за армейскую куртку, такие здесь многие носят, в том числе и не служившие. Удобная вещь, как я и говорил.

Смешно. Хоть я и правда, за последний месяц слегка оброс, забывая постричься, но какие-то инстинкты самосохранения должны быть? Я по своей фактуре непохож на лёгкую жертву.

Я не стал вступать с ними в дебаты, а быстро повалил и слегка попинал оборзевших салабонов, которые нюх потеряли, и на дембельнувшихся нападают. Благо, книги были в торбе, рук не занимали.

— Слышь палубные, — сказал я, закуривая, обращаясь к лежавшим в снегу солдатам. — Я три года в космодесанте лямку оттянул, и на войне был и имею право носить и армейку и все мои боевые награды.

Они поднялись, постанывая и шипя ругательства себе под нос.

— Свалили отсюда, — цыкнул на них я. — Пока я вас командиру не сдал.

Блин, а вот мы в своё время в самоволку не ходили. Банально некуда было. Гражданские объекты только-только начинали строить. А теперь здесь целый город рядом. Небольшой, но куда сходить есть. Назвали Новый Ленинград.

Они посмотрели на меня испуганно, но быстро пришли в себя.

— Сигаретки не дашь? — спросил наглый.

— Скрылся в туман, — прошипел я.

Нет, я нежадный. И если бы они просто подошли и сигарет попросили, выдал бы им две пачки. Помню ещё, какие у нас напряги с куревом были. Но такие заходы надо карать и жёстко, а то оборзеют.

Эту историю, я и выдал Довнарович, пока мы шли до общаги.

— Бардак, — прокомментировала она и я не стал её переубеждать.

В общежитии мы поднялись в мою комнату, не обращая внимания на возмущённые крики комендантши. Я быстро разыскал коробку, где лежали мои ордена и медали, а также лазерный пистолет системы Наганова, который многие называли наганом.

— Как ты его протащил? — удивился Череп.

— Во-первых, он наградной, а во-вторых, я младший лейтенант ГРУ, и погоны с меня никто не снимал, — откликнулся я, раздражённый глупостью вопроса. — Вы чем вооружены?

— У меня тоже наган и лазерная переделка ПМ, — обрадовал меня Черепанов.

— Со мной мой гениальный мозг и руки полевого хирурга, — фыркнула Довнарович.

— Макарыча отдай Яське, — приказал я и вытащил аптечку и протянул её Довнарович. — Такая сойдёт?

— Ну для первой помощи вполне, — протянула она, принимая и аптечку и ПМ от Черепа. — Валер, Лёша же сказал, что самовольщик безоружный.

— Он не взял оружия из военной части, а не безоружный, — наставительно объяснил я. — А это две большие, очень большие разницы.

— Полагаешь? — посмотрел на меня Алексей.

— Если верна ваша версия, то может это, вероятно, — пожал плечами я. — Ну а ежели он просто нажрался до невменяемого состояния… Впрочем, надо быть готовым ко всему.

Бойцы молча кивнули, и мы пошли к лифту, около которого столкнулись с Ниной. Судя по её мрачной мордашке, либо не задалось свидание, либо она и вправду сидела в библиотеке.

Я молча кивнул ей, отсекая все попытки девушки заговорить. Она, как заворожённая смотрела на нашу компанию и, кажется, заметила, что мы вооружены, слишком сильно оттопыривались наши крутки. Впрочем, вряд ли она подумает на пистолеты, девчонка, как-никак не служившая. Скорее решит, что мы выносим алкоголь или, наоборот, приносим.

Ещё я с тоской подумал, что охотнее бы замутил с ней, чем с Ириной, но так получилось, её подружка подсуетилась первой.

— Что дальше? — спросила Довнарович, едва мы покинули общагу.

Я достал из куртки внешнее устройство Артемиды, то самое, в котором присутствовала частичка её сознания, основная часть была отключена, пребывая в гибернации. Всю её включать было долго, поэтому я воспользовался тем, что было под рукой.

— Блин, что же это за такой аппарат, который уже столько лет экспериментальный? — с интересом спросил Череп. — Обычно у нас в ход сразу пускают…

— Идём на то место, где бойцы разошлись, — бросил я.

Когда-нибудь я им расскажу про Артемиду. Причём всей команде, но сейчас было не время. Иначе пойдут гулять слухи. Жизнь на гражданке расслабляет, даже нас, послуживших в разведке.

Череп, немного попетляв, привёл на уже знакомый мне перекрёсток улиц Липницкого и проспекта Ленина.

— Кто такой этот Липницкий? — спросил Алексей.

— Герой Советского Союза… посмертно, — отозвалась Довнарович. — Во время атаки имперцев на Ташкент прикрывал со своим отрядом отход мирных жителей, вызывая огонь на себя. Ну а до того, был комендантом строящегося Нового Ленинграда.

— В какую сторону пошёл Берестянский? — не слушая Ясю, спросил я у Алексея.

— Вон туда, к новостройкам, — махнул рукой Череп в сторону улицы Липницкого.

— Здесь всё новостройки, — ехидно отозвался я. — Куда точно?

— Эти просто сданы неделю назад, — растерялся Черепанов. — Дома 25, 27 и 29. А вот строительство 31-го дома приостановили и перекинули технику на внеплановый детский сад. Не рассчитали немного, что будет так много семей с дошкольниками.

— Угу, — пробормотал я про себя и немного отошёл в сторону, советуясь с Артемидой.

Она подсказала мне простое и очевидное решение, которое многие не уловили, будучи введены в заблуждение словами Берестянского про некую даму, к которой он якобы навострил лыжи. Артемида, подобно Шерлоку Холмсу отсекла всё лишнее. Дама выдумана, а значит, ни к кому по чётной стороне, где дома были давно заселены, он пойти, не мог. Оставались пока пустые три недавно сданных дома. Однако было сомнительно, что солдат попытается обосноваться там и не засветиться. Оставалась брошенная стройка.

— Идём к 31-му дому, — скомандовал я. — И аккуратно.

И если построенная до сорокового дома чётная сторона ещё освещалась, то на нечётной улице погружалась в темень уже после 27-го дома. Рассредоточившись, мы стали обходить недострой, но не теряя друг друга из виду. Минут десять мы ходили, изучая дом, я наметил, как можно войти, не спотыкаясь о строительный мусор. И вдруг что-то мелькнуло на уровне третьего этажа.

Я махнул рукой, подзывая Черепа и мы внимательно стали наблюдать за тем местом. Вот ещё раз, а вот и устойчивый свет, которого не было видно с улицы. Погода в Новом Ленинграде не май месяц, бойцу надо где-то греться.

— Третий этаж, — шепнул я подошедшей Ясе, а потом повернулся к Черепу. — Понял, как идти?

Он молча кивнул, и мы скользнули бесшумными тенями внутрь недостроя. Хотя сложно было его так назвать, здание практически построено, не хватало некоторых мелочей. Видать, сильно прижало новоленинградский исполком, раз они экстренно стали сооружать новый детсад.

До третьего этажа мы дошли бесшумно, но когда выходили с лестничного пролёта, Довнарович зацепила ведро с эмульсией и то загремев полетело вниз по лестнице.

Мы с Черепом ругнулись и достали пистолеты. Свет, который мерцал из-за двери, погас, а потом и она сама распахнулась и оттуда вылетел лазерный луч.

Мы прижались к стенам едва дверь скрипнула, поэтом луч пробил стену, а следом послышался немного истеричный голос:

— Не подходите! Я не дамся живым! Я всё равно их убью!