Черный Роберт (Тайна королевы) - Джоансен Айрис - Страница 15

Роберт и сам был удивлен не меньше Гэвина. Он прижал. Кейт к себе совершенно инстинктивно, не думая.

– Не стоит лишний раз беспокоить ее.

– В самом деле? Тогда не стоит и стискивать ее так. – Гэвин зевнул. – Ну ладно. Раз я тебе больше не нужен, то я, пожалуй, пойду спать.

– Спокойной ночи, – кивнул Роберт и, поднеся к губам Кейт кусочек мяса, сказал настойчиво: – Открой рот.

Хотя глаза Кейт оставались по-прежнему закрытыми, губы ее послушно приоткрылись, и Роберт вложил в рот маленький кусочек свинины. Кейт машинально начала жевать.

Услышав, как усмехнулся Гэвин, Роберт поднял глаза на брата, который остановился в дверях и наблюдал за ним.

– Что тебя так забавляет?

– Ты скорее похож не на жениха, а на нянюшку, которая баюкает младенца...

– Спокойной ночи, Гэвин.

Было в голосе брата что-то такое, что Гэвин поспешно стер с лица улыбку и захлопнул за собой дверь.

Роберт снова принялся кормить Кейт, но ему удалось заставить ее проглотить всего несколько кусочков.

– Больше не могу... – пробормотала она и теснее прижалась к нему.

Он отложил тарелку. Не было смысла заставлять ее есть через силу.

Роберт шевельнулся, пытаясь приподняться.

– Нет! – Не открывая глаз, она крепко вцепилась в его рукав.

– Надо лечь в постель, – попытался уговорить ее Роберт. Он и сам изрядно устал, проголодался и не собирался проводить ночь, сидя в кресле.

Кейт слабо качнула головой.

– Здесь... так хорошо, спокойно... безопасно...

«Спокойно... безопасно» – эти два слова словно обожгли его. Наверное, за всю ее жизнь с трудом можно было насчитать несколько минут, когда она ощущала себя в безопасности. А теперь и будущее не сулит ей ничего хорошего. Но сейчас, один Бог знает почему, у Кейт возникло это чувство защищенности, хотя он и не выказывал особой заботы. Роберт снова обнял ее: в конце концов, он в состоянии еще немного посидеть здесь, а когда Кейт наконец заснет, он переложит ее на кровать. Она настолько устала, что ему не придется долго ждать. Роберт откинулся на спинку кресла и, глядя на пляшущие язычки пламени, глубоко вздохнул.

Запах горящих поленьев и таявшего воска свечи коснулся его ноздрей. Душистый запах мыла. И чего-то еще. Незнакомого прежде.

Это от нее. Роберт скосил глаза. На фоне серого одеяла волосы Кейт сияли, как темное золото. Чистая, нежная кожа казалась прозрачной. «Как у младенца...» – невольно вспомнились ему слова Гэвина.

Но Кейт не младенец. Она достаточно взрослая. Он видел на ее теле в сокровенном месте воздушную опушку волос, а ее груди, хоть и небольшие, тоже вполне сформировались. К соскам ее груди уже могли тянуться губы ребенка.

Или мужчины.

Мысль о том, что его губы могут прильнуть к ее соскам, вызвала в ответ горячую волну, которая прокатилась по телу. Его мужское естество тотчас откинулось на возникшее желание и напряглось, затвердело. Гэвин оказался прав, черт побери! Он всегда был жаден до женщин, а у него давно их не было.

Невесомое женское тело, которое он обнимал, все более завладевало его вниманием и всеми его чувствами. Оно так близко. Haгoтy Кейт прикрывало только тонкое шерстяное одеяло. Его можно отбросить одним движением руки, и она вся откроется его взору. Еще одно движение – и он может войти в нее.

Кровь начала бешено пульсировать в его жилах. Новая горячая волна прокатилась по телу. А почему он должен отказывать себе в такой малости? Жена дана мужчине для того, чтобы утолять его жажду. И ни один человек не посмеет поставить ему в вину, что он захотел близости. Достаточно насладиться теснотой ее девственного лона, а семя он может излить рядом, чтобы не ставить под угрозу существование Крейгдью. Утолив свое желание, он по крайней мере тоже выгадает хоть что-то от той сделки, которую ему навязала Елизавета.

Отдаваясь во власть нахлынувших на него чувств, Роберт плотнее прижал к себе маленькие ягодицы. До чего же она тоненькая и хрупкая! Дрожь прошла по его телу при одной мысли о том, как плотно войдет его мужское естество в узкое девическое лоно. И не в силах более сдерживаться, Роберт рывком сорвал одеяло с ее плеч. Блестящие волосы упали на грудь, закрывая розовые соски. Интересно: она проснется, когда он коснется их языком? Роберт захотел повернуть ее к себе лицом. Кейт шевельнулась и застонала.

И в этот момент он увидел красные полосы на ее спине.

Он слишком хорошо знал, откуда они могли появиться. Ему самому пришлось выдержать немало таких ударов. Когда он жил в Сантанелле.

Себастьян! Вот, значит, как этот негодяй наставлял свою воспитанницу!

Жалость, ярость и... чувство опустошения одновременно вспыхнули в груди. Черт побери! Он не собирался жалеть навязанную ему против воли девицу! Он хотел только насладиться тем, чего требовала его плоть: войти в нее и двигаться вперед и назад...

Желание, которое он испытал, могло заставить его забыть о том, насколько усталой и измученной была девушка. Но эти следы от ударов хлыста напомнили ему о том времени, когда он был также беззащитен. Moг ли он забыть те годы унижений, бессильной ярости и неистового желания отомстить своим мучителям? Сердце его болезненно сжалось. Ярко-алые полосы на спине Кейт были такие отчетливые, такие свежие, что боль от них еще должна отзываться в теле. Но ни единым жестом, ни единым движением она не выдавала ее.

Что же ему делать? Сидеть, мучаясь, всю ночь, пока она будет мирно спать, прижимаясь к его груди? Не такой же он законченный негодяй...

Кейт снова шевельнулась.

– Как хорошо и спокойно...

Проклятье!

Кейт показалось, что ее куда-то несут.

Она открыла глаза и увидела прямо над собой лицо Роберта. На какую-то долю секунды она испугалась, а потом это прошло. Чувство облегчения охватило ее: «Покой... дом».

– Я просидел в этом чертовом кресле несколько часов кряду, – буркнул он: – И не собираюсь больше торчать там.

Кресло? Сонная дремота снова охватила Кейт, и ей никак не удавалось понять, о чем это он говорит. Но в то же время ее не покидала уверенность, что все будет хорошо. Веки снова отяжелели, не было сил удержать их. Но это и неважно. Все будет хорошо, когда он с ней...

Нет! Его уже не было рядом! Она заставила себя открыть глаза. Роберт сидел на кровати, но уже не касался ее.

– Пожалуйста... не уходи.

– Спи! – Проговорил он сквозь зубы и начал снимать сапоги. – Я никуда не собираюсь уходить.

Он был чем-то недоволен, но пообещал остаться. Значит, все по-прежнему хорошо. Пока он здесь, ничего плохого не случится.

Дом...

Роберт лежал, полуотвернувшись от нее. Лунный свет падал на его лицо, высвечивая высокие скулы и четкую линию подбородка. Он спал, но Кейт ощутила, насколько чутким был его сон. «Как это ужасно, – подумала Кейт, – что даже во сне он не дает себе полностью забыться, утратить контроль над происходящим». Ей захотелось протянуть руку и дотронуться до него, погладить, утешить...

О Боже! Да он же совершенно наг.

И она тоже!

Кейт в ужасе села и натянула одеяло до подбородка.

– А я думал, что не смогу растолкать тебя утром. – Он повернулся к ней, и она увидела, что в его глазах не осталось и намека на сон. – Ты что смотришь, будто змею увидела?

– Почему... Как мы здесь оказались?

– Мы с тобой муж и жена. Тебе имеет смысл привыкнуть к этой мысли и к тому, что мы будем спать в одной постели. – Он сел и опустил ноги на пол. – Хотя, боюсь, в следующий раз нам удастся попасть на кровать только в Крейгдью. На той дороге, по которой нам придется ехать, нет постоялых дворов. – Он встал, подошел к тазу и плеснул воду себе в лицо. – Как ты себя чувствуешь?

В немом изумлении Кейт смотрела на спину Роберта, испещренную белыми полосами шрамов, которые так выделялись на смуглой коже, словно его терзали тигры. Она понимала, что должна испытывать сострадание. Но вместо этого смотрела на него с невольным чувством восхищения.