Ещё один день (СИ) - Филатова Анна "Мышилла" - Страница 23

И зачем мне это знание, что если бы у меня был выбор, я предпочла бы спрятать голову в песок и ничего не знать, лишь бы остаться вместе с Джанной, лишь бы никуда ее не отпускать?

Походив по этому мысленному кругу пару дней, я стала активно интересоваться окружающим миром, потому что поняла, что иначе за неделю поджарю сама себя изнутри. Купила несколько газет — почитать, что у нас новенького в праздновании Солнцестояния, куда имеет смысл пойти и так далее. Почитала. Обнаружила, что проспала какие-то совершенно удивительные изменения. Когда все успело стать таким, неужели за те полгода, пока я бегала за Джанной? С другой стороны, а когда я в последний раз внимательно читала газету?.. И что, собственно, происходит? Когда весь мир успел сойти с ума?

Раньше с такими вопросами я ходила к Варе, но Варя была недоступна. Вернее, Варя-то, может быть, и поговорила бы со мной, но для меня это пока было чересчур. Поэтому я взяла и позвонила Дану. Ну, а кто лучше него объяснит мне, что вообще происходит?

- Это называется «новая религия», - сказал Дан. Он приехал в Летославль на Солнцестояние, ближе к фейерверкам, и предсказуемо потащил меня в «Сонату». Как будто свет на ней клином сошелся. Впрочем, сидя там с Даном, я подумала, что это даже и хорошо. Новое воспоминание затмевает старое, в следующий раз зайду сюда — и вспомню, как мы сидели тут с Даном и трепались о политике и религии, а не про то, как мы ходили сюда с Джанной в выходные, по пути от дома в парк. И да, частично это помогло.

- Ну, религия, и что? Мало, что ли, у нас места для еще одного бога? Из-за чего весь шум?

- Такой наивный вопрос и сразу в точку, вот не зря говорят, что огневики редко промахиваются, - неизвестно чему обрадовался Дан. - В том и дело, что этому богу места мало. Этот бог считает, что он — единственный.

- Это как? А мой Огненный бог, а Темный? А Богиня-Мать? А все стихийные боги, а бог врачевания?

- А это всё — не боги, а мелкие бесы и духи, которые морочат головы людям и искушают их грязными дарами вроде магических сил, чтобы сбить их с истинного пути и заставить поклоняться себе.

- Дан, но это же даже звучит бредово! - схватилась за голову я. - То есть, мы наполовину урезали ритуалы к празднику, потому что так захотели люди, которые не считают наших богов богами?

- Представляешь, какая свежая и оригинальная идея? И эти люди почему-то называют себя консерваторами!

- Но стоп, это что же дальше будет: продолжая их логику, от магии вообще надо отказаться, потому что она искушение и исходит не от тех богов?

- Ну да, примерно так. Только вообще не от богов. Это важно. Не знаю, почему, но важно.

- Слушай, а когда эта хрень началась? Что-то такое я помню, оно было и раньше, но мне казалось, это говорят какие-то странные убогие, которых никто не слушает. Но теперь ради них отменяют ритуал в честь Матери, сокращают стихийные ритуалы и просят проводить основную часть обрядов по домам... это как вообще?!

- Ну, можно считать, «эта хрень» случилась примерно в течение последнего года. До этого Виктор Розен не имел такого веса в Совете Магов. А теперь имеет. И к нему худо-бедно прислушиваются, и чем дальше, тем больше. Он менталист и хорошо давит на мозги.

А я на Равноденствие ничего такого не заметила, никакого урезания ритуалов. Но что я тогда вообще замечала, кроме красивых глаз Джанны?

- Вот теперь мне стало страшно. Если такие перемены буквально за год...

- Добро пожаловать в политическую жизнь Славы, - улыбнулся Дан. - Лично мне тут страшно круглые сутки.

- Ладно, а что это хоть за бог такой? Какую магию, какие дары он дает своим почитателям?

- О, это самое смешное. Он, видишь ли, никакой магии не дает. Он магию забирает.

Я похлопала глазами, переваривая это безумное заявление.

- Но тогда зачем? В смысле... должно же быть хоть что-то, ради чего ему поклоняются?

- О да, - кивнул Дан. - У него такие аргументы - обухом не перешибёшь. Он обещает своим последователям - вдумайся, Верескова! - вечную жизнь.

- В смысле, как некромант? - обалдела я.

- В смысле, как бог. Он забирает души своих последователей, тех, кто жил по его правилам, в какое-то особое место, в котором их души могут счастливо существовать всегда. Со всей своей памятью и сознанием.

- И не уходят в эфир? - ужаснулась я. - Не растворяются, не поднимаются к богам? Неужели кому-то кажется, что это хорошо?

- Не поверишь, оказалось, да. Оказалось, множество людей так цепляются за свою личность и опыт, что будут счастливы сохранить их после смерти, особенно если им обещали счастье.

- Так, ладно, - я потрясла головой, подавила желание еще раз спросить, не разыгрывает ли меня Дан. - А как это проверить? С нашими богами всё понятно, вот наша магия, вот наши дары, вот пути, которыми можно даров лишиться или ослабить их, вот способы просить у богов. А у Единого как?

- А никак, Глена, - развел руками Дан. - Никак не проверить. Умершие последователи Единого даже на зов некромантов не приходят.

26. Пятихолмье. После боя

Мы с Яром сидим у входа в медблок, куда решили переместиться из приемной. Место хорошее: практически за поворотом, а это значит, что мы спрятаны от глаз идущего по коридору, а вот любые шаги слышно издалека. У нас даже парочка магически замаскированных бойниц есть, чтобы не высовываться из-за угла посмотреть, кто идет. Все-таки строители Пятихолмья понимали, что делали, когда проектировали замок. Я и всегда-то это знала, информация обо всех достоинствах здания при осаде и штурме в головах учеников оседает еще на втором курсе. Но теперь я это прочувствовала по-настоящему. И прониклась. Даже жаль, что зачет по второму разу сдавать не надо, вот теперь я бы разливалась соловьем и про коридоры, и про хорошо простреливаемый двор, и про башни, и про стену, и про ворота наши прекрасные, и про винтовые лестницы в башнях. Надо бы вспомнить, что там еще было интересного, в той теме. Мало ли, пригодится.

Мы сидим, расслабившись. Отдыхаем. Но обмануться нашим невоинственным видом может разве что тот, кто с боевиками и стихийниками не учился. В общем, у нас все схвачено, кроме того, что нас мало. Я уже задергала Яра, чтобы он связался со своими и потребовал прислать к нам кого-нибудь еще. Магия вернулась, и телефон тут больше не ловит, зато у Яра есть какое-то колечко для связи. Он упирается, считает, что мы справимся сами, даже если на нас выскочит сам Розен. И если бы речь шла о магическом бое, скорее всего, он был бы прав: у нас боевая подготовка уж точно получше, чем у менталиста, и как бы Розен ни умел давить на мозги, давить и уворачиваться от ударов стихийников одновременно — дело почти непосильное. Вот только Розен — не просто менталист, а ларец с сюрпризами: магический дефицит, проклятая пуля, портал — сколько еще неожиданностей у него припасено? А если он придет не один, а с группой человек хотя бы в пять?

- Мы по столько не пропускали, - говорит Яр. - Так что этим одиночкам еще где-то встретиться надо...

Яр замирает, обдумывая мысль, и я киваю ему:

- Вот именно, возможно, у них даже точка сбора какая-нибудь имеется. Почти все ведь здесь учились, да и в любом случае, даже если всё позабывали, карту замка добыть — не такое уж сложное дело.

Карта замка Пятихолмья — вовсе не секрет. Зачем скрывать карту, если каждый коридор на ней вопит о том, что сюда лучше не соваться с недобрыми намерениями?

Яр опускает голову и что-то шепчет в кольцо.

- Будет тебе подкрепление, Верескова. Дана-то действительно надо охранять.

Вот и мне так кажется. И дело уже не только в том, что Дан — противовес Розену, весомая фигура и так далее. И даже не в том, что я пила его кровь (и в мужья взяла, вообще-то), а это накладывает определенные обязательства. Это что-то иррациональное, не поддающееся точной формулировке: будто Дан — противовес Розена не только в политике, но и в чем-то другом.

Будто это уже не только борьба религий, борьба за влияние и что там еще. Не вопрос принципа. Что-то более серьезное и глубокое, хотя казалось бы, куда уж серьезнее. Дана надо сберечь любой ценой, я это чувствую. И Яр, кажется, тоже — так же сильно, как я. Из этого я делаю вывод, что Дан окончательно пришел в себя и принялся что-то такое очень мотивирующее излучать — это вместо того, чтобы спать. Ну правда же, очень на него похоже. Вот и славно, вот и хорошо, это гораздо лучше, чем разговоры про безвременную кончину и тому подобный бред!