Птичка (СИ) - "Ann Lee" - Страница 32

Вика посмотрела на Назара, скрывая улыбку, закусывая губы.

— Да Назар, ты думал, что двадцать первый век, ан нет, средневековье, так что отвечай, — веселилась она.

Данил Петрович, тоже не особо серьёзный, смотрел с хитрецой на него.

— Перестаньте, что вы устроили! — вдруг заступилась за него Ольга Владимировна, было видно, что он ей понравился, потому что она тепло ему улыбалась, и всё интересовалась, почему он ничего не ест, порываясь, доложить в его тарелку побольше еды.

— Всё нормально, Ольга Владимировна, — успокоил он женщину, — я отвечу, конечно. Виктория стала очень важна для меня, и если она позволит мои намерения будут самыми серьёзными, — это говорил, уже глядя в её светлые глаза, нереальные красивые, сочетавшие в себе цвет глаз и отца и матери. Сказал это серьёзно, нисколько не кривя душой. И Птичка смутилась, зарделась, потупила взгляд.

— Хороший ответ, — одобрил Данил Петрович.

— Вот именно Даня, — подхватила Ольга Владимировна, — а ещё они взрослые люди и разберутся сами. Давайте лучше чай пить! — и она встала, включила газ, и поставила на огонь чайник.

— Я, пожалуй, уже пойду, — Назар поднялся из-за стола.

— Ну как же, а канноли? — расстроилась Ольга Владимировна.

— Вы обязательно мне расскажите при следующей встрече, понравились ли они вам, а я честно устал, был долгий день, — и Назар пожал руку вставшему за ним Данилу Петровичу, поблагодарил за гостеприимство Ольгу Владимировну.

— Птич… — осёкся, — Вика проводишь?

— Конечно, — улыбнулась плутовка.

И ещё раз, попрощавшись, он, вышел из кухни, и пошел в прихожую, чувствуя рядом идущую Вику.

И как только они скрылись за стеной в тёмной прихожей, Назар тут же притянул к себе Вику, и вжал в стену, накрыл своим телом, впечатался в рот. Хоть так немного погасить пожар внутри. Хоть немного остудить пожирающий огонь.

— Назар, — Вика покорно приняла его, не сопротивляясь, и совсем не страшась его напора, — ты прости, я понимаю, что ты хочешь большего, но я не могу, сейчас поехать с тобой, на глазах родителей, это будет слишком для меня, пойми… — забормотала она, прекрасно ощущая, как под брюками восстал его член.

— Вика прекрати оправдываться, — оборвал он её, — всё в порядке, — выдохнул он, отпуская её, — я завтра заеду. Когда ты будешь свободна?

— У меня завтра тренировка, и Гарик очень строг… — она включила свет, и мягкое свечение озарило коридор.

— Гарик, Лёва, — перебил Назар, обуваясь, — возле тебя так и вьются мужики, — проворчал он.

— Назар, раз уж у тебя серьёзные намерения, — она сделала акцент именно на этом, и посмотрела в зеркало, поправив кокетливо волосы, — так и быть, скажу, что Гарик всего лишь мой тренер, уж на протяжении четырех лет, и он профессионал, а Лёва, — Назар недовольно на неё взглянул, — Лев, — тут же поправилась она, — он в прошлом, уже давно. И наверняка ты это знаешь, — добавила уже тихо.

— Да Птичка, знаю, но предпочитаю спрашивать у тебя, сама учила, и у меня серьёзные намерения, поэтому пусть всё так и остаётся, — и не то что бы грозил, но акценты обозначил.

Вика спокойно восприняла это.

— А ты оказывается ревнивец? — лукаво улыбнулась она.

— Нет, Птичка, я не ревнивец, это с тобой просто инстинкты древние срабатывают, и мне пора, потому, что дышать твоим ароматом и не касаться тебя выше моих сил, — устало вздохнул он.

— В шесть вечера завтра, подходит?

Вика потупилась, кивнула.

— Давай Птичка принеси мне пиджак, я его в гостиной оставил, и я пойду, поскорее забудусь сном, — он вытащил из кармана телефон, намереваясь вызвать такси.

Вика снова смутилась, и тихо выскользнула из прихожей.

Назар успел вызвать такси, и даже просмотреть почту, когда Вика вернулась немного испуганная.

— Назар, а у тебя сильно дорогой пиджак? — спросила она, пряча его за спиной.

— Что? — не понял он вопрос.

— Ну, понимаешь, видимо пока Тимошка, был в гостиной, он добрался до него, и немного… вот, — она вытащила его светло серый пиджак, от Тома Форда, и показала один из рукавов, который был весь усеян разноцветными линиями от фломастера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Прости, пожалуйста, это я виновата, не уследила за ним, я обязательно верну тебе деньги, — затараторила Вика.

Назар усмехнулся. Двести тысяч за пиджак, для Птички это многовато.

— Художник растёт, — он забрал у неё вещь, натянул на плечи, — не переживай Птичка он недорогой.

— Назар, я не дура, Том Форд, не может быть дешёвым, — возмутилась она его обману, и постучала по виску. — Мозги!

— Что ж сделаешь с тобой, — вдохнул Назар, — будешь отдавать натурой, извини, но деньги, конкретно от тебя меня не интересуют.

— Вероломный миллионер, как ты свои миллионы-то сколотил, раз от денег отказываешься, — Птичка сложила на груди руки, и в них сверкнули его авиаторы.

— О, это мои очки? — удивился он.

— А, да, — она протянула их ему, — девочки просили тебе передать.

— Спасибо, — Назар забрал очки и снова подтянул Птичку к себе.

— До завтра, Викуша, — назвал он ее, так как мама, чмокнул в нос.

Вика сморщила носик.

— Если ты меня так будешь звать, то никакой натуры, — пригрозила она.

— Хорошо, — не стал, спорит Назар, — тогда останавливаемся на Птичке, — и его рука легла на левый бок, там, где у неё жила Зарянка.

— Да, так называешь меня только ты, — тихо призналась она, — и мне нравится.

— Так всё мне пора, ещё одного поцелуя я не переживу, — сдавленно взвыл Назар.

Вика тут же отстранилась и виновато улыбнулась.

— До завтра, — попрощалась она.

— До завтра. Птичка, и не забудь про трусики, — улыбнулся он, и вышел, прикрыв за собой дверь.

Назар с тоской подумал о своей одинокой однушке, пока ехал в такси

Пиздец.

Теперь точно в пору самоудовлетворяться.

Дожил блядь!

Но в, то, же время он понимал, что Птичка этого стоила. Хоть и с удовольствием он бы утащил её к себе, и не выпускал из койки сутки.

И Назар вдруг чётко осознал свой статус.

Он влюблённый дурак!

Самый настоящий. Потому что только настоящий влюблённый дурак, чувствует себя вот именно так, как он сейчас. Неудовлетворённым, усталым, голодным и в то же время счастливым от того что некая Птичка, приняла его, не прогнала, и ответила взаимностью.

Вот такой парадокс, блядь!

Он глянул на разрисованный рукав пиджака, надо же, хрен обманешь!

И он решил что, пожалуй, оставит на память каракули Тимофея, пацан был занят, не мешал им, и в этом он молодец.

20. «Свидание»

— Вер, ну не могу я сегодня, не настаивай, — вещала я в трубку, закидывая спортивную сумку на заднее сидение.

— Заканчивай ломаться Тори, — ныла Верка, — Женька занята, мне не с кем вечер провести, пошли со мной!

— Да, блин, Вер, свидание у меня, — вынудила всё же признаться.

Ей бы допросы вести, нытьём своим.

— Свидание? — переспросила Верка, в миг, поменяв тон, со страдальческого, на жуть какой заинтересованный.

— Да, Верочка, — вздохнула я, и села за руль, — свидание, и до него всего два часа, а я вместо того чтобы к нему готовиться, треплюсь с тобой, вся потная после тренировки.

— Это с ним? С Назаром? — подруга совсем не прониклась моими проблемами.

— Да, — коротко ответила я, — и я кладу трубку, мне пора.

— Подожди, Тори, расскажешь потом, как у вас всё прошло, — ох уж любопытная Варвара, эта Вера.

— Расскажу, но только в общих чертах, знаю я тебя, начнёшь подробности всякие выспрашивать, — пообещала я.

— Так в подробностях вся соль, — парировала подруга.

— Ну, вот считай бессолевая диета у тебя, — фыркнула, и наконец, попрощалась с ней.

Глянула мельком на часы, отметив, что время осталось меньше двух часов. Завела машину, и помчалась домой.

Если бы Верка знала, какие это подробности, какая это соль.

Вспоминая вчерашний вечер, я непроизвольно краснела. Меня, почему-то зациклило, на том, в каком порочном и откровенном виде я предстала перед Назаром, там на подоконнике. Да что там, я теперь на него вообще спокойно смотреть не могу. На подоконник этот. И когда я призналась вчера ему что мне стыдно, это было именно поэтому. Ведь это очень-очень развязно предстать вот так перед мужчиной, ещё и дрожать от ласк откровенных. И да он уже касался меня там, и не он был первым. Но тогда в номере было темно, и я немного захмелела, от ласк его и слов. А вчера в свете вечернего солнца, когда всё видно предельно чётко, на нашей милой и уютной кухне, и Назар на коленях предо мной.