Птичка (СИ) - "Ann Lee" - Страница 17

— Открой рот, — сказал он, и я послушно раскрыла губы, и он тут же просунул мне в рот те самые пальцы, что побывали во мне.

И терпкий, сладковатый вкус собственного желания растворился на моём языке.

— Это ты мне скажи, что ты чувствуешь? — ворковал меж тем Назар, но пальцы продолжал держать в моём рту, и я оглаживала их языком и посасывала, просто действовала по наитию. По какому-то древнему инстинкту подчинялась сильному самцу, покорялась ему. Ёрзала ягодицами, терлась о твёрдую плоть, и прижималась.

Что говорите? Рассудительность? Нет, не слышала!

— Так-то лучше, — похвалил меня Назар, и, вынув пальцы из моего рта, размазал влагу, по контуру моих губ, потом медленно сполз ниже, продолжая нацеловывать спину, плечи, и скользил и скользил, а я параллельно скользила в пропасть.

Мы же не будем после этого разговаривать, и видится, тоже не будем, и конечно у нас не будет никаких отношений. Только этот вечер останется, но разве сейчас можно отказаться от этого? Нет никакой возможности совладать с собой. И я зарываюсь лицом в подушку, и закусываю край, и глухо стону, когда чувствую его губы, на своих ягодицах, и они скользят ниже, туда, где сосредоточено всё моё желание.

Я сама выгибаюсь навстречу, и сама раскрываюсь ему, когда его горячий рот накрывает мои влажные складки.

Это невыносимо, это нестерпимо, это невозможно. Это сладко и великолепно. Это так восхитительно хорошо, что я поминаю бога всуе, и ёрзаю по горячим губам, и влажному языку этого невозможного мужчины. Что он вытворяет, зачем так ошеломляюще и умопомрачительно.

Втягивает в рот горячую плоть, посасывает, отпускает, и снова втягивает. Лижет шёлковые складочки, проникая языком глубже, а пальцами массирует клитор. Ну как тут не сойти с ума от вожделения. От жуткой похоти.

— Ах, ты ж Булка, — хрипит Назар, — сладкая, сдобная, горячая, мягкая.

Мне не совсем понятно, да я и не вслушиваюсь, сейчас я не полагаюсь на слух. Сейчас всё моё существо сосредоточено там, где его губы, там, где его язык, и пальцы.

А потом я чувствую вторжение его члена, который входит с таким влажным шлепком, что мне непроизвольно становиться стыдно и в то же время жарко, от очередной волны возбуждения.

Он снова наполняет меня собой, и растягивает, до боли, сладкой мучительной, и такой гармоничной. Дарит мне удовольствие снова и снова, натягивая на себя, действуя сейчас медленно с раскачкой, смакуя свои ощущения, и растягивая моё мучение. Я выгибаюсь ещё сильнее, и потягиваюсь на локтях, сама толкаюсь в него бёдрами, но он придерживает меня, замирает, не даёт доминировать. Его рука медленно скользит по вздрагивающей спине, и я жду, чем закончится это затишье. Он оглаживает тяжёлую грудь, что сейчас свисает круглыми сферами. Щиплет сосок, и я дёргаюсь, непроизвольно двигаюсь на нём, и крупная дрожь пронизывает меня, оказалось, этот толчок стал финалом, и меня сотрясает спазм оргазма. Назар ждёт, поглаживает моё спину, грудь, склоняется, целует взмокшую кожу между лопаток. С губ летит какой-то бред, я не контролирую это, я снова умираю под ним.

Прихожу в себя лежащая на спине, Назар снова склонился надо мной, гладит лицо, убирая прилипшие пряди. Я фокусирую на нём взгляд.

— Я больше не смогу, слышишь, — шепчу ему, прекрасно чувствую, где его член. Он склоняется ниже, кусает за губу, и одновременно мягко входит.

— Я в тебя верю, Вика, — хрипит он, и толкается уже сильнее, встаёт на колени, и закидывает мои лодыжки к себе на плечи, скрещивает их, и продолжает движения.

И я снова плавлюсь.

Я знаю это невозможно.

Но это происходит.

Почему?

Разве сейчас время для таких вопросов. Сейчас я снова пытаюсь уловить затихнувшее удовольствие. Настроится на получение кайфа. Да это возможно. Когда рядом такой неутомимый мужчина, возможно всё. И третий оргазм за вечер тоже возможен.

12. «Птичка»

Да, это была зарянка, а ещё её называли малиновкой. Маленькая большеглазая птаха, с яркой красной грудкой.

Никогда Назар не видел их в живую, хотя повидал половину мира. Хотя разве разменивался ли он на то, чтобы смотреть на каких-то там птах?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он гладил пальцами по тёплой коже, рассматривая, весьма талантливый рисунок. Птица была запечатлена на излёте с расправленными крыльями. Прорисовано было каждое пёрышко, и чёрточка, если учесть что сама татуировка маленькая, аккуратная, уместилась на левом боку девушки, то мастер профи. И ведь наверняка больно было, здесь не самое удачное место для тату, мягкое и нежное.

Она вообще вся мягкая и нежная, эта странная девушка, читающая Ю Нёсбе, и делающая нетипичные тату. Пытающаяся быть такой правильной, рациональной, скрывающая, свою истинную суть под этой бронёй.

А суть её прекрасна, как впрочем, и она сама.

Таких Назар не встречал никогда, а встречал он много женщин, и переспал со многими, и только с единицами у него были какие-то отношения.

Но вот такой противоречивой, в, то, же время чистой натуры он не встречал никогда. Ведь задела она его с самого начала, раздражила, возмутила, но не осталась незамеченной.

И о том, что он её уволил, не жалел. Куда такой неуёмной натуре, копошиться на такой мелкой должности. Он прекрасно понимал, что всё делала она одна, потому что по-другому она не может. Ей нравиться быть деятельной, включённой, вовлечённой. И здесь ей лучше, здесь она развернётся, а потом когда он решит открыть новый ресторан, возможно, позовёт её, на самую высокую должность.

Да, завели рассуждения Назара!

Голова как всегда после хорошего секса, начинала включаться, и думать о делах. Он поднял взгляд, всё ещё наглаживая рисунок, на теплом боку Вики. Она смотрела, своими нереальными светлыми глазами. Странно он думал, она заснула. Настолько он вымотал её. Он подтянулся на локтях, и заглянул в озадаченное личико.

— Ты очень красивая, Вика, — пробормотал он, рассматривая, как дрогнули длинные ресницы, и на короткий миг лицо её озарила улыбка.

— Да, помниться при первой встрече, ты сказал, что моя фигура на троечку, и мозгов многовато, — припомнила она ему.

И смотрит так испытывающе, что Назар только досадно поморщился.

— Ну что тут скажешь, я заносчивый, зажравшийся гад, — признал он, — но мозгов у тебя и вправду многовато.

— Поэтому ты меня и уволил? — Вика приподняла бровь, но смиренно лежала, не пытаясь шелохнуться, и позволяя его рукам снова наглаживать плавные линии её фигуры.

Вот как так, вроде лежит вся такая покорная, но линию свою прогибает.

— Уволил я тебя, потому что раздражала ты меня, — откровенно ответил он, зная, что девушка поймёт любую фальшь, да и зачем ему врать.

— Так раздражала, что ты меня в постель затащил? — не унималась зараза.

— Да Вика, да, так раздражала, что пока не трахнул тебя сегодня, не о чём думать не мог, — может и грубо, но так оно и есть.

— Но со мной, то всё понятно, а вот ты почему ответила? Пошла со мной?

Вот теперь он почувствовал, что она напряглась. Отстранилась, пытаясь отвоевать немного личного пространства, но Назар не позволил, потому что еще, не решил, сыт ли он до конца, и потому что не хрен задавать провокационные вопросы, он тоже так умеет.

Да и ему действительно интересно, ведь это же Вика. Если бы шла речь о ком-то другом, возможно, он бы понял, и не лез бы.

Назар лет с шестнадцати прекрасно знал, как действует на женщин. Высокий подтянутый спортсмен. Рекордсмен по кудо. С возрастом он только закреплял успех, и чего уж таить греха, мог посмотреть на любую, и она бы не отказала, но Вика… Она была особенная, потому что смотрела холодно и прагматично, совершенно не проникшись всей этой его славой, и деньгами, и брутальными замашками.

Может поэтому и бесила, чисто на подсознательном уровне. А потом вроде сломил сопротивление, а она сбежала. И поэтому Назару стало интересно, что сыграло решающую роль в том, что она сдалась.

— Ну же, как ты мне говорила, будь честной с собой и со мной, — подначивал он её, и мягко взял за подбородок, заставляя смотреть в глаза.