Боливар исекая (СИ) - Богородников Алексей Владимирович - Страница 60

Вообще, по идее снизу он менее вязкий же, да? Дренажные скважины снизу горы пробурить, в смысле магом Земли пробурить тоннели и само всё вытечет! Я опять поглядел на котлован: да, вытечет, прямо автобаном на другой край континента.

«Ты мне еще тут природную катастрофу устрой.» — встрепенулся внутренний голос, — «маньячила техногенный, что тебе неймется всё: живи как все и не крякай.»

«Походу эти две единички интеллекта Кае и Рисе с тебя перегнали», — сделал я вывод. — «сам по нормальным тротуарам ходить хочешь или по булыжной мостовой? В Париже уже двести лет асфальт кладут!»

«В Париже — цивилизация! — важно заявил голос, — а у тебя профанация».

Меня аж скривило всего. Без сомнения, внутренний голос полезен. Не будь его все человеки друг друга бы поубивали еще обезьянами. Но какой же мне мерзкий экземпляр попался.

«Я — абстракция высшего порядка, — заважничал он, — читал про теорию типов?»

«Я же тебя сейчас убью, — сказал ему почти ласково, — по статье Бертрана Рассела за незаконные обобщения. И плевать, что эту шутку поймут только полтора математика».

«Да тут сама порода, — торопливо тут же сказал внутренний голос, — этим битумом пропитана, надо посмотреть, где процентное соотношение повыше и вырубать, да скалывать, да на тележки. А прямо здесь завод поставить асфальтобетонный»

«А типа вот этот километр битума пусть так и стоит?», — не понял я.

«Пока, да: изучай, наблюдай, понимай», — ехидно ответил он, — «может потенциальный владелец озера объявится. Вроде принцессы драконов».

Это был настолько подлый и безобразный удар по-больному, что на некоторое время я выпал из реальности. Когда я оправился от него, гнусный голос уже исчез.

— Так вот, Риса, — сказал я как ни в чем не бывало, — будешь себя хорошо вести, обещаю сделать в Самуре невиданные дорожки: удобные, большие и ровные. Таких, которых нет ни в одном королевстве. Будешь гулять по ним и говорить: «эти дорожки я увидела первой, еще тогда, когда они лежали лужицей, высоко в самурских горах».

— Сначала ты говорил, что расскажешь всё, — обвиняюще высказалась она, — а теперь просто обещаешь построить дорожки. В тебе пропал дух авантюризма!

— Ладно, ладно, — сдался я, — обещаю грамотку выдать, за содействие в боевом походе по усмирению дикарей, от имени администрации

Но по лицу Саитаны не сказать, что она была счастлива. Грамотки, медальки — дети не понимают ценностей настоящих вещей! Это же мечта, оформленная в металле или бумаге. Настоящие схватки начинаются за их получение, а не за всякие геройства до.

— Лекция в гильдии от тебя, — непреклонно потребовала Саитана, — обязательно с интересной историей.

— Какие там истории, — пробормотал я, — выжил, убежал до повышения в должности. Догнал, убил — после. Одно и тоже, концепция только слегка поменялась.

— Вот может остальным эту концепцию привьешь, — попросила Риса, — хотя бы первую часть. Основы очень важны, да и я конфеции всякие люблю.

— Концепция, Риса, — поправил я её.

— Конфеции, — с нажимом повторила она.

Выглядела она потешно, как и Кая, когда думает, что мной командует. Ради таких милых и забавных моментов мужчины и живут. Все остальное — тлен. Интересно, Аиша тоже так будет делать или у нее другая политика доминирования? С другой стороны, она как самая умная будет инвертировать отношения, пытаясь выделиться. Откроет раздел манипулятивной семантики?

Я на некоторое время впал в размышления, отчего принявшая это на свой счет Риса заволновалась.

— Эй, да приходи без всяких условий, дядя Джерк, — она потрясла меня за рукав накидки, — пофигу на конфеции.

Я очнулся от размышлений. Просто ребёнок, просто хочет внимания. Это в двадцать первом веке подсознательные страхи несостоятельности самозваные гуру монетизируют в свои движения.

— А и приду, с конфециями для всех, — решил я, — как только дела утрясу. Тему для лекции сама подбери, чтобы всем интересно было.

— Урааа, — она подпрыгнула, отчего капюшончик немедленно свалился ей на личико и пришлось её ловить, чтобы она не свалилась.

— Давай уже обратно, — попросил я её. — Кая заждалась, ребята. Бандиты там без нас скучают. Кто им дух поднимет? Вешать под мои шутки почти не больно, работает как анестезия.

— Я бы их на месте и повесила, — взроптала она, — тащить еще за собой, время тратить.

— Так надо, кисуля, — решил я, — правосудие оно бесстрастно должно быть. Может среди них есть не пропащий человек? Проведем допросы, сверим показания, когда жертвы придут в себя. Пока это невозможно. Лучше оправдать десятерых виновных, чем повесить одного невиновного.

— Так эти десять столько дел натворят, — не поняла она, — когда их отпустишь.

— Никто их не отпустит, — заверил я, — принципы гуманности будут применяться мной избирательно, пока общество не вырастет из коротких штанишек нищеты и предубеждений.

Мы «пропарили» обратно в деревню, где нас встретила в черном гимнастическом комбезике Аисаки.

«Это она разминалась со стражей и авантюристами», — понял я. — до чего же секси выглядит рыженькая очаровашка.

— Нот джаст э кьюти, — вырвалось машинально у меня.

— Принцесса драконов вырвалась и улетела, — понимающе сказала Кая, — но перед этим успела шарахнуть тебя по голове хвостом. Ты по-каковски сейчас заговорил?

— По милашечьи, — не моргнув глазом ответил я, — твой родной язык, раскрыт Кая!

И, воспользовавшись служебным положением, тут же обнял свою красавицу.

— Девчули, к бронепоезду! — скомандовал я, — у нас век пара на носу, возможны, социальные потрясения!

Мы выстроились колонной, поставили впереди своих неудачливых бандитов, Кая накинула маскнакидку и скользнула вперед. Я оглядел деревню, ненадолго, но ставшую ареной жестокой бойни разума с варварами. Скоро вернусь и место освоим. Бригаду лесорубов перебросим с Белого леса. Магов Земли выпишем из столицы. Верлиту подкачаем, големов забьем наукой. Термы построим, заводик, дороги. Но не сразу, после гарантий, вроде грамоты королевской о моём наместничестве.

— Ничего на свете лучше нету, — тихонько начал я,

— Чем бродить друзьям по белу свету. — подхватила Кая. Ей уже я песенку спел на пляже.

— Тем, кто дружен, не страшны тревоги, — продолжили мы вместе звонко, — Нам любые дороги дороги. Нам любые дороги дороги.

Глава 39

— Кто мы?! — взревел я неистово на импровизированной трибуне у городского фонтана.

— Жители Самура! — вскричали инструктированные мной граждане, стражники и приближенные.

За ними клич подхватили и остальные. Я выждал минуту.

— Чего мы хотим?!

Какой-то забулдыга успел радостно выкрикнуть «пива!», но его быстро зашикали.

— Справедливости! — взревели ободренные жители, словив еще одну подсказку.

— Когда мы этого хотим?! — потряс я кулаками.

— Всегда!!! — бешено заорали мои подда… ладно, пока просто жители.

На привычном месте у фонтана, за сколоченной трибуной королевского наместника было тепло и радостно. Небо не такое и хмурое, несмотря на зиму. Птички-синички поют, солнышко светит, воздух мягко ласкает кожу, бандиты понуро ждут своей участи. Рисе на зрелище я смотреть не разрешил, да она и не рвалась. С утра отправилась с Каей на занятия в гильдию авантюристов.

Вчера по приходу я собрал производственное совещание с главой лесорубов. Перебросил с охраной пилить лес к бывшей деревне отступников. Шесть бригад с магом воздуха круглосуточно, хлыстовой заготовкой валили по три кубокилометра леса. Ночью трелевку делали и раскряжевывали. За неделю до деревни дойдут.

А вот потом её надо будет отстроить и заселить с прицелом на мраморные заготовки, а в будущем асфальтный заводик. То есть жителей надо набрать.

Я посмотрел на бандитов, на виселицы. Одного из отступников мы отделили. По словам жертв этот никого не насиловал, не бил, выпекал хлеб из «солёной пшеницы». Пару раз просовывал краюшку счастливцам из пленников, случайно оказавшимся рядом.