Кондотьер Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 9

«Астеки уходят. Что-то случилось на юге. В Излучном осталось только две сотни. Приходи, владыка».

Меня бросило в жар.

— Всех воинских советников ко мне! — крикнул я в темноту. — Быстро!

Всё равно генералы плелись мучительно долго. Или это я себя съедал в нетерпении? Вон, Аскуатла аж запыхался — так бежал. Едва командиры расселись, я передал тряпицу Теплому Ветру, как самому подкованному в искусстве разбирать буквы.

— Читай вслух! Это от Дуба.

Золотой начал медленно, мучительно прилепляя склады друг к другу. Но, уяснив главную идею, вдруг занервничал, начал путаться, пожирая короткий текст горящими глазами.

— При… Хо… Дивла… дыка! Да! — заорал он, одолев послание и уяснив его суть. — Надо выступать! Утром же!

— Погоди! — тормознул я Ветра; обернулся на остальных, увидел такие же глаза и рявкнул. — А ну, остыли все! Давайте думать.

— Да что тут думать… — завелся было Теплый Ветер, но получил сильный тычок от Желтого Лица.

— Жаль, непонятно, что «случилось на юге», — вздохнул Аскуатла. — Понять бы, насколько там у астеков серьезные проблемы…

— Пока будем пытаться узнать, можем потерять удобный момент, — встал на сторону «решительных» Брат Гнева.

— А удобный ли он? — заметил я. — Ведь главная наша надежда — пурепеча — все равно не придут. Мы с астеками один на один.

— Значит, одни справимся! — не унимался Теплый Ветер. — Если врага можно бить, его надо бить. Владыка, дай мне хотя бы золотых, я подниму Излучное — и мы выбьем астеков сами!

— А потом? — прищурился я. — Вернутся остальные с юга и?

— А мы не будем ждать! Раз уж что-то случилось на юге, значит, появились у нас союзники! Может, Закатула, может, толимеки — без разницы. Кучей бить всегда сподручнее, чем по одному.

— А, если проиграем?

И тут слов взял Черный Хвост.

— Значит, проиграем, владыка, — тихо сказал он. — У нас выбор невелик. Можем, остаться здесь и сгнить заживо. Мы уже гнием. А можем рискнуть. Кто знает, может, как раз сейчас самая выгодная ситуация сложилась? Вдруг объявился у астеков враг сильный!.. Но даже если нет, я всё равно считаю, что нам тут оставаться нельзя. Здесь в горах мы теряем державу.

Блин, как же он был прав. Я закусил губу. Не в моих правилах ставить все фишки на одно число. Очень не хочется этого делать, но, оставаясь здесь, мои люди скоро перегрызут друг друга.

И я кивнул.

— Выступим послезавтра. С утра занимаемся подготовкой отряда. Отберите всех хорошо обученных крестьян и носильщиков. Мастера пойдут частично, я лично отберу тех, кого нельзя брать в поход. На базе останется двадцатка белых, женщины, больные и самые полезные мастера. Проверьте оружие, снаряжение, подготовьте еду на три дня.

Командиры довольно кивнули.

— А ведь Черный Хвост днем всё правильно понял про Ицкагани, — неожиданно выдал в воздух Муравей.

— Ты о чем, Аскуатла?

— Да об Ицкагани я, — хмыкнул командир лучников. — Похоже, Левая Рука предал тебя, владыка.

Я молчал. Разрозненные детали начали складываться в моей голове в единую картину. Но Аскуатла и сам вслух всё отлично обрисовал.

— Письмо он утаил. Из него понял, что Конецинмайла скоро вернется. Послал своих людей вверх по реке, чтобы те перехватили его. Потом прятал у себя, провез его по реке под мешками и корзинами. Зачем это всё? Да, чтобы Дитя не попал в Излучное, не увидел, что астеков осталось крайне мало и не сообщил тебе об этом! А? Вроде и не навредил, а самое важное скрыл. Боится Ицкагани, что ты Излучное отобьешь!

— И верно, — выдохнул потрясенный Теплый Ветер. — Тем более, надо выступать, владыка! Сначала в Излучное, а потом и в Черное Урочище!

Я невольно улыбнулся.

— Погоди, дружище. Давай постепенно. Сначала мы выступим в Кривые Сосны.

Разговоры в тени — 1

— Да почему ты не знаешь-то? — Воронов Волос закатил глаза, еле сдерживаясь. — Это ведь Кривые Сосны?

— Конечно, чему тут еще быть, — улыбаясь, подтвердил крестьянин.

— Вот! Значит, здесь где-то начинается тропа к лагерю владыки. Видишь, я точно знаю!

— Какому еще лагерю? — деревенщина так старательно и так фальшиво изобразил недоумение, что Волосу захотелось треснуть его. — Ничего ни про какие лагеря не знаю.

— Ой, ну хватит уже! — медник пытал уже пятого или шестого крестьянина, и все уходили в отказ. — Я понимаю, что это тайна. Но я же свой. Я Каколотцонтла, сын Широкого Дуба. Я мастеровой Циль Наукаля. Меня там в горах каждый второй знает и подтвердит, что я свой. Ну, покажи дорогу! Это очень важно.

— Что ж, тебе твои начальники дорогу не указали? — прищурился кривососёнец.

— Значит, знаешь про лагерь! — вскинулся медник.

— Какой лагерь? — старательно изобразил недоумение крестьянин, и Волос понял, что всё запустилось по новому кругу.

— Послушай, ну, не успел я у отца узнать путь… Очень срочно всё случилось. Я важные сведения владыке несу…

— Кто это тут важные сведения владыке несет? — на тропе между узких лоскутов крестьянских полей стояла целая двадцатка лихих парней с меховыми хвостиками на головных уборах.

И каждого в руках было по мощному луку. Белое воинство!

— Я! — радостно закричал Воронов Волос. — Я несу! Пожалуйста, отведите меня в горы к владыке! У меня важные сведения…

— Ну, тогда тебе в горах делать нечего, — улыбнулся широколицый лучник. — Владыка скоро сам здесь будет.

— Как здесь? — опешил медник. — А почему?

— Мы идем Излучное отвоевывать! — радостно выкрикнул совсем молоденький белый и тут же получил подзатыльник от товарища.

— Значит, так, — остановил веселье командир. — Ты тут один?

— Один он, могучий воин! — влез в разговор крестьянин. — С раннего утречка приплыл на лодочке махонькой… И всё выпытывает у народа: где лагерь владыки? Где лагерь владыки? Но мы приказ помним: никто ему ничего не сказал.

— Ясно, — пресек двадцатник болтовню местного мужичка. — Значит, пока, парень, остаешься с нами. Придут командиры, мы о тебе доложим.

— Сюда придут? — всё еще растерянно спросил Воронов Волос. — То есть… То есть, вы, правда, хотите напасть на Излучное?

Белые многозначительно молчали.

— Послушайте… Это ошибка! Нельзя этого делать! Отведите меня к владыке! Сейчас же! — последние слова он уже кричал в отчаянии.

Двадцатник задумчиво жевал губу. Наконец, махнул стоявшим слева:

— Вы трое: берите этого парня и ведите его в горы. Вдруг и правда, что важное. Быть бдительными и глаз с него не спускать!

— Обижаешь, командир!

И они побежали в горы. Сначала мастеровому казалось, что они бегут слишком медленно, он всё хотел их поторопить. А через некоторое время уже мечтал перейти на шаг. Но белые, даже не сбив дыхание, продолжали бежать легкой трусцой. Приходилось хрипеть, сипеть, но подстраиваться под них.

Горы еще толком не начались, как в узкой лощине, им навстречу вышло войско. Длинная кишка воинов втянулась в узкую тропу, они шли тесно, где по двое, где по трое, но конца и краю этой змее, укрытой в панцирь щитов, видно не было.

Его конвоиры, наконец, перешли на шаг.

— По склону обойдем, — решили они, и четверка двинулась прямо по торчащим камням. Равнодушные воины провожали их ленивыми взглядами и двигались дальше. Среди черных двадцаток Воронов Волос заметил и своих знакомцев по Ка-Бэ.

— О, глядите! Какалотцонтла! Ты чего, от папки сбежал? — весело кричали те ему вслед, но суровые лучники вели его дальше.

Вскоре лощина кончилась, и они оказались на почти открытом покатом склоне. Здесь войско владыки шло толпой по всей ширине открытого пространства. Каждый спускался, как ему было удобно, обходил кустики или валуны, разбредался. В итоге вся эта толпа стягивалась к лощине, образовав там настоящую людскую запруду. Среди нее-то зоркие белые и заметили владыку.

Поразительно! Никаких паланкинов или тележек с тапирами. Сухая Рука шел пешком среди воинов. Он, конечно, не был загружен тяжеленным щитом и доспехами, но, как и все, нес за спиной заплечную корзину с припасами.