Кондотьер Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 7

«Надо что-то сказать! Надо подпитать надежду людям!» — скомандовал я себе. Беда в том, что сведений было совсем мало, и найти сильных врагов астеков мне не удалось.

— Есть такие, — неспеша начал я, стараясь выудить из памяти все разрозненные сведения. — Далеко на востоке, дальше и чумбиа, и пантеков живет народ, которых астеки прозвали «разрисованными». Тлапанеками. Они живут и в горах, как мы, и у моря. Так вот, мне рассказали, что горную часть этого народа — мефаа — теночки покорили. Там в горах, добывают драгоценные камни, поэтому наши враги приложили много сил для захвата этих земель. А вот приморскую часть народа — их называют йопи — не подчинили.

Я обвел советников торжествующим взглядом.

— Представляете! И на севере, и на востоке, и на западе — всё покорили астеки! А этих йопи — не смогли!

— Они, наверное, очень могучие воины? — спросил меня Теплый Ветер.

Словно, ребенок смотрит на тебя своими наивными глазами и просит подтвердить, что Дед Мороз существует…

— Я… Я точно еще не знаю. Но мы собираем сведения. Возможно, нужно послать наших людей в те земли и выяснить точно. Но, в любом случае, в качестве союзников «разрисованные» нам не помешают.

Народ слегка повеселел.

— Конечно, не помешают! — бодро выкрикнул Желтое Лицо, моя несостоявшаяся Третья Рука. — Но я бы предпочел пурепеча — мы хорошо знаем, на что они способны, да и поближе эти рыбоеды.

Рядом что-то неразборчиво, но явно зло пробурчал Черный Хвост. Уж он-то, переживший страшный плен, точно ничего хорошего о пурепеча сказать не мог. Но сдержался. Понимает, что сейчас нам любой союзник пригодится.

— Да, — чуть севшим голосом согласился я с Лицом. — Войско пурепеча нам бы не помешало…

— Ну, ничего, скоро Голодное Дитя до нас доберется! Уж Змей-то поможет!

И вот на этой фразе — на банальном присловье — я сломался. Потому что…

Потому что вот уже третий месяц я ни разу не слышал голос Желтого Червяка в своей голове. Наглухо. С того самого дня, как в Уекахуа появилась армия астеков — Золотой Змей смолк и больше ни разу не давал о себе знать.

Я ведь даже не сразу понял это. Не до того, знаете ли, было. Бежали домой — только пот на бегу смахивали. А потом — я с удивлением понял, что уже много дней не слышу едких замечаний голосом нупогодишного волка. Вообще! Никогда такого не было… и вот стало.

Я с удивлением понял, что не просто привык к нашим шизофреническим диалогам. Мне их не хватает! Не хватает единственного в этом мире собеседника, которому я могу открыться полностью. Могу всё рассказать, и он поймет! Нахамит, конечно, как всегда, но поймет!

И больше этого не было. В Излучном я два дня по нескольку часов сидел у идола, выманивал бога на беседу. Тщетно. Потом начал даже сам с собой диалоги вести. Но это было совершенно не то.

А еще… Нет, я прекрасно понимаю: мой бог — это всего лишь я. Всего лишь частичка меня, которую сунул мне вдогон загадочный Месроп. Или она всегда была во мне? Или вообще всё наоборот… В любом случае, живя среди мистически мыслящих людей, невольно и сам начинаешь также мыслить. Вот я и мыслил: а не случайно ли это? Почему бог замолчал именно сейчас? Именно тогда, когда вокруг всё рушилось! Когда он так мне был нужен!

И Красный Хохолок этот с его ежедневными воплями. Бог заснул! Бог, открой глаза!.. Как будто он что-то чувствовал. Знал?

Земля тебе пухом, неистовый одноглазый жрец. Ты мне точно уже ничего не объяснишь.

— Совет окончен, — глухо произнес я, ссутулившись и глядя в землю. — Все ступайте к своим людям.

Глава 2. Странный Ицкагани

— Налево! Да, налево же! — орал командир пятерки черных, вздувая вены на толстой шее. — Нет! Не сейчас! Ровно, когда командую! Дурачина мастеровая, весь смысл в том, чтобы повернуть вместе! Понимаешь? Чтобы строй оставался! Оставался! Неколебимый! Строй!

Последние три слова командир сопровождал ударами тренировочного копья по щиту горе-новобранца. Перед пятерником стояли двадцать воинов… нет, человек. Потому что кроме родной пятерки командиру для обучения передали часть ремесленников и несколько носильщиков. Разумеется, у разношерстной компании выходило плохо. Да и сам командир выглядел не очень опытным в обучении — вот и началось.

Я стоял чуть выше, на взгорке, в тени кустарника, и тренирующиеся меня пока не замечали. Пятерник орал уже довольно давно, досталось многим. Видимо, в его вселенной эффективность обучения была прямо пропорционально связана с громкостью его воплей. Только вот, если крестьяне и носильщики реагировали на это покорно, то мастеровая братия, воспитанная Лучом Света несколько иначе, не собиралась терпеть.

— Не ори на меня! — ремесленник стукнул щитом по земле (кажется, он целился в ступню своего командира, но тот вовремя убрал ногу). — Не можешь, нормально объяснить, не пытайся! Откуда я знаю, когда именно нужно поворачивать?

Встретивший отпор черный моментально набычился, костяшки его крепких пальцев побелели на древке тренировочного оружия.

— А ну, цыц! Просто делай, что говорю! Не получилось — исправляй! Будь, как все!

Интересно, это официальная методология тренировки в Черном воинстве? Если да, то надо побеседовать с Черным Хвостом — как-то не очень эффективно получается. Вон, на ремесленниках уже не работает. Эти ребята привыкли, что сначала надо понять. А потом повторить.

Внизу конфликт разгорался не на шутку. Мастеровой тоже разгорячился, стал кричать. Что черный ему — никто. У него, мол, свои командиры есть. Пятерник совсем потерялся: неподчинение не вписывалось в его картину мира. Он понимал, что надо карать и прямо сейчас. Однако, к «бунтовщику» уже пристраивались его собратья по ремеслу. И все они были вооружены, хоть тренировочным, но оружием!

Пора вмешиваться. Я выбрался из тени и принялся спускаться по камням, по возможности, не теряя величественного вида. Бузотеры заметили владыку и быстро стихли. Но сопели, как паровозы.

— Очень хорошее время для ссоры, — я решил выбрать модель поведения Будды. У каждого из конфликтующих имелась своя правда, так что орать и карать будет неправильно. Попробуем пристыдить. — Просто лучшее время. Ваша страна захвачена астеками. В ваших домах поселились враги. А вы, вместо того, чтобы сплотиться, грызетесь друг с другом. Вот астеки порадовались бы, узнав об этом.

Я говорил тихо, спокойно, медленно. С легкой грустью в голосе. Немного театрально получалось, но для данной местности пойдет. Спорщики стояли, как нашкодившие мальчишки, и ковыряли землю носками сандалий.

— Помогайте друг другу! Ты, — я указал пальцем на командира черных. — Считаешь его плохим воином. Но ведь так и есть! Этот человек никогда не учился тому, чему ты учишься уже годы. Ему трудно понять. Прояви терпение, удели ему больше внимания.

Палец перешел на ремесленника.

— Ты считаешь, что тебя учат плохо? Помоги воину делать это лучше! Добрый совет никому не помешает. Расскажи, как учат у вас, в Ка-Бэ. Вдруг поможет?

Рука опустилась.

— Помогайте друг другу. Сегодня это ценно, как никогда. Иначе, как мы вернем наш дом?

Вроде бы вышло неплохо. Хотя, сама по себе ситуация печальная. Люди раздражены, люди теряют надежду. Сидение в горах убивает дух. Двух месяцев не прошло, а всё вокруг расклеивается, разваливается. К тому же, снабжение всё хуже. Приходится даже продавать запасы меди. Но это можно делать только на юге, в Толимеке, где и спрос есть, и угроза быть пойманными ниже. Только вот через горы много товара не перенесешь.

— Владыка, Мониехвостый пришел.

Я скорчил гримасу. Вождь приютивших нас оцколи носил длинное и замудренное имя, которое трудно было адекватно перевести. Лучше, что мы смогли подобрать — Молниехвостый. Разумеется, он был не рад такому соседству, но вождь был падок на подарки, и этим мы пользовались.

— Надо подсобрать шкатулочку всякой мелочевки, — распорядился я, прежде чем двинуться на встречу.