Кондотьер Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 23

Восемь тысяч — любимое круглое число у индейцев. Всё слишком многочисленное приравнивалось к нему. Уже не раз разведка докладывала мне о восьми тысячах, и лишь один раз враг имел приблизительно близкое число воинов.

— Нет, владыка, — покачал головой покаянный лучник. — Там их больше. Сильно больше.

И вот тут я встревожился. Если простой лучник смог это заметить, то войско намного больше. Это что еще за толпа? Откуда? И чего они ждут? Судя по данным разведки, неизвестная армия стоит не на нашем пути, а заметно в стороне. Можно дальше идти на восток, к Атояку (как мы планировали) и разминуться с неизвестными. Но разумно ли оставлять такую орду за спиной? И вообще! Я же не воевать сюда пришел! Если есть огромное войско, то его наверняка возглавляет правитель, с которым я как раз намерен подружиться.

— А далеко ли это войско от перевала? — уточнил я у разведчика, но понял, что вопрос неконкретный. — Можем ли мы подняться наверх, увидеть незнакомцев и успеть отступить?

— Да, владыка, — закивал парень. — Они достаточно далеко.

— Тогда стоп-машина. Останавливаемся и перестраиваемся.

Первым делом, я выполнил обещание — отпустил всех рабов-сапотеков. Когда слегка перепуганных носильщиков собрали в кучу, я выступил перед ними с пламенной речью.

— Отныне вы все свободные люди! Воля Золотого Змея Земли, которой я следую, возвращает вам свободу! Познайте силу моего бога! Благодарите его за милость! Можете идти к себе домой, либо к своим владыкам. Но, если есть желающие, то можете остаться со мной — уже не рабами, а вольными подданными.

Как ни странно, но такие нашлись: шесть двадцаток сапотеков поблагодарили Змея и кинулись врассыпную, но почти полторы вызвались служить мне дальше. Рабов иных племен, взятых в Йоосандуаа, я также пока оставил при себе — надо же кому-то носить тяжести. Мы их сильно проели, но мешки и корзины всё еще тяжелы.

Мои воины как бы невзначай были расставлены легкой дугой, направленной концами к северу. Так что сапотекам поневоле приходилось уходить именно в ту сторону. И они первые встретятся с неведомым войском в соседней долине. Если это окажутся какие-то иноземные чужаки: миштеки или даже астеки — то бывшие носильщики в ужасе кинутся назад и предупредят нас. А если не кинутся — значит, там тоже сапотеки. И они узнают, что я собственной волей дал свободу полутора сотням их соплеменников. Нравы здесь, конечно, далеки от идеалов гуманизма, но вдруг это зачтется?

Пока «вольные люди» разбегались тараканами от включенного света, бродячая толпа превращалась в войско. Черные скидывали груз, надевали доспехи, расчехляли копья и двуручные кирки. Остатки груза перекомпоновывались и распределялись между оставшимися носильщиками, мастеровыми и женщинами. Черный Хвост выстроил своих плотным широким кирпичом, по бокам встали лучники Белого воинства, пополненные ловкачами оцколи, йопи и куитлатеками. За ними шли нагруженные некомботанты, а тыл прикрывала жидкая цепочка золотых.

— Двинулись! — скомандовал я, и мы, не спеша, устремились на север.

Владыка четланского народа шел впереди всех в окружении своих славных генералов. Никакой бравады — я просто хотел первым увидеть: что же там за перевалом? И успеть отдать нужный приказ.

Это были очень долгие три сотни шагов. Или четыре. Я не считал. В основном, успокаивал бешено бьющееся сердце и унимал дрожь в коленках.

Поднявшись наверх, я одним из первым (все-таки рост у меня огого!) увидел соседнюю долину. И обомлел — внизу кипело людское варево! Сотни и сотни, тысячи и тысячи людей бурлили на просторной равнине — и им было тесно! Я плохо различал детали, видел буйство боевых украшений, расписные щиты, длинные шесты, украшенные всяким ярким…

Тут была настоящая орда. Может, десять тысяч человек, может, пятнадцать. Все они были раскиданы как попало. Одни группы разделяли между собой природные объекты, другие сами старательно не желали перемешиваться. Видно, что это не единая армия, а конгломерат различных… дружин. Или ополчений? Они не были построены, но явно готовы к бою. Пока любой враг добежит до них, орда наверняка встретит его во всеоружии.

И этим врагом точно буду не я.

«Как же этой толпой управлять? — засвербела у меня в голове совсем несвоевременная мысль. — Пятьсот-тысяча — к такому количеству я как-то привык. Наловчился. А тут — огромные толпы, огромные расстояния. Как отдать приказ, как донести его до нужного подразделения? Как, наконец, просто уследить за всем? Вышку что ли посреди войска строить, чтобы всё замечать? И толку-то то от этих замечаний. Ну, увижу, что кого-то окружают. Или где-то враг дал слабину. Пошлю человека, чтобы передал приказ атаковать нужному командиру. Так, пока тот добежит, пока отряд раскачается — уже поздно будет!»…

Не о том, ох, не о том были мои мысли! Передо мной стояла орда раз в двадцать превосходящая мои скудные силы. И она тоже заметила четлан. Забурлила сильнее! Заколотили барабаны — десятки барабанов! Заорали люди — тысячи воодушевленных глоток. Над людской массой вознесся настил, на котором стоял высоченный яркий идол. Настил понесли вперед, а хаотичная масса воинов потекла за ним, вокруг него, вытягиваясь в широкую лепешку, которая была шире нашего строя раза в три. И во столько же глубже.

Орда была еще далеко. Но пришла пора принимать решение.

Прямо сейчас.

Глава 10. Судорога

Две фигуры — гигантская и совсем крохотная (особенно, на фоне первой). Два человека между двумя замершими в ожидании схватки силами. Медленно шли они по склону в надежде остановить непоправимое.

Справа — высоченный вождь йопи без боевого раскраса, но с необузданной копной волос и почти голым телом. Кроме ножа за поясом при Отмеченной Спине не было никакого оружия. В каждой руке высоко над головой он нес широкие пальмовые листья (которые мы с трудом нашли в южной долине), демонстрируя призыв к жизни и миру.

Слева — Ийохали в скромной длинной рубахе и с большой расписной чашей в руках, полной ароматных обжаренных зерен какао — как знак желания поделиться самым дорогим. Ночка находилась неподалеку от моего полевого штаба, когда мы обсуждали, как предложить мир встреченной орде. И сразу вызвалась идти. Нет, потребовала!

«Обязательно должна идти женщина! — страстно раздувала свои тонкие ноздри девушка. — Мы — хранительницы мира. Мы — дарительницы. От женщины примут мир охотнее, чем от сильного воина».

В общем, мы пришли к консенсусу: и послали рядом с Ночкой красавца и атлета «Гойко Митича». Если что-то пойдет не так, вождь йопи легко спасет девчонку.

Сзади, на приличном расстоянии, шла еще одна пара — Облачный Дед, как главный знаток сапотекского и четланского языков в одном флаконе; и Аскуатла, как самый невзрачный из моих генералов. А я максимально хотел показать нашу неагрессивность… Если не считать эпичного воина Спину… и того факта, что моя армия, выстроившись на вершине водораздела, сначала показала чудеса слаженности и маневров, а потом ощетинилась непрошибаемой стеной щитов и копий. Но что поделать, мы живем в мире, где со слабаками в переговоры не вступают.

«Пара мира» шла медленно, и каждый их шаг отдавался в моей голове тревожным ударом колокола. Примут ли мир? Вступят в переговоры? Или бежать, пока не поздно?

А куда бежать?

И тут от бурлящей массы многотысячной армии отделился паланкин. С носильщиками, опахальщиками и чего-то еще щиками, которые окружали сановника в желании служить… И каждый из которых был разнаряжен так, как я не одевался даже в сытые годы в Излучном.

Послы…

Значит, правду говорил Облачный Дед, когда уверял меня, что сапотеки не любят сразу кидаться в бой. Почти всегда они сначала пытаются победить словами. Потом еще устраивают поединки. Потом жертвы — если поединки приносит хотя бы одного пленника.

…Я заметил, как Отмеченная Спина повернулся ко второй паре и призывно замахал «лопухами». Мой старик сразу ускорил переговорный процесс, а вскоре явился пред мои царственные очи — сияющий, как свежая медная отливка!