Охота на волков (СИ) - Кас Маркус - Страница 12

Я ему пересказываю историю об аварии и испытании, и он продолжает недоверчиво качать головой. Меня уже начинают терзать подозрения, но жрец в итоге отмахивается:

— Ладно, неважно, сами разберетесь. Пойдемте со мной.

Идем мы долго, проходя мимо всех учебных корпусов, лабораторий, библиотеки и бассейна, больше похожего на царские купальни. Доходим практически до другого конца острова.

— Это что? — удивляюсь я, увидев, куда меня привел жрец.

Среди заросшего и давно неухоженного парка, у самой кромки воды стоит, хм, здание. Солнце, пока еще низко висящее над горизонтом, слепит глаза и сначала я вижу какое-то несуразное нагромождение бетонных плит и камней.

Все покрыто копотью, местами видны крупные трещины. Такое ощущение, что сюда попал снаряд. Да и земля вокруг этого «дома» выжжена. Жрец скрывается между двумя плитами и уже оттуда объясняет:

— Самое интересное тут под землей.

На вход в бункер это не похоже, ну да ладно. Иду за ним, щурюсь, привыкая к тусклому свету единственной лампы на потолке. Внутри все вычищено, но зрелище жалкое. Со стен просто соскребли краску, оставив местами ее следы и остатки штукатурки. Пол тоже сняли, что бы тут не лежало до этого.

Помещение небольшое, ни окон, ни других выходов нет. Как и жреца. Я озираюсь и кручусь, пытаясь найти, где он спрятался. Если под землей, то где лаз или люк? Пол равномерно залит бетоном, даже стыков нет.

— А, точно, — слышу его голос рядом с собой и оборачиваюсь на звук.

Нармер выходит прямо из стены, стряхивая с пиджака паутину и чихая.

— Еще многое тут предстоить вычистить. Сюда, — и он уходит в стену.

Ну, невидимыми проходами меня не удивишь, в пещерах двергов насмотрелся на эти чудеса. Но подхожу все равно с опаской, прикасаясь к стене. Легкое сопротивление, покалывание и прощупывание силой, и рука проваливается внутрь.

Зажмуриваюсь, не удержавшись от этого рефлекса, и миную проход. На другой стороне оказывается узкая лестница, уходящая вниз. И миниатюрная статуя какого-то странного существа, стоящая прямо на полу у прохода.

— Иллюзорный артефакт. Со встроенной проверкой. Хорошая вещь, род Покровских изготавливал, — с гордостью хвастается жрец. — Подзарядка требуется всего раз в месяц!

Запоздало холодею, представив, что его делал Богдан. Здоровяка в последнее время стало меньше глючить, но такая вероятность оставалась. Но вряд ли ему доверили создание артефакта, защищающего… Где мы вообще?

Жрец уже пропадает внизу спуска и я тороплюсь за ним, оказавшись в месте, похожем на тоннель метро, только сделанный для очень больших поездов. Стены, полукругом переходящие в потолок, покрыты серой мерцающей краской. И ощутимо фонят силой, напитанные ею.

Все вытянутое помещение заставлено столами, захламленными мусором, битым стеклом и обгоревшей бумагой. Лампы, свисающие на длинным проводах, чуть покачиваются, словно от ветра, которого тут нет. Жутковатое место.

— Добро пожаловать в испытательную лабораторию факультета одержимых! — торжественно произносит Нармер и опять чихает.

— Факультета одержимых? — закашливаюсь я.

Звучит еще стремнее, чем выглядит это место.

— Ну, другие названия совету понравились еще меньше, — он совсем по-мальчишески хихикает. — Так что остановились на самом приличном варианте. Слова хаос тут боятся так, будто оно само по себе вызовет прорыв. Факультет прорывов их тоже не устроил. Звучит, видите ли, так, что студенты учиться создавать прорывы будут. Знали бы они…

Жрец, хоть и ворчит, но улыбается так заразительно, что мои губы растягиваются в ухмылке. Но я тут же серьезнею и начинаю подозревать, что меня сюда позвали заниматься генеральной уборкой. Подрядить на такое неофитов — святое дело.

— А я тут для…? — осторожно спрашиваю.

— Для проведения эксперимента конечно же! — жрец машет руками. — Давайте, молодой человек, помогайте, нам нужно освободить место.

Он хватается за край неподъемного на вид стола и пытается его сдвинуть. Тот, скрипнув, остается на месте. Нармер смотрит на мебель с такой обидой, что даже мне стыдно становится.

И мы занимаемся первой в моей жизни учебной практикой. Тасканием тяжестей. Не так я себе представлял обучение магии, но что поделать. Жрец участвует в перестановке наравне со мной, так что я не жалуюсь.

Передвинув несколько столов и перепачкавшись с головы до ног, мы освобождаем участок десять на десять метров. Нармер призывает силу и пытается потоком воздуха смести грязь и пыль. Спустя минут десять получается нормально дышать, а пыль наконец оседает, ровным красивым слоем покрывая вообще все.

Теперь мы точно похоже не просто на одержимых, а на самих демонов. Я перестаю пытаться вытереться, только сплевываю скрипящий на зубах песок.

— Ладно, — беззаботно говорит жрец, тоже плюется и громко хлопает в ладоши. — А теперь устроим прорыв!

— Чего?

Нармер в ответ только хмурит лоб. Мол, что за глупый вопрос, обычное дело. Сто раз так делал. Мой шок от этого не проходит и, с нарастающим чувством приближающихся проблем, я пытаюсь вежливо уточнить:

— То есть вы хотите, чтобы мы вдвоем устроили тут прорыв хаоса? — и повторяю на всякий случай: — Вдвоем.

— Ну да, совсем небольшой такой, — он двумя пальцами показывает мизерный размер.

О боги, он псих? Только я понадеялся на нормального наставника, и мне попался абсолютно сумасшедший. Нет, это точно дурдом, а не академия.

— Вы чего, Белаторский? Испугались?

— Я, хм, опасаюсь, — тактично отвечаю я, делая небольшой шаг назад.

— Ах, ну да, — Нармер звонко хлопает себя по лбу. — Вы же ничего не знаете о том, как происходят прорывы. Вот вам первая краткая лекция. Закрыть прорыв может любой одаренный, при условии необходимой подготовки. А вот открыть только человек, владеющий силой хаоса. Он же полностью контролирует прорыв, от его размера до продолжительности.

Жрец задумывается на миг, рассматривая очищенное пространство.

— Если сам человек не обладает достаточной силой, то можно использовать жертву. Человеческое жертвоприношение — хорошее подспорье для организации прорывов. Жертву можно вынудить отдать силу обманом, как произошло в вашем случае.

Я ежусь, вспоминая как добровольно исчерпывал себя, считая что призываю чужих богов во имя спасения друзей. А Нармер невозмутимо продолжает:

— Ну или угрозами, тоже эффективный метод. Либо забрать дар, освежевав жертву. Это требует определенной сноровки и кропотливости, но результат тот же.

— Подождите, что? — по спине пробегают мурашки. — Освежевать?

— Ну да, я так и сказал, — непонимающе смотрит он на меня, вздыхает с укоризной и продолжает: — Жертв может быть несколько, в зависимости от желаемого результата. Так вот, усилившись таким образом, можно получить устойчивый прорыв, который будет крайне сложно закрыть любому, кроме его создателя, естественно. Поэтому что?

— Что? — мой голос срывается и я пищу.

— Поэтому, Белаторский, я могу создать прорыв хаоса нужного мне размера и нужной мне продолжительности. И это совершенно безопасно.

— Допустим, — прокашливаюсь до нормального тона. — И зачем вам я?

— Мне нужно понять, как ваши приобретенные силы, молодой человек, будут взаимодействовать с хаосом. Я не знаю ни одного примера прорыва, организованного при помощи нескольких сил. В том числе и одной темной.

Так, а вот теперь надо сбегать. Мне этот экспериментатор окончательно перестает нравится. Я делаю еще шаг назад и возражаю:

— Но я не могу организовать прорыв, во мне нет силы хаоса.

— О, это не проблема, — его теплая и искренняя улыбка заставляет меня еще отступить. — Я поделюсь с вами ею. Еще одна способность, данная обладателям силы хаоса. Мы можем отдавать ее другим.

— Невозможно, — с облегчением отвечаю. — Я дал клятву лично императору никогда не использовать силу хаоса.

И вот ее я нарушить не смогу. Точнее даже пробовать не хочу, ведь если проклятие не подействует на старые клятвы, мне точно конец.