Пленники Генеллана (том I) - Джир Скотт Г. - Страница 21

— Вирджил… э… мистер Родс только что сообщил, — вмешался Хадсон, — он сменил боцмана. Родс знает ВПМ не хуже других.

— Вы были правы, командор… насчет того, чтобы вначале отправить команду. На этой посудине мы много не налетаем, — признала Буккари.

— Возможно, с модулем все в порядке, — ответил Квинн, — и любое решение не лишено определенной степени риска. Хорошо уже то, что большая часть экипажа в безопасности. Без них нам хватит воздуха и воды еще на два-три дня, а за это время мы попытаемся отыскать неисправность. Отдыхайте.

Буккари устало опустилась в кресло, радуясь тому, что она не самая старшая на корвете.

— Нэш, сообщи Шэннону, что у нас задержка, — услышала она голос Квинна.

В тихом ночном воздухе висел тяжелый запах жареного мяса. С наступлением темноты ветер стих. Дымок угасающего костра тонкой струйкой полз вверх, растворяясь в бездне звездного неба. Люди тоже поддались общей умиротворенности; набив животы жестким мясом горной собаки, они сидели, откинувшись на еще теплые камни, или лежали, ощущая приятную сытость. Только О'Тул и Шэннон еще не закончили свой трудовой день, они сооружали коптильню. Сырое мясо быстро портится, а после копчения его хватит еще на некоторое время.

Шэннон выпрямился и удовлетворенно хмыкнул. Удостоверившись, что О'Тул знает, что ему нужно делать, сержант отошел подальше от костра к сооруженному днем туалету. На горизонте уже появилась меньшая из двух здешних лун, ее неровный диск торопливо карабкался по невидимому черному склону неба.

Шэннон присел на ствол срубленного дерева и уставился во тьму. Усталый, он, поддавшись месмерическому воздействию бледного лунного сияния, прикрыл глаза — бдительность уступила место расслабленности. Сержанту хотелось побыстрее сбросить с себя бремя ответственности, ведь есть же командир. Да, его учили командовать, но не быть командиром. Вся его карьера состояла из того, чтобы подчиняться, исполнять приказания старших офицеров. Здесь ситуация сложилась иначе: предстояло не решать тактические проблемы, а думать о выживании, что требовало другого уровня руководства.

Где-то рядом треснула ветка. Мгновенно стряхнув оцепенение, Шэннон пружинисто вскочил и направился в направлении звука, на ходу вытаскивая нож. Шорох доносился из-за кустов, его могло производить какое-то мелкое животное, вроде мыши. Подкравшись к кустам, сержант решил обойти источник шума с фланга, чтобы его силуэт не выделялся на фоне тлеющего костра. Переходя от дерева к дереву и напряженно всматриваясь в темноту, он придвинулся к зарослям.

Вот! Движение. Отступив за дерево, Шэннон пригнулся, крепко сжимая рукоятку ножа. Долго находиться в такой позе было невозможно, спина болела, колени противно дрожали. Краем глаза сержант заметил метрах в десяти от себя неясную фигуру на четырех лапах и с длинной шеей. Повернув голову, он увидел еще нескольких существ — небольших, чуть повыше его колена.

Сбоку от Шэннона послышались резкие звуки ломающихся веток. Кто-то шел, не заботясь о том, что его услышат. Вспугнутые звери мотнулись в сторону и исчезли из виду, лишь легкое покачивание ветвей свидетельствовало об их недавнем визите.

— Сарж! — так шептать мог только… Татум! — Сарж, это ты? — из тьмы возникла нескладная фигура с винтовкой наготове.

— Да, это я, Сэнди. И не шепчи так, будто ты на сцене. Убери винтовку, пока кого-нибудь не подстрелил, — Шэннон вложил нож в ножны и выпрямился. Вслед за Татумом в ночи показался еще один не сломленный сном человек — Нэнси Доусон! Женщина! Шэннон выругался про себя.

— Добрый вечер, младший офицер Доусон, — недовольно пробормотал он.

— Добрый вечер, старший сержант, — невинно ответила она. — А мы решили прогуляться и заодно составить вам компанию.

— Спасибо. Ценю.

— Ты что-нибудь видел, Сарж? Или мы… помешали тебе?

— Нет, Татум. Вы мне ни черта не помешали, — ответил Шэннон, благодаря судьбу за то, что не видит в темноте выражение лица Доусон. — Видел каких-то животных, похожих на антилоп.

Сержант махнул рукой и зашагал через заросли по направлению к костру. Татум и Доусон последовали за ним, принимая на себя раздражение Шэннона в виде хлещущих ветвей.

— Вам следовало быть более осторожным, Сарж, — укоризненно говорила Доусон. — Ведь это могли оказаться какие-нибудь крупные опасные звери, а вы один, и всего лишь с ножом!

Как ни устал Шэннон, он все-таки сдержался. Она, в общем-то, права — не стоит бродить в одиночестве. Он восхищался смелостью Доусон, но хорошо бы ей не козырять этим. Татум и так всем расскажет.

— Вы свое сказали, Доусон. И вы правы. Но не ругайте меня, — они вошли в освещенный круг, но люди, собравшиеся у костра, еще не замечали их.

— Успокойтесь, Сарж, — тихо сказала Доусон. — Я попросила Сэнди пойти посмотреть, потому что беспокоилась… о вас, — она улыбнулась теплой, ему одному предназначенной улыбкой и быстро отошла в сторону.

Шэннон стоял в полном замешательстве, не зная, что делать, как реагировать на столь явное проявление чувства. Он взглянул на все еще стоящего рядом Татума — тот глуповато улыбался. Сержанту не пришлось ничего говорить: выражение его лица оказалось достаточно красноречивым — ухмылка сползла с физиономии матроса, а Шэннон, мудро решивший лечь спать, зашагал к палатке.

Понюхав воздух, Макартур сморщился — зловонный запах бизоньих стад стал ощутимее, что встревожило капрала. Он обернулся к товарищу. Честен согнулся под тяжестью ноши, как навьюченное животное. Ранец Макартура облегчили, насколько это было возможно. Все, без чего можно обойтись, тщательно обернули материей от воздушного якоря и зарыли, но и после этого вес казался неподъемным — плечо все еще болело, рана на боку не заживала, но Макартур больше не мог ждать. Модуль давно уже не появлялся — что-то случилось.

Они шли долиной к большой реке. Тайга постепенно исчезала, сменяясь каменистой почвой, еще дальше тянулись поля застывшей лавы. Из расщелин струился сернистый газ. Чаще встречались похожие на ели деревья с желтыми стволами, из-под земли били источники. Однажды им попалось два внушительных гейзера.

Элегантные птички с красными и желтыми хохолками распевали серенады, радуя путешественников, земля была истоптана копытами оленей, хотя их самих люди видели только издали. Дорогу затруднял кустарник, вдоль реки тянулись густые заросли ольхи и ивняка — по крайней мере, так их называл Честен. Под ногами расстилался травянистый ковер, усеянный ярко-красными ягодами, защищенными невероятно острыми колючками. Встречавшаяся во множестве голубика исчезала по мере продвижения к плато.

На глинистой тропинке у реки Макартур увидел след лапы.

— Эй, Джокко! — воскликнул он. — Посмотри сюда. Вот он, твой медведь.

Судя по всему, это была задняя лапа, но размеры! Не менее внушительно и устрашающе выглядели и отпечатки когтей.

— О, Боже! Ну и чудовище! — Макартур покачал головой и внимательно посмотрел по сторонам. Поблизости никого не было видно.

— А я что тебе говорил! — вырвалось у Честена. — И что мы будем делать, если повстречаем такого великана?

— Не стреляй… только в крайнем случае, — предупредил капрал, явно встревоженный находкой.

Круглое лицо Честена просветлело.

— Мой папа частенько рассказывал мне о Дэвиде Кроккетте. Ты слышал о Кроккетте, Мак? — они продирались сквозь густой кустарник, слева шумела река.

— Да, конечно, я слышал о Дэви Кроккетте, — ответил Макартур. — У него была шапка из енота, — несколько секунд они шли молча, Честен, казалось, о чем-то размышлял. Макартур пробивался вперед, отчаянно сражаясь с кустарником. Он решил немного подняться по берегу.

— Так вот, мой папа рассказывал, что Дэвид охотился на медведей весьма оригинально: он им улыбался.

— Что? Как это, Джокко? Ты серьезно?

— Нет, то есть, да — продолжал Честен. — Когда он видел, что приближается медведь, то оставался на месте и улыбался. Медведь смущался, терялся и останавливался… что-то вроде этого. Что там дальше происходило, не помню. Но папа говорил, что все это чистая правда.