Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мельранские истории - Сапфир Ясмина - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Мельранцы – очень похожая на людей древняя раса. Смелые ученые даже предполагали, что именно они некогда населили Землю. Но потеряли связь с родной планетой, смешались с аборигенами и забыли кто они и откуда. Железным аргументом в пользу этой теории считали рождение почти в каждом человеческом поколении сверхлюдей – индиго. Они жили бесконечно долго, будто бы пробуждались древние гены и наделяли индиго удивительными способностями. Такими, например, как у Плазмы.

Мельранцы живут до двух тысяч лет. Сколько отмерила судьба мне, еще предстояло выяснить.

* * *

Меня продержали в больнице еще несколько дней. Брали анализы, следили, изучали всеми доступными современной человеческой медицине способами и машинами.

Дождаться не мог выписки. Но дождался.

Когда Михаил жал мне руку и прощался, желая больше никогда не возвращаться к ним, да и вообще в больницы, вопрос сорвался с губ сам собой.

– А Плазма не оставила адреса? Номера?

– Кто-о-о? – длинно поразился Михаил. Прищурился и вгляделся в мое лицо так, будто бы сомневался в рассудке пациента. Точно! Я ведь не знаю настоящего имени незнакомки! Это я прозвал ее Плазмой, мысленно, не помню даже в какой момент.

– Рыжая. Девушка, которая вызывала скорую.

– Хм… – Михаил пожал плечами, и сердце предательски екнуло. – Я ничего об этом не знаю. Насколько нам известно, скорую вызывала милиция. А милицию… кто-то из других водителей.

– Стойте! – ухватился я за соломинку воспоминания. – Но она же была здесь. В тот день, когда меня отключали?

Михаил улыбнулся – усталая улыбка человека, что ежечасно борется со смертью и проигрывает в неравной борьбе несколько раз в день, осветила его грустное лицо.

– Это все галлюцинации, – заверил он. – Мы ввели вам сильный наркотик, чтобы ушла боль. И вы… м-м-м… умерли без боли.

Помедлил. Стоит ли говорить ему, что умирал я в страшных муках и корчился бы и стонал бы от дикой боли, если бы не паралич? Наверное, не стоит. Что это изменит? Ни для меня, ни для тех, кому еще предстоит пройти через этот ужас, не изменится ничего. Выкарабкался – живи, нет – не лежать же столетья овощем, пока машина выполняет то, что должно делать тело?

– Вы уверены? – Сердце снова екнуло, чувствительно кольнуло. – Ко мне точно никто не приходил? Ну… кроме родственников. Тогда, после отключения?

– Вайлис, – вздохнул Михаил – снова так, словно Вселенная лежала на его плечах. – Реанимация закрыта. Пускают туда только по пропускам. Пропуска к моим пациентам выдаются у секретаря моего отделения. Уж я бы точно знал. Без моего разрешения секретарь такой документ никогда не выдаст. Да и после отключения от аппарата до… м-м-м… вскрытия к больным никого не пропускают. Приказ главврача. Были тут случаи… – Он осекся и замолк. Наверняка хотел поведать о тех знаменитых, скандальных делах с кражей органов и тканей.

– Спасибо, наверное, и вправду все это наркотик, – растерянно сказал я и вышел из отделения.

Длинный белый коридор реанимации, пол, выложенный плиткой с подогревом, белесые лампы, что заунывно гудят над головой… Все это осталось там, за деревянной дверью – вместе с противными запахами, вместе с днем моей смерти.

Я вырулил в каменный холл, на перекресток. Сзади и спереди шли отделения больницы. Справа только что захлопнулись дверцы лифта, слева предлагала потренировать сердце после долгого лежания лестница. Я свернул туда и слетел по каменным ступеням на первый этаж.

Регистратура мелькнула справа, помахала хвостом очереди посетителей. Смурная женщина средних лет в окошке что-то разъясняла седому мужчине, тыкая пальцем с огромным кольцом то ли в карточку, то ли в карту больницы. Я направился к вертушке. Молодой улыбчивый вахтер в черной форменной одежде с золотистыми клепками кивнул и нажал кнопку. Зеленая стрелка загорелась, стеклянные двери разъехались, и меня встретил солнечный полдень.

Больница разместилась на окраине города, а вокруг раскинулся нерукотворный парк. Когда-то здесь теснили друг друга высокие ряды новостроек, но много позже горожан выселили в широкое кольцо небоскребов. Оно опоясывало центр города, такой же зеленый и цветущий, как и окраины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Здания снесли быстро. Современные технологии превращали кирпич и камни в пыль, а ее тут же собирали две чудо-машины. Создавали воздушные воронки и всасывали, как древние пылесосы мусор.

Несколько лет горожане сомневались – будет ли толк от решения властей. Но природа взяла свое, разрешив все споры и сомнения. Свечками потянулись к небу стройные деревья, распушили зеленые веера веток кустарники, густым ковром устлала землю трава. Зазолотились колосья, запестрели яркие полевые цветы, привлекая пчел сладким нектаром. В каменные джунгли из центра и с задворок города приносил ветер медовые, терпкие, огурцовые и пряные ароматы живой природы.

Вдохнув полной грудью, я направился к калитке с длинным шлагбаумом и по дороге едва не сбил с пути нескольких пурпурных бабочек размером с полладони. Под аккомпанемент веселого птичьего гомона я раздумывал – вызвать такси или пройтись пешком до нимбусной остановки. Магнитные автобусы, что летали по небу вместе с автомобилями, назвали, должно быть, в честь нимба. Хотя причем тут нимб? Городским властям виднее.

Я вышел из калитки, и прямо под ноги прыгнула белочка. Застыла, сложила лапки на груди, чуть склонила голову вбок и наблюдала глазками-бусинками. Я порылся в карманах, вытащил припрятанные еще с завтрака орешки, сухарики и бросил зверьку. Белочка схватила один, второй, третий и, смешно вихляя хвостиком, убежала подальше – прятать свой маленький клад.

Бз-з-з-з. Бз-з-з-з. Бз-з-з-з.

За месяц я так отвык от звонка мобильника, что не узнал его, не поверил ушам. Бз-з-з-з. Я поставил мобильник на виброзвонок в тот самый день, когда попал в аварию. Чтобы не отвлекаться от насыщенного движения трассы, не угодить в беду. Но угодил все равно. Забавно.

Хорошо, что нынешние аккумуляторы питали технику месяцами. Никаких тебе зарядок через два дня, никакого «синдрома внезапной смертности» телефонов. Хотя… иногда от новых технологий одни хлопоты. Лет сто назад не дозвонился бы до меня шеф, не достал бы. Кстати, а что ему понадобилось?

– Где тебя черти носят? – Элдар Базретдинов открыто и усердно недолюбливал полукровок. Мельранцев не переваривал совершенно. Я и то и другое, оттого и получал за всех сразу.

– Так в больнице лежал. Почти умер. Аппарат отключили. Чудом выжил. Неужели вам не сообщили? – удивился я.

– Мне сообщили, что ты не умер! – язвительно парировал шеф. – Поэтому жду тебя в Центре через два часа. С важнейшим заданием. И чтобы не опаздывал! – Элдар Масгатович цыкнул и отключился.

Что ж, выбор сделан за меня – придется вызывать такси.

Тихая гавань природы ушла на задний фон. Меня вновь захватил вихрь жизни «агента по тарелочкам». Так прозвали нас в далеком прошлом, когда еще бродили по свету легенды, что инопланетяне навещают Землю на летающих тарелках.

Суетливая пчела обогнула меня и помчалась к ближайшему лугу. Вот и мне пора спешить на работу.

Глава 3. Где выясняется, что не все, кого помнишь ты, хотят помнить тебя

Жалобный писк телефона оповестил об SMS. Я бросил взгляд на экран, занимавший не больше половины ладони, и решил не вызывать трехмерное изображение текста. И так понятно – скоро прибудет такси.

Несколько лет назад я установил на сообщения крик какой-то мельранской птицы, наивно предполагая, что он хоть немного мелодичен. Но очень ошибся – мерзкий звук походил на помесь пожарной сирены и скрипа пенопласта по стеклу. Я уже собирался сменить его на что-то более приятное слуху, но неожиданно для самого себя вошел во вкус.

Едва заслышав писк, переходящий в ультразвук, Элдар Масгатович смешно зеленел и возмущенно пыхтел. Кажется, вспоминал, как в недавней экспедиции на Мельрану всю ночь не спал из-за птичьей переклички.

Теперь звук вызывал у меня противоречивые эмоции. Мерзкий и противный до мурашек, он заставлял улыбаться, вспоминая, как кривился начальник, когда мне присылали сообщения.