Двойной генерал (СИ) - Чернов Сергей - Страница 32

Хрен там я буду себя ограничивать. Я же знаю, что будет потом. После 22 июня всех ударит такой шок, что в моей истории Тимошенко и шеф Генштаба Жуков, — у нас его так и поставили на эту должность, — вообще про эти склады забудут. У меня глаза на лоб чуть не вылезли, когда узнал. Шесть миллионов винтовок и тридцать миллионов выстрелов, — всё упоминать язык устанет, — как корова языком слизала. Что-то успели уничтожить, а чем-то фрицев снабдили. А как же! Для них и старались! Но не это меня больше всего потрясло. Тимошенко и Жуков потребовали от ГАУ снабдить войска всем необходимым, начисто забыв про мобсклады. Как-то мне в голову не лезет, как можно на таком посту просто забыть о таком важном. Это тот самый ресурс, в который и предполагалось первым делом руку запустить, если что.

Словно офисная неопытная девочка-неумеха, которая мало что знает и ничего не понимает, честное слово. В моё время так часто промахи объясняли: ой, у нас тут девочка сидит, она немного ошиблась, частицу «не» в предложении пропустила… хуже, чем в мультфильме «казнить нельзя помиловать».

Нет, из-под Гомеля я склад выведу. Но не в Барановичи. К своему штабу я отведу склады из Гродно и Бреста. Что-то там оставлю, без приличного боезапаса мои армии не останутся. Главное, чтобы обещанный приказ был.

* АБТУ — автобронетанковое управление

** ГАУ РККА — Главное артиллерийское управление Красной Армии. Заведовало всеми вопросами артиллерийского обеспечения. Вооружением армии всеми видами артиллерии, включая миномёты и зенитки, снабжением боеприпасами, разработками новых видов артсистем, кадрами, ремонтом и т. д.

Кроме того снабжение РККА боеприпасами всех видов, в том числе для стрелкового оружия, тоже шло через ГАУ.

Конец главы 6.

Глава 7. Гладко только на бумаге

29 марта, суббота, время 18:50.

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

Что-то меня нынче заседание не радует. Маршал Кулик, шеф ГАУ, по-моему, на меня зуб точит. Размышляю, чего это он? Кажется, догадываюсь. Он у нас главный по артиллерии, а я тут зенитные танки под видом ЗСУ протаскиваю. Бронетанкисты руки потирают, артиллеристы обижаются. Взыграло у него ретивое, вот он и разоряется по поводу расточительного расходования народных денег на глупые фантазии очередного Тухачевского. Фамилия опального маршала не звучит, но как-то витает над головами. Тот, помнится, вволю порезвился. Пятибашенный танк, может кто-то представить? Я покопался в памяти у генерала, натурально, хоть и мысленно, на жопу сел. Это что, может воевать?

Когда нашёл тухачевскую идею наземных торпед на колёсиках с проводным управлением, долго икал от смеха. Чувак, сцуко, прожил жизнь не зря! Повеселился всласть.

— Товарищи, я же не против, — картинно прижимает руки к груди маршал, — можно каждый пулемет на машину поставить. Да что там, каждому солдату давайте дадим по машине! Только где мы столько автомобилей возьмём?

Вот козёл! Всё перевирает! Лёгкие танки уже есть, отремонтировать и сделать из них ЗСУ, — вот моё предложение. Особо я не волнуюсь, хотя генеральско-маршальский народ вокруг смотрит уже на меня с подозрением, поддаётся убедительному напору Кулика.

— А ГСМ, товарищи! — восклицает Кулик. Не, хватит ему нагнетать, пора пар стравливать. И я ничего не делаю, только громко хмыкаю и чуточку улыбаюсь, будто маршал сказал нечто очень смешное.

Кулик запинается, у публики в глазах появляется, пока лёгкое, сомнение. Слишком я спокоен и даже скучен. Большое дело — вести себя правильно. Что ГСМ? — спрашиваю я глазами. Тот лёгкий танк, на который мы зенитку навесим, воздухом заправляется?

Что-то Тимошенко помалкивает, и не поймёшь, одобрительно к докладчику помалкивает или недовольно. Подозреваю, что он сам не прочь по мне проехаться, Мерецкова я от него спрятал, мог обидеться. Но в свете его негласных и неофициальных просьб ко мне открыто давить меня нельзя. Вполне возможно, это с его стороны строгий взгляд: смотри у меня, ты у меня на прицеле, если что.

Сталин тоже молчит, только дымом всех травит. Вроде тема его особо не волнует, если я правильно его чувствую. По-крайней мере, глаза жёлтым, как у взбесившегося камышового кота, не полыхают. Ведь вроде уже приняли решение переводить производство лёгких Т-26 на ЗСУ… а, нет! Окончательно принято не было, решили, что надо подумать над этим. Хотя производство Т-26 уже остановили.

Совещание набирает ход. Как пишут в таких случаях в пьесах: «Те же и имярек». Примерно тот же состав, что в прошлый раз, а имяреком выступают Берия и Молотов. Посчитал присутствие Лаврентия Павловича плюсом в свою пользу.

А Кулик тем временем приходит в себя и продолжает метать громы и молнии. Прямо ва-банк пошёл. С чего это он? «А чего ему? Ругать намного безопаснее, ответственности никакой. Это новое продвигать опасно. Не сработает — так огребёшь, что костей не соберёшь», — в рифму догадываюсь я.

— У нас, товарищи, вся страна жилы рвёт, чтобы вооружить нашу Красную Армию, как можно лучше. И крайне вредно, я считаю, отвлекать наших оружейников бессмысленными и никому не нужными прожектами. Тратить на них сырьё, деньги, время наших рабочих и конструкторов. Вот приходит генерал Павлов с очередным затратным и никому не нужным проектом. Вот захотелось ему поставить, даже не на колёса, а на танковые гусеницы спаренный ДШК или лёгкую пушку. Я понимаю, что зенитчики будут довольны. Не на своём горбу таскать. Но зачем это армии? У нас и так не хватает автомобилей, да и танков в нужном количестве не хватает. Вот скажите, товарищ Павлов, сколько вам ещё нужно танков, чтобы доукомплектовать ваши мехкорпуса?

Своему генералу не даю даже рот раскрыть. Брякнет что-нибудь не то. Смотрю, не скрываясь, на Кулика с дружелюбной улыбкой. И нарушаю паузу:

— Вопрос не так прост, как вам кажется, Григорий Иванович. Поэтому я отвечу позже. Когда мне слово дадут.

— Вот! — тычет пальцем маршал, — На простой вопрос ответить не можешь. У меня возникает закономерный вопрос: как расценивать эти попытки бездарно разбазаривать народные средства? А, товарищ генерал армии?

— Что? — оглядываю присутствующих, — можно отвечать? Товарищи, мне предоставляется слово?

Мой вид несколько выбивается из общей картины. Почти все присутствующие смотрят осуждающе. Но осуждение пока такое, не опасное. Видимо ждут моего проигрыша, но не фатального. Берия загадочно поблёскивает своим пенсне. Безуспешно прячу усмешку, на самом деле еле сдерживаю смех. Сдерживает меня генерал, совещание серьёзное, смех не уместен.

— Говорите, товарищ Павлов, — пыхает трубкой Сталин.

— Спасибо, товарищ Сталин. — Встаю, машинально оправляя китель, и одариваю всех вокруг жизнерадостной улыбкой.

— Чему вы так радуетесь, товарищ Павлов? — нейтральным тоном, что, исходя из общей ситуации, можно смело считать большим плюсом, поинтересовался Берия.

— Я поясню, Лаврентий Палыч. Я уверен, что маршал Кулик решил развлечь наше уважаемое собрание весёлой шуткой. Иначе я не могу объяснить его странные слова по поводу идеи о передвижных или самоходных зенитных установках.

Ещё раз весело обвожу глазами весь длинный стол, за которым нет свободного места.

— Многие из вас, товарищи, принимали участие в гражданской войне, — о, это я удачненькую педальку нашёл, — давайте попробуем применить слова товарища маршала к ней? Уверяю, товарищи, получится очень смешно. Примерно так. Конечно, пулемётчики будут довольны. Им не надо таскать на себе максим и патроны к нему. Но зачем это армии? Тратить на каждый пулемёт лошадь, а то и двух. А их так не хватает.

Не удерживаюсь, откровенно смеюсь. Оглядываюсь на мрачного Кулика.

— Простите, товарищ маршал, не сдержался. Кстати, огромная вам от меня благодарность за то, что подняли мой вопрос.

— Итак, товарищи. Я вижу, вы уже поняли, о чём речь…