Наследники (СИ) - Гудков Андрей "Шерлок" - Страница 26

— Действительно? — Герхард всплеснул руками. — Ты приехала в город всего три дня назад, и уже из-за тебя пришлось уволить одного патрульного и вот — двое пострадавших. Знаешь, в день, когда ты закончишь учёбу, я напьюсь на радостях!

— Да блин! Они правда сами ко мне прицепились! — возмутилась Хельга. — А тот придурок ваш в самом деле берега попутал! Что это вообще за вопросы были к иностранке?

— Ну, с патрульным, допустим, ты права, — Герхард устало вздохнул. — А эти?

— Ну… что они на меня орать начали? Особенно тот, лысый. Он ещё и ножик достал, — Хельга смущённо отвернулась в сторону. — А вы же знаете, я девушка пугливая, боюсь, когда всякие нехорошие личности колюще-режущие предметы достают.

Один из подчинённых Герхарда подошёл и что-то шепнул ему на ухо.

— Хм, как удачно, что там камеру повесили. Сейчас мы всё посмотрим.

— Эээм… — Хельга тут же вскинулась, забегав глазами по сторонам. — А может, не надо. Я пойду…

— Сидеть!

Запись скинули прямо на рабочий компьютер Герхарда. Он открыл её, начал смотреть и…

— Хм… действительно сами к тебе прицепились.

— Вот! Я же говорила!

— А что им нужно было?

— Да кто их разберёт, — Хельга поморщилась. — Вели себя как свиньи, харкались. Я вообще подумала, что они так подкатить хотели ко мне. Это что, строители заблудились? А, точно, они спрашивали про какую-то девчонку, я им ещё сказала, чтобы к вам обратились, а они что-то там про частных детективов начали рассказывать.

Герхард потёр подбородок. В другой ситуации он бы Хельге не поверил, но одна из скрытых камер, установленных на днях, засняла весь конфликт от начала и до конца. Как эти двое подошли к ней, как завязался разговор, и как один из них совершил фатальную ошибку, подойдя к Хельге слишком близко.

— Ладно, ты свободна.

Хельга не заставила себя просить дважды, но, выходя из кабинета, услышала, как Герхард сказал по телефону:

— А проверь-ка этих двух ребят.

Глава 8

Ближе к вечеру я поехал в Райхен. Юлия уже была в городе, и мы собирались встретиться в центре, но для начала я хотел наведаться к сестре. В том числе и для того, чтобы обеспечить себе алиби. По радио передавали последние новости:

«… В ходе массовых беспорядков пострадало двадцать семь человек, трое находятся в тяжёлом состоянии. Сообщается, что родственники тяжело пострадавших людей собираются подать в суд на действия полиции и жандармерии. В свою очередь, глава полиции столицы заявил, цитирую: „Любые попытки устроить массовые беспорядки будут пресекаться. Мы не потерпим попыток превратить Райхен в подобие Анхара“, — конец цитаты…».

Из интереса я сделал круг и проехал по одной из тех улиц, на которых были акции протеста. Там уже во всю убирались. Смуглые люди в оранжевых жилетах сметали осколки разбитых стёкол, пустые бутылки и прочий мусор. На эвакуатор грузили сгоревшую машину. В целом, как я видел, обстановка в Райхене была спокойной, только возле правительственных зданий дежурили усиленные отряды жандармерии.

Правоохранители у нас в стране традиционно делились на полицию и жандармерию. Почему так получилось, я, честно говоря, уже и не помнил. Полиция занималась всеми обычными делами — от выдачи документов и регулирования дорожного движения до расследования уголовных преступлений, а жандармерия привлекалась для проведения спецопераций против крупных банд, вооружённых особо опасных преступников или, как сейчас, для разгона протестующих.

Экономический кризис, ударивший и по Райхенской республике пару лет назад, привёл к обычным в этой ситуации проблемам: росту безработицы, инфляции, резкому падению уровня жизни. Это всё легло на «десятилетие позора», как у нас сейчас говорили. После долгих десяти лет войны в Восточной области, пришедшие к власти либералы решили вывести войска и дать столь желанную независимость потомкам восточных племён. Один регион за другим получал независимость, и почти каждый праздновал это массовыми этническими чистками. Кадры женщин и детей, бегущих по степи от боевиков на пикапах, обошли весь мир и стали зримым символом беспомощности Райхена.

Одновременно с этим от Райхена отделилась Южная область, что сильно сказалось на бюджете страны. Это привело к сокращению социальных программ, что вызвало новый всплеск недовольства и акции протестов. А акции протеста — это не та вещь, с которой можно справиться боевой магией. Достаточно вспомнить Тарла из клана Кархаров: он попытался с помощью магии создать звуковые колебания нужной частоты, чтобы вызвать страх у людей, а для пущей убедительности использовал ещё и довольно простые иллюзии. И результат превзошёл все ожидания: охваченная паникой толпа ломанулась назад, бросилась в узкие улочки, сбивая людей с ног и затаптывая насмерть. Погибло сорок восемь человек, почти три сотни оказалось ранено.

После этого Совету магов пришлось выплатить всем огромные компенсации и публично пообещать никогда более не использовать подобные методы против людей во время акций протестов или беспорядков. Самого незадачливого мага попытались было осудить, но не успели: буквально через пару дней он покончил жизнь самоубийством.

В общем, вот так мы и жили. Монархию давно отменили, от империи отказались, неспокойные национальные провинции отпустили на свободу. Но почему-то противоречий внутри страны меньше не стало. Левые не любили правых и капиталистов, правые ненавидели левых и мигрантов. Рабочие чуть что грозили забастовками, капиталисты мечтали уничтожить профсоюзы. Монархисты кричали, что либералы завели страну в пропасть, либералы — что все беды — это тяжкое наследие империи. И все они дружно критиковали власть.

***

Алеста выглядела уставшей, и на этот раз даже макияж не смог это скрыть. Когда я зашёл, она сидела в кресле, обхватив себя руками и прикрыв глаза. Услышав меня, она вздрогнула, вскинулась было, но, увидев, что это я, расслабилась. Я был одним из немногих людей, кому Алеста не боялась показать свою слабость.

Я взял стул, поставил его рядом со столом и сел, подперев подбородок рукой.

— Тебе совсем не дают отдохнуть.

— Ситуация такая. Всё опять на грани. В Сенате распри, в мэрии паника. Мэр мечется и боится за своё кресло: если до конца месяца бюджет не согласуют, то это выйдет на республиканский уровень. Не знаю, кто и чего хотел добиться убийством Грэда, но левые теперь заявляют, что в память о нём принципиально отказываются от любых компромиссов. Но они не понимают, что осенью выборы в Сенат и на них они могут потерять часть своих мест и в итоге оказаться за бортом. С другой стороны, правые в упор не хотят понимать, что недовольство на улицах — это не кучка маргиналов. Да, они могут пройти в Сенат и создать свою коалицию, но к чему это приведёт? Если Союз промышленников проведёт свой закон об ограничении прав профсоюзов, то мы можем столкнуться с забастовками, каких не было со времён Зимней революции!

Алеста устало вздохнула и развела руками.

— Ну а ты с чем пришёл?

— Служба безопасности Академгородка неофициально просит помощи в поиске нарушителя в пижаме.

— Вы его так и не поймали? — удивлённо приподняв бровь, спросила Алеста.

— Как сквозь землю провалился. Скорей всего, у него лёжка в городке и он собирается дождаться начала учебного года.

— Хм… ладно, я завтра приеду и посмотрю, что можно сделать.

— Тебе бы отдохнуть. У нас и кроме тебя есть маги…

— Это для меня и будет отдыхом. Я с того приёма даже на первый этаж всего два раза спускалась, а так хоть немного развеюсь и вспомню как магией пользоваться.

— Хорошо. Я встречу тебя завтра. И ещё одно.

— Что?

— Я получил приказ убрать Вильема Рахарда. Вернее не я, а Юлия Сирайя.

— Не суть. Знаю, мне об этом уже доложили, решение принимали почти на самом верху силового блока.

— Тебе это не нравится?

— Нет. Плакать по этому мерзавцу я не собираюсь, но и радоваться попытке потушить пламя бензином не буду.