Щепотка пороха на горсть земли (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 37

— Она выглядит гораздо моложе, — заметил Дмитрий.

— Ведьмы, говорят, долго не старятся, особенно если правильно живут. А здесь земля сильная, она тоже Джию бережет.

Еще некоторое время они шли молча. Лесок быстро закончился, по сторонам от дороги потянулись возделанные поля. Кое-где среди них виднелись разрозненные одинокие домики или, чаще, хлипкие сараюшки-времянки. Низкие светлые тучи текли над полями, изредка сеяли дождь, но настолько мелкий, что не получалось понять — это вообще дождь или редкий туман в воздухе?

Зато идти было легко, не чета вчерашней жарище. Если бы еще молчание так не давило и не порождало беспокойные давящие мысли…

На этот раз первой не выдержала Анна.

— Я знаю, у кого можно спросить про возможное логово знаткоя, если Гнат Сергеич не подскажет ничего. Пастухов ловить устанешь, охотников тоже, но есть несколько стариков разговорчивых. Баек, конечно, наслушаемся прорву и замучаемся все гиблые, по их мнению, места проверять, но такой риск, наверное, всегда существует.

— Из числа кабацких завсегдатаев? — уточнил Дмитрий.

— Можно их, но тогда в байках мы увязнем навсегда, — весело отозвалась Анна. — Нет, просто из стариков. Как ты думаешь, что нужно знаткою?

— Власть и сила, — без раздумий отозвался он. — Все колдуны, какие опускаются до человеческих жертв, делают это в поисках могущества.

— Могущество ради могущества? Сомнительно как-то. Зачем? — хмурясь, спросила она. — Должна же быть какая-то цель.

— Нередко цель ограничивается демонстрацией всему миру собственных талантов. Из-за тех ограничений, которые имеет колдовской дар, они часто злятся на чародеев. Зависть.

— Это мнение чародеев, — хмыкнула Анна.

— Разумеется, — не стал спорить Дмитрий. — Я и не утверждаю, что волшебники не совершают преступлений. Но для колдунов искушение слишком велико. Если дар к волшебству можно развить до определенного предела, а дальше бесполезно биться, остается брать только искусством, то их могущество — рядом, достаточно протянуть руку. А переступившие черту раз, обычно не останавливаются.

— А ты встречал в жизни колдунов?

— В училище был один, он как раз про своих собратьев по дару рассказывал. И учил, как по косвенным признакам колдуна вычислить.

— Зачем? Ты же вроде бы инженер, — искренне озадачилась Анна.

— Но ведь военный. Ты не думай, нас же не все годы учебы науськивали колдунов ловить, просто про разные виды чар рассказывали и, конечно, коснулись этого вопроса. Никто всерьез не думал, что действительно придется столкнуться с настоящим колдуном. Кто бы мог подумать, что пригодится…

— И как можно определить колдуна?

— По трупам и следам ритуалов, — вздохнул он. — Считается, что найти следы колдовства как такового невозможно, и мы тогда сами пробовали. Мне потому и показалась странной уверенность этого шамана.

— Сейчас не кажется?

Косоруков пожал плечами, помолчал.

— Не знаю. Глупо закрывать глаза на эту версию, все одно к одному складывается, даже пропавшие люди есть. Но это ведьмовство с шаманством… — он усмехнулся и качнул головой. — Поверить не могу, что я всерьез слушаю ведьму. Но что еще остается?..

— Поверить? — предположила Анна тихо и очень серьезно. — Если мы чего-то не встречали в жизни, это ведь не значит, что его не существует.

— Когда я впервые увидел мамонта, тоже об этом подумал, — хмыкнул Дмитрий. — Но с мамонтами смириться проще…

— Ох, Анечка. Как же ты нас напугала, хозяюшка, — прервала разговор спешащая навстречу женщина с козой на поводке и большой корзиной в руке. — Уж мы переволновались.

Анна остановилась поговорить с горожанкой и успокоить, через сотню саженей — со следующей, а там все чаще стали дома, все больше народу попадалось, и продвижение совсем замедлилось. Даже просто поздороваться в ответ и поблагодарить за беспокойство требовало времени, а с кем-то непременно следовало поговорить подольше. Некоторые от избытка чувств обнимались, пара женщин даже расплакалась.

Досталось внимания и Косорукову. Горожане уже знали, как его зовут, обращались с неожиданной уважительностью, по имени-отчеству, но больше всего он интересовал молодых девушек — те улыбались, стреляли глазами и немного кокетничали. Поначалу от такого стремительного превращения из настораживающего чужака в интересного "своего" он растерялся, но потом взял себя в руки и немного привык. Не освоился, потому что он-то понимал, что здесь находится как случайный путник, но вежливо отвечал, приподнимал шляпу и улыбался спокойно, не натянуто.

А вот хмурых взглядов, которые иногда бросала его спутница на особенно старательно строящих глазки девушек, он не замечал. Зато в какой-то момент, уже в каменной части города, получил неожиданную пищу для размышлений. Навстречу попалась представительная женщина в годах с дочерью — очень симпатичной юной шатенкой в легком цветастом платье с шалью на плечах. Пока мать сдержанно радовалась тому, что Анна не пострадала, дочь попыталась завязать светский разговор с Дмитрием о достоинствах города и местной погоде. Однако на этом старшая женщина решительно свернула беседу, извинившись и сославшись на срочные дела, но охотник уловил начало строгой отповеди: "Никогда не заигрывай с чужими мужчинами, это недостойно, к тому же…" Дальше он уже не слышал, но и этого хватило с лихвой.

И до самой "Мамонтовой горки" Дмитрий шел в смятении и пытался понять, как относиться к услышанному, почему эта женщина сделала подобный вывод и одна ли она такая?

Одно безусловно радовало: волноваться за будущее и репутацию Анны как будто не стоило. Кажется, чтобы ни случилось, эти люди оставались на ее стороне. А вот все остальные вопросы ответов не находили, и особенно главный из них: а почему все это, черт побери, вообще его так беспокоит?

Они уже шли мимо кладбища, в конце которого золотились купола церкви, когда впереди послышались какие-то крики, топот и хлопки выстрелов. Улица быстро опустела, а Анна с Дмитрием не сговариваясь ускорили шаг, едва не срываясь на бег, заодно переместившись на другую сторону дороги, под прикрытие зданий.

Когда они подоспели к площади, интересное было уже в разгаре: у банка плясали на месте несколько лошадей, которых удерживали четыре вооруженных всадника.

Заметив последних, Дмитрий быстро отступил назад, за угол дома, решительно задвинув себе за спину Анну, и схватился за револьверы, которые не забыл с утра проверить и зарядить.

— Постой. — Девушка не стала упираться и сопротивляться, легко позволила ему перестановку, но в этот момент, не высовываясь вперед, просто перехватила за запястье правой руки. — Не нужно лезть.

— Ты серьезно? — недоверчиво обернулся к ней охотник. После недавнего приключения он ждал от госпожи Набель совсем другого поведения.

— Ты думаешь, это первые разбойники в городе? — весело улыбнулась градоначальница, тем самым окончательно сбив его с толку. — Не спеши.

Она перехватила его за предплечье обеими руками и еще немного отодвинула назад.

— Чего ты ждешь? — уточнил Дмитрий.

— Пока они закончат, чтобы те, кто внутри, не навредили служащим. Доверься мне, — Анна вновь улыбнулась, но держать продолжала цепко.

Горожане все это время не показывали носа из домов, даже здоровяк Милохин не попытался вмешаться. Такое равнодушие и наплевательство злило бывшего офицера, и невольно закрадывались нехорошие подозрения, как именно город выстоял во время войны. Он постарался выгнать эту мысль из головы и напомнить себе о том, что пока никаких подтверждений предательства и сдачи Шнали чиньцам он не видел, да и в Хинге вроде бы боев не было, что непременно произошло бы, займи враг это место. Но недовольство только крепло.

Прошло меньше минуты, когда остальные налетчики выбежали из банка с плотными мешками в руках. И в этот момент, выбивая из брусчатки крошку и искры, над площадью оглушительно и очень знакомо застрекотало. Пешие грабители попадали на землю, закрывая головы. Лошади задергались, посыпалась ругань всадников, пытающихся их унять.