Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Щепотка пороха на горсть земли (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

В деревне Косоруков не задержался, тем более заворачивал он не столько за водой, сколько свериться с картой. И на ночлег остановился не в одном из поселений, а в лесу: ночи тоже стояли теплые, не хотелось маяться с ночлегом. По карте, конечно, до Шнали было около дневного перехода, но нормального перехода, а не вот такого вялого, нога за ногу, с постоянными остановками. Да и Хингу Дмитрий покинул далеко не утром.

На второй день дорога вплотную подобралась к невысоким горам, среди которых и ютился городок Шналь. Здесь уже чаще попадались звериные следы, чем человеческие, а дорога стала гораздо хуже. Мамонт с фурой пройдет, а вот соваться сюда на легкой карете не стоило и думать. Зорька начала чаще спотыкаться, после каждого раза тяжко вздыхала и предпринимала попытку остановиться, так что приходилось быть начеку.

Некоторое время одинокого всадника сопровождала крупная хищная птица, паря над его головой, и Дмитрий то и дело поглядывал на нее, прикидывая, стоит считать это дурным знамением или, наоборот, хорошим, потому что на падальщика невольный спутник не походил.

Несколько раз на открытых каменистых равнинах Косоруков терял дорогу, но в конце концов все равно на нее возвращался. Однако то ли по этой причине, то ли он изначально недооценил по карте расстояние, то ли Зорькина лень сказалась, но и за этот день он до Шнали не доехал, пришлось снова останавливаться на ночлег. Благо предусмотрительность заставила взять и еды, и овса для лошади с запасом.

До города Дмитрий добрался уже во второй половине третьего дня, и как-то вдруг. Вот только что кобыла брела по лесу вдоль небольшой речушки, которая то приближалась к дороге, укрывая ее густыми кронами местного ракитника, и тогда Зорька оживлялась, переходила на скорый шаг и принималась усерднее работать хвостом, отгоняя гнус, то отходила подальше, открывая путника палящему солнцу.

А вот речка вместе с лесом вильнула в сторону, холм отступил в другую, и открылся вид на небольшое плато, позади которого высились почти настоящие горы, прежде изредка мелькавшие на горизонте.

Шналь, город старателей и пастухов, на первый взгляд казался ненамного больше некоторых оставшихся позади поселков, но действительно походил на город, а не на большую деревню. Половина домов была каменной, в два полных этажа, а несколько — и в три. Над городком ослепительно сиял золоченый купол чистенькой белой церкви. У Шнали имелся и пригород: по склонам холмов карабкались деревянные домики поменьше, с обязательными огородами и садами. Мамонтов и прочей крупной живности в обозримом пространстве не наблюдалось.

Пользуясь тем, что всадник расслабился и зазевался, Зорька окончательно остановилась. Ее, в отличие от нормальных лошадей, близость жилья не вдохновляла, а вот пропыленный низкий куст у дороги — вполне. Кобыла потянулась к нему, а потом вдруг дернулась и отступила на два шага.

А из куста выкатился еж. Обыкновенный еж, с иголками, свернувшийся клубком. Дмитрий в жизни никогда не предположил бы, что они могут вот так кататься, а этот — мог. Больше того, потеряв в скорости, еж прямо на глазах изумленного зрителя развернулся, разогнался в два прыжка, продемонстрировав совсем не по-ежиному длинные лапки, в прыжке опять свернулся в клубок, покатился дальше и скрылся в кустах на противоположной стороне дороги.

Всадник пару мгновений ошарашенно таращился на потревоженную ежом листву, потом тряхнул головой, поправил шляпу и взбодрил кобылу. Если бы не поведение последней, точно решил бы, что перегрелся на солнце, оттого и примерещилось.

Местные реагировали на пришельца… да никак они на него не реагировали. Кто-то с любопытством провожал взглядом, кто-то не замечал — неожиданное поведение для такого обособленного поселения, где все друг друга прекрасно знали. Но Шналь отказывался укладываться в привычный шаблон, и подозрительной наружности мужчина с револьверами и притороченным к седлу карабином вызывал не больше беспокойства, чем…

Ежи. Тот, первый, был именно первым, а не единственным. Пока Зорька шагала по достаточно широкой улице, Дмитрий заметил троих, а местные перешагивали их или пропускали перед собой как нечто само собой разумеющееся. Двигались ежи проворно, так что рассмотреть внимательнее не получалось, но на третьем убедился — от привычных зверьков их отличали не только высокие лапы и странное поведение, но как будто и вид иголок, и даже морды. Чтобы рассмотреть внимательнее, пришлось бы одного подстрелить, но охота на ежей в ближайшие планы не входила, да и в отдаленные — тоже. Добыча — пулю жаль потратить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ближе к центру вдоль улицы начали попадаться разнообразные лавки, своим существованием подтверждавшие статус города. И обувная мастерская, и швея, и "лавка всякой всячины", как гласила вывеска, и даже готовое платье продавали, и мебельная мастерская с услугами краснодеревщика — все было, а значит, всем этим явно кто-то пользовался и Шналь не бедствовал. Да и вид ухоженных, чистых улиц говорил о том же.

На центральной площади, куда вливались четыре улицы, располагалось четыре самых важных здания: по левую руку от Косорукова оказался трехэтажный, крашенный в нежно-розовый цвет "Имперский банк", построенный в классическом стиле, справа — "Мамонтова горка. Трактиръ", тоже в три этажа, но попроще и массивнее, этакая грубая серая коробка с верандой под дощатой крышей, на которой стояло несколько простых деревянных скамей, сейчас пустующих.

На противоположном конце площади справа белела небольшая, но очень аккуратная и симпатичная церковь, окруженная ухоженным палисадником, — та самая, которую было видно от въезда в город, а слева — еще одно трехэтажное здание в стиле привычного и родного павлоградскому глазу классицизма, только мрачновато-сизое. На двери блестела медью небольшая табличка с надписью "Городская управа". А чуть дальше, в конце короткого тупика между церковью и управой, торчало очень высокое и широкое, крашенное в веселый зеленый цвет строение, больше всего напоминающее обыкновенный амбар, очень неуместный на этой живописной площади.

Перед "Мамонтовой горкой" имелась, как продолжение веранды с ее легкой крышей из горбыля и соломы, пустующая сейчас коновязь, ею Косоруков и воспользовался. Ослабил кобыле подпруги, снял с седла сумку с личными пожитками и карабин и решительно двинулся через площадь к управе, отложив мысль о хорошем обеде и прочих удовольствиях на неопределенное "потом". Сначала — дело.

Скрипучая тяжелая дверь привела в пустой гулкий холл с белеными стенами, выложенным темной каменной плиткой полом и единственным элементом обстановки посередине — старой деревянной лестницей в два пролета, ведущей на второй этаж. Здесь пахло пыльным деревом и сухим старым лаком, его покрывавшим, было оглушительно тихо, прохладно и после яркого солнца на улице — темно, так что Дмитрий немного постоял при входе, привыкая к полумраку, едва разбавленному светом из пары небольших окон вверху первого пролета — там, где лестница расходилась на две стороны.

Из холла вело три одинаковых двери без табличек. Косоруков, лязгая по камню подкованными сапогами и недовольно морщась от этого звука, педантично проверил все, и все оказались заперты, так что остался один путь — наверх.

Лестница тоже скрипела, но музыкально, на разные голоса, так что наверх он поднялся уже с усмешкой, представляя, как кто-нибудь мог бы сыграть на таком вот "инструменте".

На втором этаже определиться с дорогой оказалось проще, там справа от лестницы имелась двустворчатая дверь с латунной табличкой на ней "Городской голова А. П. Набель". Фамилия и должность соответствовали тем, которые значились в предписании, так что Дмитрий, постучав и не получив ответа, решительно повернул ручку и открыл дверь. Следовало представиться, сообщить о своем прибытии и попросить о содействии. Его отдельно предупредили, что свидетельства градоначальника будет достаточно для подтверждения вины указанного охотником убийцы, и следовало сразу наладить хорошие отношения с таким важным человеком. Подтасовывать Косоруков ничего не собирался, предпочитал делать свою работу тщательно, пусть и такую непривычную, но лишних препон от местных властей не хотелось.