Фронтир (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 52

— Вот, — шагнул вперед фон Брунон и протянул свою левую руку, на пальцах которой была кровь. — Можете испытать на одном из моих пальцев.

— Уверены? — переспросил я.

— Абсолютно, — кивнул фон Брунон, но я видел, как побледнело его лицо.

Сформировать новый сгусток получилось довольно легко. В этот раз я решил использовать в два раза меньше маны.

— Готовы? — спросил я.

— Да, — твердо ответил барон сквозь сцепленные зубы.

Маленький алый светлячок размером с пшеничное зернышко опустился на фалангу мизинца барона. В том месте, где был порез. В этот раз мана не рассеялась. Она, словно маленькая капелька воды, растеклась по ране и погасла. Благодаря истинному зрению я видел, как начался медленный процесс заживления.

— Фух… — тяжело выдохнул я, вытирая пот со лба. — Кажется, получилось… Что вы чувствуете, барон?

Фон Брунон, все это время боявшийся лишний раз вздохнуть, вздрогнул и, громко выпустив воздух из легких, произнес:

— Ощущения такие, будто приблизил ладонь к теплой стенке печи. И рана слегка пощипывает.

На бородатой физиономии фон Гольца появилась радостная улыбка. Он хлопнул своего друга по широкому плечу и воскликнул:

— Это же хорошо! Это очень хорошо!

Следующий час, пока бароны, весело переговариваясь, кашеварили у костра, я занимался лечением шевалье Видаля. Аккуратно, маленькими сгустками сливая алую ману в очищенную рану, я размышлял о том, что в свете открывшихся у меня новых возможностей скоро мне предстоит много экспериментировать.

Когда я закончил, фон Гольц помог мне перенести Видаля в один из шатров. Барон предложил сделать перевязку, благо тряпья в лагере хватало, но я ответил решительным отказом. Пришлось объяснять, что перевязочный материал сперва нужно хотя бы прокипятить. Спорить со мной никто даже не собирался. Тут же над костром был подвешен еще один котелок с водой.

После позднего ужина или уже раннего завтрака я, наконец, решил посетить пленника Дикого Герцога.

Когда я откинул полог тента фургона, мне в нос ударил запах испражнений и пота. Внутри клетки я почувствовал шевеление. Мое появление не осталось незамеченным.

В истинном зрении энергосистема пленника светилась тусклым стальным цветом. Странная магия… Наличие собственного источника указывало на то, что передо мной один из потомков так называемых истинных. Тех, кто выжил внутри Тени.

Внимательно просканировав пленника, я пришел к выводу, что имею дело с существом похожим на детей Мимитех. Правда, ни среди Лао, ни среди их сородичей не было никого с такой энергосистемой. Все одаренные в этих племенах были завязаны на изумрудную магию леса.

Наполнение источника маной блокировалось кандалами на запястьях и щиколотках пленника, а также тонким ошейником на его шее.

Помнится, Герцог обращался к своему пленнику на вестонском, но я, на всякий случай, решил переспросить:

— Ты меня понимаешь?

После недолгого молчания пленник зашевелился и приблизился к решетке. Капюшон его балахона слегка сдвинулся на затылок, и в лунном свете я увидел бледное-серое измученное лицо.

Хм, похоже я немного ошибся. Передо мной не пленник, а пленница. Разрез глаз, острые уши — определенно она из племени родственного Лао. Только цвет кожи другой.

Девушка сглотнула пересохшим горлом и облизала потрескавшиеся губы. В ее глазах было столько тоски и усталости, сколько хватило бы еще на две жизни.

Хм… Досталось девчонке… Но я особо не обманывался. Зная, что там происходит в Тени, я с уверенностью могу сказать, что простые девчонки за Барьер не заглядывают.

Ее тяжелый, слегка удивленный взгляд пробежался по мне и остановился на фляге, висевшей у меня на поясе. Пленница явно узнала меня. Я помню ее долгий изучающий взгляд в тот день перед приливом.

— Ты меня понимаешь? — повторил я свой вопрос, но уже на ведьмачьем наречии.

Пленница вздрогнула и подняла на меня глаза. Она втянула носом воздух и, спустя мгновение, слабым голосом произнесла:

— Я чувствую на тебе запах моего мира… Великая Грань не убила тебя, и ты вернулся. Значит, он все-таки добился своего…

Глава 25

Пленница говорила на ведьмачьем вполне свободно. Правда, в некоторых словах она непривычно ставила ударения на последний слог, но я ее прекрасно понимал. Скажу больше, тот же Монгво говорил на древнем наречии намного хуже, и акцент у него был другой. Видимо, родной язык племени Мимитех заметно отличается от того, на котором говорят сородичи этой девушки.

— Он? — переспросил я.

— Человек, который два года назад посадил меня в эту клетку, — ответила пленница.

— Что ты имела в виду, сказав, что он добился своего? — спросил я, внимательно следя за ее реакцией.

— На моей памяти, ты — седьмой, кого он скормил Великой Грани, — ответила она. — Когда умерли те шестеро, он был очень недоволен. Ты выжил — значит, он добился своего.

Ее взгляд снова скользнул по фляге на моем поясе. Девушка непроизвольно облизала пересохшие губы.

Я отцепил флягу и протянул ее пленнице. Та, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать меня, дрожащими руками перехватила флягу и тут же жадно присосалась к ее горлышку, закрыв глаза от удовольствия.

— Зачем ему понадобилось скармливать людей Великой Грани?

— Человек, посадивший меня в клетку, не делился со мной своими мыслями и планами, — пожала плечами пленница и вернула мне пустую флягу.

Хм… Либо не хочет говорить, либо действительно не знает.

— Откуда ты? — решил зайти с другой стороны я.

— Земли моего клана находятся далеко на севере за Великой Гранью.

— Почему ты пришла на нашу сторону?

Взгляд пленницы на мгновение вспыхнул, но она тут же взяла себя в руки. Мой нехитрый маневр был разгадан. Склонив голову набок, она приблизилась вплотную к решетке и спокойно произнесла:

— Человек, который посадил меня в клетку, тоже спрашивал меня об этом. Он грозился сделать моему телу очень больно, если я не буду говорить. Но он быстро понял, что я могу сделать так, что мое тело умрет еще до того, как почувствует боль от пыток.

Я хмыкнул.

— Со мной у тебя так не получится. Если я захочу сделать твоему телу больно, ты не сможешь убить себя. Ты, конечно, можешь попытаться, но я обязательно это увижу.

В ее глазах я впервые увидел страх. Она отпрянула от решетки и замерла, боясь пошевелиться.

— Видящий… — ошарашенно прошептала она.

Краем уха я услышал шаги, а потом и осторожное покашливание снаружи. Моим спутникам тоже было интересно посмотреть на легендарного Призрака. И они были в своем праве — лагерь мы взяли на меч вместе.

Я развернулся и шагнул в сторону выхода. Снаружи меня уже ждали.

— К-хм… — кашлянул фон Гольц, с любопытством заглядывая мне за спину. — Он сказал что-нибудь полезное?

— Нет, — ответил я, а потом добавил: — И это не он, а она.

Взгляды баронов стали еще более заинтересованными.

— Шевалье, — обратился ко мне фон Гольц. — У вас есть какие-нибудь соображения на ее счет? Каким образом она может быть нам полезна?

— Предлагаю отвезти ее в крепость, — подал голос фон Брунон. — Уверен, нам за нее хорошо заплатят. Это же Призрак!

— Лео, это очень плохая идея, — покачал головой фон Гольц. — Вот именно, что Призрак… Как только мы с ней заявимся в крепость, нас тут же возьмёт в оборот тайная канцелярия. Ты же знаешь, какие там умельцы служат… Из нас под пытками сперва выпотрошат все, что мы знаем, а потом удавят по-тихому. Им плевать на наше происхождение. Лишние свидетели им ни к чему.

Фон Брунон задумчиво крякнул, а потом кивнул, признавая правоту друга.

— Значит, ты предлагаешь ее прикончить? — спросил он.

— Я этого не говорил, — ответил фон Гольц и взглянул на меня. Фон Брунон тоже поднял глаза на меня. Как-то так вышло, что за последние сутки в каждом таком обсуждении последнее слово было за мной, и почти всегда эти двое с моими предложениями соглашались.