Фронтир (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 50

Заметив перемену настроения короля, а также причину этой перемены, Кико решил, что именно сейчас самое благоприятное время для доклада.

— Ваше величество… — начал было он.

— Кико, давай по-простому, — перебил его король. — Что там у тебя?

— У меня есть сведения о бастарде де Грамона.

— Выкладывай, — разрешил Карл Третий, продолжая с улыбкой наблюдать за внучкой.

Следующие несколько минут Кико пересказывал все, что удалось нарыть его людям на Максимилиана Ренара.

Король, внимательно слушая шута, нахмурился.

— Ну, и из-за чего весь переполох? — перебив Кико на середине доклада, спросил он. — Обычная история бастарда. Таких, как он, в Вестонии как собак нерезанных.

— Вы правы, ваше величество, — согласился Кико. — Это было всего лишь небольшое вступление. Самое интересное и странное —впереди.

— Продолжай, — взмахнул рукой король, впрочем, не особо надеясь услышать что-то необычное.

Но спустя несколько минут то, о чем докладывал ему Кико, заставило короля хмуриться все больше и больше.

Когда шут закончил, Карл еще некоторое время молчал, а потом задумчиво произнес:

— Еще недавно хрупкий, избалованный столичной жизнью и очень недалекий юноша неожиданно превращается в очень расчетливого и хладнокровного бойца. Любопытно…. И что ты думаешь об этом стремительном преображении?

— Пока мало данных, — ответил Кико. — Мои люди отправились по его следу на фронтир. Но уже сейчас могу предположить, что этот Ренар — одаренный.

— Согласен, — кивнул король. — Думаешь, он всегда таким был, или дар открылся недавно?

— Те, кто плотно общался с ним, в один голос утверждают, что резкие изменения начались после того, как Ренар пришел в себя после ранения на дуэли с де Ламаром. Но, судя по его действиям, даром, если это все-таки дар, он пользовался очень уверенно. А это значит…

— Думаешь, покойный Фердинанд де Грамон узнал о даре своего бастарда уже давно и все последние годы каким-то образом учил мальчишку скрытно пользоваться им? — помял переносицу король. — Очень похоже на бред. Выходит, у нас под боком все это время был начинающий боевой маг. Погоди… Ты ведь говорил, что я помиловал этого мальчишку по просьбе королевы?

— Да, ваше величество, — кивнул Кико. — А ее в свою очередь попросила об этом Первая леди опочивальни ее величества.

— Герцогиня де Клермон? — искренне удивился король. — А этой лисе что понадобилось от простого бастарда?

Шут лишь беспомощно пожал плечами. Мало данных, чтобы делать какие-то выводы.

— В этом деле появилось еще больше вопросов, чем было раньше, — произнес король. — Продолжай рыть носом землю и раскопай мне ответы.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился Кико. — Будет ли мне позволено узнать, как вы поступите с просьбой Генриха де Грамона?

— Пожалуй, я удовлетворю его прошение, — произнес задумчиво король. — Надо вернуть мальчишку в столицу как можно скорее. Не хватало еще, чтобы он снюхался там на фронтире со всякими проходимцами и предателями навроде герцога де Валанса и его шайки. Только это нужно сделать так, чтобы все выглядело, как инициатива Генриха де Грамона. Заодно и посмотрим, знает ли он о даре племянника. Кстати, твои ищейки действовали осторожно?

— Да, ваше величество, — ответил Кико.

— Это хорошо, — потер ладони король. — Если этот мальчишка действительно боевой маг — это очень хорошо.

— Вы хотите предложить ему службу?

— Не сразу, — помяв бороду, ответил король. — Пусть сперва проявит себя, а мы за ним понаблюдаем. Кроме того, я не хочу давить. Нельзя допустить повторения истории с Зои де Намюр.

Кико кивнул. Побег на фронтир пятерки боевых магов, находившихся под командованием Зои де Намюр, да еще и в тот момент, когда страна находилась на грани войны с Аталией, был для Карла Третьего больной темой. Страйкеры и без того товар штучный, а тут целое подразделение опытных боевых магов...

— Зови сюда секретаря, — приказал король и улыбнулся так, будто скоро у него появится новая игрушка. — Мне уже не терпится взглянуть на этого Ренара.

Глава 24

С того момента, как был повержен вожак стаи теневых тварей, прошли сутки. Именно столько времени нам понадобилось, чтобы добраться до временного лагеря Герцога.

Помнится, месяц назад дорога от лагеря до озера заняла чуть больше трех часов. Но в тот раз меня везли в клетке в фургоне и мне не пришлось тащить на своем горбу потерявшего сознание Видаля.

Первый час шевалье еще шел на своих двоих, даже пытался тащить торбу с едой и водой, которую мы нашли в фургонах, но постепенно он начал сдавать и часто спотыкаться. Его рана на спине, оставленная когтями волка, воспалилась, и где-то в середине ночи во время привала он потерял сознание.

Несколько часов, постоянно меняясь, его пытались тащить на себе фон Гольц и фон Брунон, но очень скоро выдохлись и они. Так что большую часть оставшегося пути шевалье Видаль проделал у меня на спине так и не очнувшись.

А ведь, помимо этого, на мне была еще и разведка. Три раза за сутки нам пришлось менять направление из-за стай хищников. Благо они словно осы на мед, почуяв кровь, спешили в сторону озера. Иначе нам пришлось бы туго.

Несколько раз я спрашивал самого себя, зачем я тащу на себе этих людей. В одиночку было бы намного проще, легче и самое главное — быстрее. Но каждый раз я вспоминал, как эти трое вышли против теневой твари, отвлекая ее внимание на себя и давая мне время для решающего удара… Они вряд ли надеялись на победу. И уж тем более вряд ли доверяли мне… Особенно после боя у скал. Но они сделали то, что сделали. Раньше они были для меня никем. После схватки с волком кое-что изменилось. Теперь я не мог их бросить. И что-то мне подсказывало, если бы понадобилось нести меня так же, как я нес на себе Видаля, меня бы понесли.

От фон Гольца я узнал, что мы четверо — единственные, кто остались в живых из нашего отряда. Сержант Равель погиб в том бою у скал, как и несколько наемников из шайки жениха Трикси. Тела самого Патрика и его прихлебателя рыжего Жана на моих глазах сожрали озерные монстры. О чем я нисколько не жалею.

Степняки мертвы. И судя по взглядам, которые бросал барон на Видаля, пока рассказывал мне о судьбе всего отряда, он не очень верил в то, что шевалье дотянет до Западной крепости.

Пока я тащил на себе Видаля, барон фон Брунон нес мои рюкзаки. Много раз я замечал на себе его задумчивые взгляды, равно как и любопытные взгляды барона фон Гольца. И я их понимал. Наверняка у них было очень много вопросов ко мне, но нужно отдать им должное — ни одного они так и не задали. Думаю, в их троице этим занимался шевалье Видаль. Вот уж у кого был язык без костей.

Несколько раз фон Брунон сетовал на то, что нам пришлось бросить тушу убитого волка. Все, что мы успели сделать до того, как появились первые падальщики, это извлечь круды, вырезать волчьи когти и оттащить тушу монстра в небольшой овражек у подножия холма. Надежды на то, что ее никто не найдет, не было, но если это будут только звери, имелся шанс на то, что скелет волка останется в овраге. Кости теневой твари можно дорого продать на большой земле. Мои спутники уже строили планы, как будут возвращаться к тому холму. Если выживут, конечно.

Пока шагал, у меня было достаточно времени разобраться со странным феноменом, выявленным мной во время боя с волком. Тот самый прилив энергии извне. Оказалось, что благодаря энергетическому полю, обволакивавшему мое тело, которое я наблюдал, находясь внутри Барьера, мне теперь необязательно иметь физический контакт с крудом, чтобы поглотить из него ману. Достаточно и того, что круд будет в зоне досягаемости моей новой магической ауры, примерно в радиусе двух-трех сантиметров.

Собственно, так все и произошло. Во время боя моя энергосистема самопроизвольно начала поглощать ману из крудов, лежавших у меня в потайных карманах туники.

Теперь осталось только научиться контролировать этот процесс. Чем я, в общем-то, и занимался всю дорогу. И у меня уже постепенно начинало получаться.