Каприз для двоих (СИ) - Керис Оксана - Страница 59

Например о том, что они с самого начала все делали не так. Жестоко было невинную девушку тащить в такую пучину порока, она наверняка запуталась и не понимает, что ей чувствовать. И рядом нет знающей женщины, которая могла бы помочь ей в чем-то, успокоить. Не к жене же лира Тибольда ей идти. Розмари для этого не походит — невинной девице тут вряд ли удастся понять Мелли… Нужен кто-нибудь взрослый, но достаточно близкий для подобных откровений.

И надо, наверное, выбрать ей божественного покровителя уже сейчас, а не ждать времени перед инициацией. Пусть возьмет за мерило нормальности кого-то более адекватного, чем Богиня-Мать. Что нормально и удобно для фермерской девчонки, то категорически не подходит для… нынешней Мелиссы.

С детьми вот тоже. Пять месяцев пролетит незаметно, едва ли за это время Мелли успеет привыкнуть к своему нынешнему положению… Алан вообще сомневался, что стоит мучить Кроху столь… пристальным вниманием. Отказаться от секса — похоже на какое-то жесткое испытание самого себя, но он предпочтет видеть ее счастливой, а не рыдающей в его объятиях.

— Ты уже о чем-то думаешь, — как всегда резко проснулся Берти.

Алан повернул голову в его сторону. Безмятежность, что излучал Берти во сне, испарилась без следа.

— Попроси ее высочество подобрать Мелли… подругу постарше. Может, удастся найти более опытную женщину, которая будет заниматься ее нарядами? Кого-нибудь, кто мог бы жить здесь как часть рабочего персонала и… помочь ей?

Берти едва заметно кивнул. За окном уже светало, и Алан сам поражался тому, что так долго проспал. Они какое-то время лежали в тишине, пока внезапно не завозилась Мелли. Вместе с ней проснулись и оба пушистых наглеца, повскакивали на лапы, ощутимо топая по торсу Алана.

— Такие маленькие, а такие тяжелые, — непроизвольно засмеялся он, когда коты рванули к своей хозяйке.

Мелли проснулась сразу. Практически подскочила на месте, резко села, с ужасом глядя на них. Берти тоже убрал голову с руки Алана, и тот смог встать.

— Доброе утро, — улыбнулся он. — Как ты себя чувствуешь?

Он даже не знал, что ей еще сказать. Но меньше всего ожидал, что ее глаза как-то мигом наполнятся слезами и она упадет, садясь во что-то вроде низкого поклона, и на одной ноте запричитает извинения. Алан смог только испуганно переглянуться с Берти, прежде чем потянулся к ней — успокаивать и поднимать.

— Тихо, малышка. Ты за что извиняешься?

От резкого плача, а может, и от испуга она начала икать:

— Я — ик — вчера — ик — все испортила! Я…

И снова слезы. И такой ужас в глазах, будто они ее на плаху тащат. Алан сгреб ее в охапку, прижал к себе сильнее.

— Лир Тибольд? — обреченно уточнил Берти.

Алан кивнул. Мелли снова била нервная дрожь и снова слезы. Только теперь вокруг суетились еще и хвостатые защитники.

— Тихо, успокойся, милая. Ты ничего не портила. Ш-ш-ш, не надо плакать, все хорошо, — шептал Алан, мысленно поторапливая лекаря.

Берти уже остервенело тряс колокольчик, а Мелли отчаянно сражалась со слезами: она хватала ртом воздух, словно пытаясь перестать реветь, но не получалось, и она снова срывалась в рыдания.

— Тогда лучше плачь, Кроха, — Алан еще сильнее прижал ее к себе, пытаясь хоть как-то успокоить.

А уже через пару минут все завертелось: менталиста, оказывается, вызвали с ночной смены, ведь как раз дежурил лучший. Мелли пришлось по-быстрому запихнуть в халат и усадить в кресло, а нервничающие Берти и Алан остались в гостиной — разговор с менталистом всегда ведется один на один. Звукоизоляция в комнате была на уровне, поэтому расслышать, о чем там говорят, было невозможно, оставалось только молчать и нервно переглядываться.

Наверное, нет худшего чувства, чем ощущение, что ты сам, лично, навредил человеку, которого любишь. Будто зверь какой рвет тебя изнутри — не сиделось на месте, и Алан мерил шагами комнату. Туда и обратно, туда и обратно. Берти сходил в свою спальню — переоделся в более приличный вид, а Алан так и остался в мягких домашних штанах и свободной рубахе, что накинул перед тем, как выйти из комнаты, босой и растрепанный.

Менталист вышел уже спустя полчаса. К этому моменту Алан все же сел в кресло, огромным усилием воли заставив себя прекратить это бесполезное мельтешение. Кошачьи разбойники, почувствовав вседозволенность, залезли к нему на колени и лежали, настороженно наблюдая за дверью. Острые коготки нет-нет да скребли по коже через ткань брюк.

— Я не смогу ей помочь, — с порога сказал менталист.

Его звали Руденс Холер, и он совсем недавно приехал в Отолья — его заманил Гарольд, обещая построить лучший лекарский корпус. Ценного специалиста не так-то просто было выцепить в свой госпиталь, этого заманили кафедрой менталистики и психологии, поэтому Алан его и знал. На данный момент он является самым сильным лекарем в городе.

Руденс без разрешения — многие лекари весьма непочтительны — сел в кресло напротив Алана:

— Она напугана. Очень. Настолько, что сейчас посчитала, будто я пришел ее исправить… Какие-то дремучие бредни, что частенько ходят о нас в народе.

Алан рассеянно кивнул: такое и правда нередко говорят. Дескать, менталисты способны изменить тебя, сделать совсем другого человека. На самом деле, разумеется, это невозможно. Гипноз позволяет на какое-то время изменить поведение, но это даже не совсем магия.

Берти, рассеянно посмотрев на Алана, зашел в спальню, к Мелли. Котята спрыгнули с колен и едва успели прошмыгнуть в закрывающуюся дверь. Алан же остался, чтобы выслушать всю неприглядную правду про себя и свои сексуальные пристрастия.

Руденс сидел с идеально прямой спиной — собранный и спокойный, словно не его выдернули в замок после ночной смены. Ни грамма осуждения на чисто выбритом лице.

— Я должен сразу объяснить некоторые нюансы. Я шел сюда, надеясь, что смогу нормально поговорить с ней, начать терапию, если она позволит. Но удалось лишь немного ее успокоить и снять слепок воспоминаний. Обычно мы не разглашаем подобную информацию…

— Но что-то позволяет вам поступить иначе? — устало вздохнул Алан.

После всплеска эмоций он чувствовал скорее опустошение.

— Вам помощь не нужна? — участливо спросил Руденс.

Алан покачал головой. Руденс задумчиво его осмотрел и продолжил:

— Она очень юная, здоровая девушка, есть шанс, что она сможет справиться сама, если уйдут основные причины для беспокойства и страхов. Сейчас Мелисса как ребенок. Она очень зависима от вас и не сможет отстаивать свое мнение и свои личные границы, поэтому я считаю допустимым говорить с вами… как с опекуном.

Алан понятливо кивнул. Она и есть ребенок: полное совершеннолетие наступает в двадцать два года, это замуж можно выдавать с пятнадцати. Поэтому он и Берти, по сути, являются ее опекунами. Руденс спокойно продолжил говорить:

— Мелиссу нельзя назвать религиозной, но она выросла в этой среде, ей очень много и часто говорили о том, как все должно быть. Отсюда огромное количество проблем, начиная с того, что рабство разрушило все ее привычные надежды и мечты, заканчивая ее убеждением, что она теперь не достойна хорошего посмертия из-за своей испорченности. Я бы советовал еще до инициации выбрать ей другого покровителя… Сходите в храм Всех Богов, поговорите со жрецами. Просто избавиться от этих убеждений не получится, но можно мягко их заменить на другие. Пока психика гибкая, она сможет это сделать и без помощи со стороны. Я бы советовал кого-нибудь из молодых богов, чьи заветы опираются на поиски собственной силы и предназначения.

Алан снова кивнул. Он и сам подумал об этом. Теперь просто нужно заняться этим побыстрее — в Отолье храм Всех Богов маленький, там не полный состав жречества, да и сейчас проходят инициации магов. Однако на следующей неделе все поедут к морю, можно свозить Мелиссу не только полюбоваться видами, но и поговорить со жрецами.

— Это если говорить о корне проблемы, — методично продолжал Руденс. — Есть еще частности. Простите за переход на личности, но одна из ваших главных ошибок — вы не озвучили причину покупки ее брата и сестры. Мелисса искренне считает, что они нужны вам, чтобы управлять ее поведением.