Пункт назначения 1978 (СИ) - Громов Виктор - Страница 39

Я обернулся. И очередной раз поразился. Вставала Вика. Вставала как королева. Как суперстар. Откуда у обычной девчонки такая потрясающая способность любое ерундовое действо превратить настоящее шоу? Оставалось только восхищаться ее талантом. На расстоянии. Как можно дальше.

Ира сама побежала занимать стол. Я вынул рубль, выгреб из кармана бренные останки мелочи, принялся отсчитывать нужную сумму. Отвлекся от зала, а Вику попросту выкинул из головы. Она сейчас занята, и слава Богу.

Только она про меня не забыла. Не смогла просто так пройти мимо. Вика встала рядом со мной незаметно, неслышно, постучала пальцем по плечу. Я оглянулся.

– Фу, Олег, – процедила она, презрительно морща нос, и кивнула на Ирку, – я думала, ты парень. А ты всего лишь нянька для этой сопли!

Фантастика! Все снова повторялась. Слово в слово. Как такое может быть? Нет, это срочно надо исправить. Я ссыпал всю мелочь на прилавок, обернулся к Вике и с чувством, с оттягом, принялся аплодировать.

Она растерялась.

– Браво, – сказал я, – бис! Вы чудесно сыграли свою роль, леди Ровена. Жаль, что роли, где надо изображать любовь, вам не удаются вовсе. Трудно играть влюбленность, если любишь только себя? Не так ли, Вика!

И тут Вика впервые вышла из себя. Покрылась красными пятнами, подурнела, яростно раздула ноздри, выкрикнула:

– Не так…

Она не договорила, от щедрот души залепила мне пощечину и зарыдала. Картинно, горько, с придыханием. Новый кавалер тут же обнял ее за плечи, что-то зашептал на ухо, потом обернулся ко мне и отчеканил:

– Сволочь ты, Олег.

Я лишь пожал плечами, отвернулся от них и опять принялся пересчитывать монетки, двигая их пальцем по белой поверхности прилавка. Продавщица смотрела на меня с сочувствием. От ее молчаливого одобрения мне стало легче.

Ирка выглядела притихшей. И не только она. Все кафе, после выходки Вики затихло, утратило праздничность. На меня бросали взгляды. Кто-то украдкой, кто-то открыто с откровенным любопытством. Мне было все равно. Я смог преодолеть и этот рубеж. И Ирка вот она, рядом. Не обиделась, не сбежала. И все идет по плану. По моему плану!

Я поставил на стол поднос и сказал:

– Лопай, сластена.

Она счастливо улыбнулась, взяла ложечку. Жизнь показалась прекрасной. Вика исчезла в прошлом. Стала нереальным сном. Эту победу мне удалось одержать.

В кафе мы немного задержались. Ирка слопала свое мороженое, выпила сок и спросила:

– Олег, а можно мне бутерброд?

Я вспомнил, что ела перед уходом одни макароны с сахаром и сейчас, конечно, уже проголодалась. Ответил:

– Можно. С колбасой или сыром?

– С колбаской, – выпалила она и добавила свое вечное, – ура!

На остатки мелочи я купил два бутерброда, чай для Ирки и кофе себе. Глянул на часы, висевшие над входом – половина восьмого. За столиком сказал:

– Ир, давай быстрей, нам выходить пора. Еще билеты покупать надо.

Он кивнула, взяла себе один бутерброд, второй пододвинула мне. Я вспомнил, что сестренка всегда была такой, все делила строго пополам. Никогда не пыталась взять себе больше и другим себя обделить не позволяла.

На выходе из кафе она снова сунула мне свою ладошку. А, когда мы чуть отошли от двери, спросила:

– Олег, а почему эта девчонка тебя ударила?

Я машинально ответил:

– Дура потому что…

Ирка поразмыслила и кивнула. Но не смогла не уточнить:

– А мальчишка почему так плохо про тебя сказал?

Вот же дотошная. И как ей это объяснить? Я попробовал быть честным.

– Потому что Вика плакала.

И, естественно, нарвался на новый вопрос.

– А почему она плакала?

Я остановился, Иркину руку не выпустил, просто посмотрел на нее. Взгляд у сестренки был серьезный. Ей действительно нужно было знать ответ на этот вопрос.

– Знаешь, кто такие эгоисты? – спросил я.

Ирка сделала умные глаза, кивнула и тут же ответила:

– Нет, а кто?

– Люди, которые любят только себя. На других им плевать. Они хотят, чтобы все их желания исполнялись.

Ирка нахмурилась.

– Я никогда не буду такой, – сказала она убежденно. – А какое желание ты не исполнил?

Какое… Перед глазами у меня встала сцена, произошедшая сорок лет назад. Каким же торжеством тогда сияли глаза Вики. Как она упивалась своей властью над глупым мальчишкой.

– Олег!

Я словно очнулся.

– Ты сам не знаешь какое? – В голосе у сестренки было удивление.

– Знаю. – Сказал я. – Она хотела, чтобы я бросил тебя и пошел за ней.

Ее пальчики крепко-крепко сжали мою ладонь. Ирка засопела в раздумьях. И наконец, задала самый важный вопрос:

– А ты меня не бросишь?

Тут мне даже не нужно было размышлять над ответом.

– Никогда, – сейчас я был абсолютно честен.

Про себя же подумал: «Я уже бросил тебя один раз. То, что из этого вышло, мне не понравилось».

До площади было рукой подать. Там возле фонтана за день успели возвести большой купол, установили вокруг него ограждение. Растянули разноцветные флажки, нанизанные на веревку. Рядом поставили раскрашенную во все цвета радуги будку – билетную кассу. Возле нее висело объявление:

Детский билет – 30 копеек;

Взрослый билет – 45 копеек.

Для детей до шести лет – вход бесплатный.

В самом низу была приписка – дети до шести лет без взрослых не допускаются. А едва не рассмеялся. Вот бы сюда сейчас защитников детей из моего прошлого. Вот бы они возмутились. Я прямо-таки слышал истерические вопли: «Как можно детям без родителей в такое опасное место!»

Удивительно, но здесь это не казалось ни странным, ни преступным. Такое было сплошь да рядом. Первоклассники сами ездили в школу на автобусе. И это не пугало и не возмущало никого.

По обе стороны от кассы красовались огромные афиши. Сразу стало ясно, что мотоциклов в шаре будет не один, а целых три. И на одном из них выступит девушка, судя по плакату совсем молоденькая и очень симпатичная.

Рупор над входом надрывался веселой музыкой. На улице начинало темнеть. Зажглись фонари. С желающими было не густо. Свободных мест оставалось много. Билетов сколько душе угодно. Я так и не понял почему – то ли все отправились смотреть кино, то ли отложили поход на представление на завтра. Очереди не было вовсе.

Возле самой кассы Ирка вдруг сказала:

– А она красивая, эта Вика. Ты правда не жалеешь, что не пошел с ней, а остался со мной?

Этот вопрос стал для меня полной неожиданностью. От девятилетней девчонки я его не ожидал.

– Нет, – ответил я, – не жалею. И не пожалею никогда.

Ирка осталась довольна услышанным.

– Это хорошо, – сказала она.

Мы подошли к окошку и без проблем получили два билета. Ирке дали детский, мне – взрослый. Спорить с этим никто не стал. Я даже примерно не представлял, до какого возраста положен детский билет, а переспрашивать не захотел.

Было без пятнадцати восемь. Возле входа потихоньку собирался народ. Мы остановились там же, я снова сгреб Иркину ладошку. Отчего-то стало страшно. Мне все время казалось, что я упущу ее, отвернусь, отвлекусь, потеряю и больше никогда не увижу. Это было похоже на паранойю, чем жутко меня злило.

Ирке же было любопытно. Она все время рвалась куда-то сбегать, что-то посмотреть. Одна, сама, как взрослая. В какой-то момент я не выдержал и попросил:

– Ир, давай договоримся, не убегай от меня. Если что-то захочешь увидеть, лучше скажи мне, я схожу с тобой.

Она возмутилась:

– Вот еще, я не маленькая! Я и сама могу!

И вырвала свою ладонь. Я взял ее за плечи, крепко, наверняка, повернул к себе, постарался говорить, как можно убедительнее:

– Ира, не злись. Постарайся понять, я отвечаю за тебя перед родителями. Ты удерешь, а у меня потом будут неприятности. Меня будут ругать. Неужели, ты этого хочешь? Неужели так должны поступать настоящие сестры?