Криминальный попаданец (СИ) - Круковер Владимир Исаевич - Страница 20

Но день нынешний, после угрожающего визита шпаны, не ожидался томным. Сперва вызвал капитан Свиридов, поинтересовался скандалом, который я якобы устроил в редакции. Вон как оскорбленные графоманы дело повернули!

Я вкратце объяснил ситуацию и успокоительно сказал:

— Вот в областной газете материал напечатают, всем злопыхателям нос утрем. С человеком, которого печатают в области, районщики связываться побоятся.

— Так уверен? Видать что-то вспоминаешь по этому — журналистскому делу. То-то я гляжу, речь у тебя грамотная, интеллигентная. А о чем статья-то?

— Про передвижению пятиэтажных домов. Так переносят на другое место, что жильцы спят спокойно.

— Где-то я читал, — сказал капитан, — что в 1455 году некто Аристотель Фиораванти переместил двадцатичетырехметровую колокольню делла Маджоне при церкви Санта Мария Маджореruen в Болонье. Говорят, древние египтяне тоже это умели. А еще на острове Пасхи статуи голые туземцы не только высекали, но и перемещали. Статуи 90 тонн, при росте в 15 метров!

— Ого! — сказал я. — Удивили, товарищ капитан. Так что — мне начинать бояться этих коммуняг.

— Я, кстати, тоже коммунист. И вступил в партию не прохлаждаясь за столом, а во время боев. В разведке я воевал…

— Простите, — только и нашелся что сказать я.

— Да ладно, ты во время войны еще пацаном был. А бояться не надо: ты пока больной и работаешь у нас сторожем, ничего тебе предъявить невозможно. Но ты начинай вспоминать, начинай. Человек должен знать, кто он такой есть! И у меня к тебе поручение есть: надо составить записку в управление, где обосновать необходимость собаки в нашем РОВД. Особенно, в плане профилактики правонарушений.

— Ну это же просто: вечернее и ночное патрулирование с собаками в скверах, парках и темных закоулках почти полностью избавит район от грабежей и насилий. А в плане розыска — может увеличить раскрываемость квартирных краж и краж в государственных предприятиях, совершенных путем проникновения на охраняемую территорию.

— Вот, как по писанному чешешь. Ясно, что у нас служил, в МВД. Иди — пиши.

Ну я и пошел.

Пристроился в комнате участковых, попил чайку, нагрев на плитке с открытой спиралью помятый чайник с деревянной ручкой, взболтнув пузатый заварник — есть заварка? Это процедура отвлекла от грустных мыслей, а вот если бы чай был в пакетиках и электрочайник… Прервал нелепую мысль: во-первых, чай не бывает в пакетиках, а вот только так — байховый, Краснодарский или Два слоника из Индии. Во-вторых, электрочайник у нас был, но в нем вода невкусная, накипь на спирали постоянная. Самый вкусный чай, конечно, на костре, но и на плитке нормально.

В комнате спокойно — участковые все по участкам разбрелись: утренний обход. Набрал себе бумаги (какая-то она сероватая), обмакнул ручку в чернильницу. Хорошо, хоть перо уточка, не будет царапать. А вот стальное перо № 11 со звездочкой эту бумагу бы рвало.

— Эта бумагу для пишущих машинок, а пишем мы на хорошей, из тетрадок. — Это зашел в кабинет один из участковых, пожилой старлей. — Вот эту скобку металлическую вынимаем, листы отсоединяем и пиши на здоровье. А ты что пишешь?

— Да вот, шеф сказал написать о применении собак в милиции.

— Ишь ты — шеф! Где нахватался только? Баловство, эти твои собаки, только жрут и лают. Вот на охоте — да, там собакам первое дело. А тут — баловство.

— Не слушай его, — вошел в кабинет мой ученик Горбатов. — Петрович у нас лицо старорежимное, привык по старинке работать: наганом да добрым словом.

— Сам ты старорежимный! — обиделся старлей. — Когда мы в пехоте Берлин брали, так ты на печи сидел.

— Ну я же не виноват, Петрович, что годами не вышел.

— Вот и не болтай тут не по делу.

Поняв, что тут я ничего не напишу, пошел искать тихое место. И забрел в кабинет угро, где опер одним пальцем что-то изображал на разбитой пишущей машинке «Москва». Я взглянул ему через плечо:

«Заявление. Прошу предоставить мене отпуск за свои счет…»

— Букву «Р» пропустил.

— Где? Вот черт!

— Давай напечатаю, а потом мне надо машинку на полчасика.

— Да хоть на весь день. А ты умеешь?

А что это я так резво? Действительно, не помню. Не попробуешь — не узнаешь.

Сел, руки сами легли на клавиатуру, отпечатал большими буквами заголовок, нажав на кнопку регистра, передвинул каретку и, будто на рояле сыграл.

— О, как ловко! — Восторгнулся опер. — Теперь тебя будем звать, если что. Ну я побежал, а ты, будешь уходить, вон ключ — запри и дежурному отдай.

Полчасика я успешно работал, набросав основные тезисы докладной на бумаге, а потом начисто выдал их в пяти машинописных листах форма А-4. Тут тоже была чернильница «непроливайка» и вставка с пером уточкой. Память сигнализировала про удобные наливные авторучки с золотым пером и, даже, о каких-то «шариковых BIC Cristal» (я что — иностранный язык знаю?). Но я не дал фантазиям разгуляться, а поволок свою докладную к начальнику угро.

— Неплохо, — резюмировал Виктор Борисович, проглядев мое творчество. — И даже профилактику не забыл, надо же. «Предполагается резкое снижение уличной преступности против личности, в частности по статьям 206 УК РСФСР, при условии подвижных патрульных групп с обученными собаками в скверах, парках и в районах питьевых алкогольных заведений» — процитировал он. Откуда статьи знаешь.

— Хулиганка, каждый баклан знает.

— Вот и жаргон воровской тебе знаком. Ботаешь, что ли?

— А кто у нас в России по фене не ботает? — по-одесски ответил я.

— Нет, уверен я, что ты проводником служебных собак был. И возможно, что начальником целого питомника в МВД.

— Хорошо бы… — сказал я неуверенно.

И тут зашел дежурный…

«Группа, на выезд! — завыли в отделе репродукторы, понуждая эксперта, опера, следователя и кинолога поскорее садится в машину».

Ну да, в кино про майора Пронина. А тут зашел дежурный и сказал:

— Товарищ капитан, там сельпо обворовали, а оперов нету-ти.

— Ладно, сам съезжу. Вот с инструктором по собакам и съезжу. Позови там Горбатова, он должен во дворе с собакой возится. — И, обращаясь уже ко мне: — Как думаешь, может уже наша Джуля пользу принести на краже?

— Попробуем, — ответил я. — Рановато, конечно, четыре месяца надо, чтоб подготовить следовика. Но все равно привыкать ей пора, да и младшему полезно попробовать.

Село Андрейково недалеко. Приехали, полчаса всего протряслись. Узнали, о до революции тут было именье купца Плетникова. До сих пор живи развалина двух помещичьих дома, которые деревенские растаскивали, растаскивали, но так до конца и не растаскали. Имеются в селе село Андрейково: птицеферма, станция защиты растений, Андрейковский сельский дом культуры в аварийном состоянии, сельпо, медпункт и библиотека. Продавщица магазина болела три дня, сегодня пришла замок с засова отстегивать и обнаружила, что дужка перепилена. Заходить не стала, а сразу пошла в сельсовет и вызвала милицию, то бишь — нас.

— Ну, за это время воры уже всю водку выпили, — сказал бывший участковый.

— Посмотрим, — сказал капитан.

— Первое правило проводника, — сказал я, поглаживая Джулю за ухом, — проверить первобытность места происшествия. Если оно нарушено, то собака пойдет за тем, кто последний раз был в этом месте. Никто, даже эксперт, не имеет права первым его осматривать. Ты — первый. И собаку вперед всегда пускай.

— Ну, эксперта у нас последние полгода нету. А в уголовке кроме меня всего два опера. Я их предупрежу. Давай, Непомнящих, работай. А мы посмотрим, поучимся.

Я запустил собаку в магазинчик, дав команду: «Ищи, Нюхай», зашел сам. Прилавок, за ним полки, на полках консервы: «Морская капуста», «Завтрак туриста», «Шпроты рижские», «Тушенка говяжья», стеклянные банки с березовым, томатным и персиковым соками и пара рулонов с марлей. Еще видны закрутки для банок, но без крышек — крышки для домашнего консервирования у нас дефицит, ими цыгане торгуют из под полы. Псина обнюхала пол, не вполне понимая, что я от нее хочу, и притащила рукавицу. Брезентовая, рабочая, но внутрь вставлена шерстяная перчатка, зима все же.