Рейд. Оазисы. «Выход» - Конофальский Борис - Страница 6

Горохов умел бодрствовать не клюя носом, даже когда устал, а сейчас он был вполне бодр. Поэтому сразу, едва повернул голову направо, заметил суету на юго-западе. Нет, он не ошибся, хоть луна и проделала большую часть пути и уже уплывала в сторону горизонта, света было ещё предостаточно. Он заметил маленькую фигурку, которая всего на секунду возвысилась над одним из барханов. А потом тут же свалилась вниз.

«Неужели дарги?». Горохов, не думая, сразу отложил в сторону обрез и потянул из кобуры револьвер, заодно и оптику к нему.

Дарги – худший из всех вариантов, что мог случиться. Уж лучше бы клещ забрался ему под кожу между лопаток.

Глава 4

Андрей Николаевич быстро поставил прицел и затянул крепление на револьвере, поудобнее прилёг, опёрся на локоть. Поднёс оптику к глазу. Посмотрел в неё пару секунд: это, конечно, не то, что днём, но света от луны ещё хватало. Вот только больше ничего не происходило. Но нет, он не мог ошибиться. Ему не померещилось. Он никогда не допивался до такого состояния, чтобы мерещилось, и полынь с молодости не пробовал. Уполномоченный был трезв и внимателен. Он оторвался от прицела и уже смотрел, что называется, невооружённым глазом, но всё равно не видел никакого движения. Андрей Николаевич стал даже немного волноваться. Он аккуратно, чтобы не обнаружить себя, обернулся назад.

Дарги – большие мастера войны в степи, один будет перед тобой плясать на барханах, привлекая твоё внимание, как раз в то время, когда другой будет оббегать тебя, чтобы выскочить во фланг или тебе за спину. Уполномоченный волновался не зря. Так, на песке за его спиной, не хуже подробной карты, на его присутствие здесь и на его местопребывание указывала цепочка его собственных следов. Ему необходимо быть очень внимательным. А лучше уйти отсюда к мотоциклу. Он всё ещё оглядывался по сторонам. Да, Горохов находился на возвышенности, был укрыт кустами колючки и готов был стрелять. Но… Следы.

Если тут появились дарги… Плохо… Они будут обшаривать округу, выносливости им на это хватит, и найдут его следы. Днём, как бы легко они ни переносили жару, всё-таки их активность заметно снижается. Их можно обнаружить коптером, найти их следы и избежать встречи с ними, но теперь… Скорее всего, ему придётся уйти. И побыстрее. Добраться до мотоцикла и отъехать километров на пять-семь на север. Запустить дрон. Разобраться, что к чему. Если в этом квадрате и в самом деле обнаружатся дарги, даже просто их следы, можно будет считать, что задание выполнено. Бандиты мертвы и, скорее всего, сожраны. И с чистой совестью ехать домой, а дома указать в рапорте, что загнал приговорённых на территорию кочевья дикарей. Инспектор, скорее всего, согласится с тем, что приговор приведён в исполнение. В общем, Андрей Николаевич уже привстал и тут же услышал отчётливый хлопок. Выстрел. Звук донёсся с юга. Горохов лёг обратно. Нет, скорее всего, стреляли не по нему, но… Он снова поднёс оптику к глазу… Стреляли из пистолета. Так что стреляли точно не по нему, и стреляли не дарги. Те не уважают такое оружие. Дикари предпочитают винтовки. Но сколько уполномоченный ни вглядывался в серые от света луны барханы, ничего он рассмотреть не мог. Пока не услышал ещё два хлопка. Точно пистолет. Теперь ещё ближе. И лишь после этого он увидел чёрную фигуру человека, которая двигалась прямо к нему, к этой возвышенности, на которой лежал Андрей Николаевич. Человек, не дарг, шёл, торопился, оглядывался по сторонам то и дело. Вот только шаг у него был нетвёрд. Человек явно был несвеж. Это было особенно заметно, когда он взбирался на барханы: лез наверх с трудом. Видно было, что он устал.

Ну, и вот они. С запада, из-за высокого бархана, выскочили сразу две фигуры. Одежды и обуви нет, круглые шапки жёстких волос, винтовки у обоих. Даже в этих диких местах нашёлся кто-то, кто продал им оружие. Они спокойно, рысцой, побежали наперерез усталому человеку. Дарги уже не особо стеснялись, чувствуя лёгкую победу, первый из них даже заголосил, гортанно и противно:

– Дарг-дарг-дарг-драг…

Человек обернулся в их сторону и, не целясь, выстрелил из пистолета. И ещё быстрее пошёл, почти переходя на бег, к той возвышенности, на которой находился уполномоченный.

«Двести метров до цели. Потратил патрон. Дебил», – констатировал Андрей Николаевич. Он понял, что уходить поздно; к сожалению, ему придётся поучаствовать в этом мероприятии. Горохов взвёл курок на револьвере и, уже не думая про клещей – теперь было не до них, – лёг поудобнее. Нашёл хорошую точку для локтя. Стал ждать. А человек почти дошёл до возвышенности, бежать он не мог, был измотан, тем не менее, он на каждом шагу оборачивался, смотрел на преследователей. А Горохов, уже переживая за него, шептал негромко:

– Патроны не трать.

Человек патроны не тратил, теперь он, прилагая усилия, спешил к зарослям на холме, как к последнему укрытию. Дарги бежали, как всегда, легко, свободно перепрыгивая через небольшие барханы, они его хоть и догоняли, но им уже было ясно, что он спрячется от них на холме. И когда человеку до подножия холма оставалось метров двадцать, один из даргов, тот, что поплотнее, поднял винтовку и, почти не целясь, сразу выстрелил.

Дарги стрелять умеют. И опять над степью разнеслось это их мерзкое: дарг-дарг-дарг…

Человек заматерился и рухнул на песок, перевернулся на спину и подтянул к себе колено, обнял его и продолжил осыпать даргов отборными ругательствами. Его не убили, с ним решили поиграть, а он решил продолжить свою борьбу, несмотря ни на что, и теперь на карачках пополз в сторону холма. Спрятаться, спрятаться, во чтобы то ни стало. Там, на этом плоском холме, в зарослях, он сможет им дать отпор. Но дикари быстро догнали его. И он остановился у самого холма. Повернулся к ним лицом и поднял было пистолет… Но не выстрелил, не успел, дарги продолжили играть с ним, ему выстрелили в руку. Он снова заорал и завалился на бок, причитая и проклиная дикарей. А один из даргов, тот, что был потоньше, подбежал к нему, схватил и откинул прочь пистолет, стал прыгать рядом и орать, а заодно, повизгивая от удовольствия, бить человека прикладом винтовки. Они вели себя здесь как победители, как хозяева. Но их было всего двое. Уполномоченный ещё раз огляделся и больше нигде других дикарей не увидел. В принципе, Горохову всё было ясно. Человек был не жилец. Других людей, кроме бандитов и отморозков Сорокина и его подельника Юрумки, тут быть не могло. Люди в этих широтах не живут. А значит, половину его задания уже выполнили за него. Но только половину. Где-то должен быть ещё один бандит. Его тоже нужно было найти. Вернее, желательно найти. Уполномоченного никто не принуждал рисковать собой, наоборот, им по инструкции запрещалось излишне рисковать собою ради приведения приговора в исполнение. При высоком риске им рекомендовалось уходить. Уполномоченные – товар редкий, штучный. Таких людей берегли. Вот и теперь, его миссию и комиссар, и инспектор посчитали бы успешной. Но Андрею Николаевичу смерти одного бандита из двух было мало. В приговоре было два имени. Два. А второго он тут не видел.

Можно было отсидеться, подождать, пока дарги уйдут. Но медлить уполномоченный не хотел. Может, дикари сядут тут дожидаться утра или ждать, пока песок не раскалится, чтобы на этом раскалённом песке потом зажарить человека. Ну и помимо этого, он просто не хотел упускать такой возможности. Горохов поднял револьвер, прицелился и выстрелил.

Бах…

Двадцать метров, цель неплохо освещена: плотный, крепкий дарг сразу рухнул на песок, а второй, ловкий, сволочь, моментально сообразил, что дело дрянь, и с визгом кинулся в сторону. Теперь Андрей Николаевич почти не целился, стрелял, чуть приподнявшись с локтя.

Бах…

Этот выстрел был не так хорош, как первый, но цели он тоже достиг, худой дарг чуть споткнулся, выронил винтовку, и прежде, чем он снова побежал…

Бах…

На этот раз Горохов успел поймать цель. Худой со стоном рухнул на маленький барханчик. Мордой в песок.