Летописи Великого Похода (СИ) - Зеленков Василий Вадимович - Страница 18

Бурной дискуссии, длившейся не менее суток, подвел итог Анкху Анен, задумчиво сказавший:

– Вы знаете, братья, мне кажется, что мы друг друга стоим.

Повисла тишина. Космодесантники задумались… а потом внезапно поняли, что в пылу спора совершенно перестали обращать внимание на окружающий мир. И что мощное психическое сияние рядом объяснимо вовсе не наличием множества псайкеров в одном месте.

Магнус стоял на самом верху амфитеатра и улыбался с откровенной гордостью. Увидев, что легионеры наконец-то осознали его присутствие, он спустился вниз, прошел меж расступившихся десантников и остановился перед досками.

– Сыны, – мягко сказал примарх, и его услышали все. – Все вы правы, а особенно прав Анкху Анен – мы все разумны, мы все стремимся к лучшему будущему, и нет разницы, где мы рождены. Поэтому позвольте мне поделиться с вами одним древнетерранским изречением, отлично отражающим стремление человечества.

Магнус сделал паузу и завершил:

– Сыны мои, давайте жить дружно!

Тысяча Сынов. Миранда

С орбиты долины казались сотворенными из серебра и хрусталя.

Сперва мы не поверили корабельным приборам, но близкое рассмотрение доказало, что ошибки не было. Эта планета была гористой, и жители, вероятно, обитали в основном в долинах – и там они возводили свои города.

Пробная разведка не показала никакой активности на планете. Я встречал разведчиков после возвращения и одним из первых увидел сделанные ими пикты, запечатлевшие города вблизи.

Понадобилась шутка сержанта и толчок в плечо, чтобы я выпустил их из рук.

Я из семьи архитекторов. И хотя мои родители давно умерли, я не забыл их ремесло; обычно я пользовался знаниями детства, окидывая взглядом чужое здание и отыскивая уязвимые точки. И нередко жалея, что приходится разрушать гармонично возведенное строение.

Сейчас же я смотрел на совершенную гармонию, обретшую материальный облик. Каждая линия шпилей и крыш, каждый угол и оконный проем – все было выверено с любовью и безупречной тонкостью, в совершенстве сочеталось с другими зданиями. Каждая улица – с другой улицей.

Я понял, почему разведчики были столь странно молчаливы; точно такое же молчание наступило на палубе, когда другие взглянули на пикты.

И я мысленно поблагодарил судьбу за то, что этот мир обнаружила именно Тридцатая экспедиция, один из немногих флотов, находившихся в распоряжении Пятнадцатого Легиона.

Легиона Тысячи Сынов.

Я никогда не питал неприязни к другим Легионам, но вынужден признать, что большинство наших братьев не обратили бы внимания на красоту планеты. Имперские Кулаки и Железные Воины могли бы пустить местные дворцы на материал для крепостей. Пожиратели Миров или Космические Волки – разрушить их, создавая себе удобный лагерь. Несущие Слово – расколоть тонкие стены, обрушить здания и воздвигнуть на их месте статуи, прославляющие Империум.

Мы же спустились вниз, выбрав город наугад и отыскав более-менее ровные места за пределами его черты. Вошли в покинутое поселение, держа оружие наизготовку, но в душе желая, чтобы нам не пришлось сражаться. Здесь царила спокойная тишина, похожая на безмолвие библиотечных залов или комнат для медитаций; никому не хотелось нарушать ее грохотом болтеров или шипением пламени.

Гладкое покрытие улиц чуть проседало под нашими сапогами, но тут же возвращалось в прежнее положение. Оно гасило звуки шагов, и мирная тишина оставалась такой же неоскверненной.

Серебро и хрусталь – только безмерно прочнее известных нам материалов. Красота и знание, вложенные в каждую линию. Мне – и не только мне – иногда казалось, что мы ступаем по улицам городов Просперо, только меньшим по размерам и даже более изящным.

Мы осмотрели и иные города – и в каждом заставали захватывающую дух красоту и гармонию, безмолвие и тишину. Почему они были пусты? Куда исчезли жители и кем они были? Людьми или схожими с нами по облику ксеносами?

Неизвестно.

Именно тогда я впервые позавидовал братьям из числа Атенейцев и Корвидов, которые могли бы прочитать прошлое серебряных шпилей. Мне, Раптору, это было недоступно; но и братья признались в своем бессилии. Планету оставили слишком давно, и они не могли дотянуться до древних времен.

Нам оставалось лишь гадать – и восхищаться.

Когда капитан Талемей предложил имя для планеты, согласились все. В архивы ее занесли как Тридцать-Шестнадцать; мы же запомнили ее под названием, пришедшим на ум нашему командиру.

Миранда.

Никто даже не удивился, когда Талемей отправил послание иной флотилии и получил в ответ приказ ожидать. Все знали, что Миранда привлечет любого человека из Пятнадцатого Легиона – но первым о ней должен был узнать наш примарх.

Я был уверен: он это непременно оценит.

Магнус прибыл очень скоро, всего с одним кораблем. Талемей предоставил ему полный отчет, и несколько часов Алый Король изучал его. Затем затребовал проводников на планете.

Я горжусь тем, что мне выпала честь сопровождать примарха в этом странствии. Пусть наша роль и была невелика: мы посадили «Громовой ястреб» на том же месте, с которого начали собственное путешествие и указали, как легче всего войти в город. Далее же Магнус пошел один, велев нам оставаться позади.

Он провел в городе почти весь день. Я не знаю, что видел Алый Король среди хрустальных башен, и даже если бы он рассказал – я бы вряд ли понял. Примарх всегда видел дальше и глубже, чем мы, и даже магистры храмов не могли сравниться с ним в искусстве мгновенно проникать в суть вещей.

Мы видели его лишь издалека: исполинская фигура, багровый силуэт на фоне серебра и чистого воздуха. Магнус снял перчатку и иногда касался зданий обнаженной ладонью; каждый раз он надолго замирал, и мы могли лишь гадать – какие тайны открывает ему покинутый мир?

Потом он вернулся и приказал отправляться к иным городам.

Еще несколько дней Магнус исследовал Миранду – молча и тихо с уважением ученого и нежностью влюбленного. Потом мы вернулись на флагман экспедиции.

Талемей встретил нас в ангаре, готовясь выслушать распоряжения примарха. И Магнус не заставил себя долго ждать.

– Сотрите всю информацию из архивов, – приказал он. – Пометьте все планеты системы как «дельты».

Мы застыли.

Дельта. Мертвый мир, лишенный чего бы то ни было полезного, и даже отдаленно не подходящий для жизни человека.

– Почему, мой господин? – невольно вырвалось у Талемея и примарх чуть заметно кивнул с одобрением. Может, в другом Легионе это и считалось бы нарушением, но Магнус всегда поощрял любознательность в своих десантниках.

Алый Король оглядел всех нас, и в его единственном глазу читалась печаль.

– Если мы оставим все как есть, – негромко сказал он, – сюда придут. В первую очередь придут – ведь здесь не надо преодолевать сопротивление местных. Вы знаете, как мы строим. Что останется от обличья Миранды после заселения?

– Ничего, – задумчиво сказал сержант Рахас. – Но ведь это может быть творение ксеносов, милорд.

– Прежде всего, – ответил Магнус, – это творение разума. Миранда – дочь знаний; пусть она такой и остается.

Он обвел нас пристальным взглядом; примарх не собирался спорить.

А мы не собирались возражать.

Тридцатая экспедиция покинула систему через десять дней; за это время мы зарисовали, запечатлели и описали все, что смогли. Ни один летописец не ступил на Миранду – им было сказано, что там нет ничего достойного внимания. Кажется, они поверили, да и корабль с летописцами был в хвосте флотилии и никто не мог увидеть планету своими глазами.

Архивы были изменены. Все, что собрали мы с братьями, отправилось в защищенные хранилища и я знал, что новое знание в итоге окажется в библиотеках Тизки. Без координат, конечно.

Почему-то, покидая систему, где не было сделано ни единого выстрела, мы чувствовали себя удивительно приятно. Но стоило ли удивляться?