Пир теней - Рид Анви - Страница 6

Напротив находились каменные трибуны, возведенные уже новыми жителями этого места. Широкие ступени тянулись вверх и, огибая половину пещеры, позволяли сидеть на них детям и подросткам, которых обучали ниджайскому искусству. На самом краю, ближе к выходу, были отведены места для приближенных, а у противоположной стены всегда толпились наемники — воры и убийцы. Те, кто обустроился в бараках. Их сдерживали смотрители — повзрослевшие подростки, которым выпадала честь блюсти порядок и наказывать всех нарушителей.

Соно сел на свое место, рыская взглядом по лицам всех присутствующих. Он искал ее. Знал, что она может не прийти, и боялся этого. Она должна сидеть рядом с ним, ведь они команда. Работают вместе, выполняют заказы, убивают людей. Точнее, он убивает. Не позволяет ей пачкать руки. Взгляд ниджая выхватил в толпе несколько женских фигур, но, не задержавшись на них даже на секунду, отправился на дальнейшие поиски. Тошнотворное чувство, застывшее где-то в груди, словно веревка, окутало Соно и крепко связало его, впиваясь в кожу. Он начинал переживать и, быстро вспоминая прошлую встречу с ней, пытался найти хоть малейшую подсказку и намек на то, почему ее до сих пор нет на этом поганом месте. Мысли прервались фантазиями о тех последствиях, которые ожидают их обоих. Его — за то, что не пришел утром на тренировку, ее — за то, что не явилась на «истинный» праздник.

— Эта Зачистка прошла куда хуже, чем семь лет назад. Они похитили очень мало детей. Неужто все опять испугались легенды об изгнанном олхи? Прячутся по домам ночью и думают, что это спасет их грешные души от кары Сэтила, — голос Ин Лика, советника господина, окатил ниджая новой волной страха и вызвал воспоминания, которые оставили глубокие раны в душе и на сердце.

— М-да, не повезло. Старая партия детей взрослеет, а эти бродяги и безнадежные пьяницы нам ни к чему. Такого расходного материала много. Мрут один за другим на заданиях, но меньше их почему-то не становится.

Надменные голоса стариков стихли. Все затаили дыхание. От напряжения завибрировал воздух. Соно поднял взгляд на пьедестал и остановился на высокой фигуре, окруженной личными смотрителями: Ренрис Бад. Его господин. Хозяин грешников. Их новый самопровозглашенный олхи.

— Приветствую вас и поздравляю с завершением праздника седьмой луны. С Началом новой жизни! — Раскинув руки, словно раскрыв объятия, он спрятал широкую улыбку за густой бородой.

Одет он был как благородный житель западных земель: рубашка, облегающая тело, коричневый кожаный, застегнутый на все пуговицы жилет и прямые брюки, чуть прикрывающие темные зашнурованные ботинки. Строго и пугающе не к месту.

— Это семилетие далось нам нелегко. Мы несли тяжкое бремя, но нас спасало единство. Нами двигала общая цель, нами двигал долг. Мы должны соблюдать равновесие! Мы судьи, мы кара. Помните, что мы сильнее других. Мы истина. Мы те, кто очищает этот мир.

Все вокруг затопали и одобрительно загоготали, но один жест Ренриса Бада остановил толпу. Всего лишь невысоко поднятая рука и раскрытая ладонь заставили голоса смолкнуть.

— За эти семь лет мы потеряли слишком много людей. Но они были слабы, недостойны. Они позволили себе бояться, выбрали следование животным инстинктам и погибли как трусливые псы. Проваливая вылазки, не выполняя заданий, они разочаровали меня. Такие недостойны находиться здесь. Но… — Протягивая руку вперед, он указал на вход.

Множество людей, раньше тут не бывавших, медленно и неуверенно шли, оглядываясь по сторонам. Взрослые толкали детей, огрызались друг на друга и пытались прятать страх в глазах. Новый набор после ночной Зачистки. Те, кто не успел спрятаться в домах. Те, кто не верил в легенду об изгнанном олхи, столкнулись лицом к лицу с настоящим злом.

— Но… — продолжал господин, — эта Зачистка привела нам новых будущих ниджаев с еще чистой, незапятнанной душой. И грешников, которых я спасу. Добро пожаловать в наш клан. Я дарую вам кров, еду и свою защиту. Тут за вами никто не охотится, вам не надо скитаться по темным улицам в поиске ночлега, не надо жрать помойных крыс. Тут все едины. Я дарю вам новую цель, новый смысл в обмен на старую жизнь. Отрекитесь от семьи, от ваших олхи. Встаньте на истинный путь, искупите грехи.

Спина покрылась холодным потом, биение сердца ускорилось. Соно посмотрел на детей: их лица, глаза, жадно впивающиеся в человека на трибуне. Надежда, смешанная со страхом. Как тогда, четырнадцать лет назад. Он был на их месте и так же наивно представлял себе новую жизнь, которая ждала его в этом месте.

— Тех, кто отказывается от моего дара, от знака судьбы, от шанса начать все сначала, прошу оставаться на местах. Других же поздравляю. Добро пожаловать в клан «Или».

Смотрители повели согласную толпу к выходу из пещеры, оставляя лишь нескольких неопределившихся людей.

— Им идут ставить клеймо. Вот криков внизу сейчас будет, — смеясь, прошептал один из приближенных, сидевший чуть ниже Соно.

Мерзко. Отвратительно. Ниджай поморщился и с силой сжал кулаки, болью отрезвляя себя. Плечо словно обдало кипятком, выедая кожу там, где когда-то раскаленный металл оставил свой отпечаток. Захотелось снять хаори и остановить этот зуд, приложившись оголенной спиной к холодным камням. Вдох. Выдох. Ему нельзя терять самообладание.

Все знали, что сейчас произойдет. Все проходили через это и затаив дыхание ждали. Кто-то жаждал крови и, переминаясь с ноги на ногу, начал потирать ладони. Кто-то замер и опустил глаза. Но Соно, гордо подняв голову, смотрел туда, где стояли те, кто отказался от новой жизни.

Смотрители спустились и встали рядом с обреченными. Трибуна, где стоял господин, теперь почти опустела. Сердце Соно пропустило удар. Она здесь, она пришла. Стояла все это время там, наверху, и пряталась за широкими спинами. Почему она с Ренрисом? Что-то точно случилось. Ураган мыслей проносился в голове, оставляя лишь кучу вопросов без ответов. Она была напряжена. Опущенная голова выдавала страх, таящийся в этом стройном хрупком теле. Грудь вздымалась от глубоких вздохов, губы что-то бормотали, а пальцы гладили тыльную сторону руки, словно девушка пыталась успокоиться и отвлечься. Она невольно вздрогнула, когда господин нарушил тишину громким голосом:

— Я огорчен, но принимаю ваш выбор. Вы избрали свой путь.

Секунда — и лезвия катан перерезали горло этим отказавшимся от новой жизни людям. Обмякшие тела упали на каменный неровный пол. Хрипы заглушались булькающей кровью, бьющей фонтаном из горла и вытекающей изо рта. Не дав душам убитых отойти в мир иной, смотрители взяли тела за ноги и потащили к выходу. Соно знал, что их скинут с горы прямо в море — на корм рыбам, которых позже поймают слуги кухни и подадут им на ужин. Он вновь невольно посмотрел на девушку: она плакала, быстро вытирая слезы рукавом. Зачем она смотрела на это? Почему не отвернулась? Глупая, какая же она глупая. Ниджаю хотелось подойти к ней и успокоить, сделать замечание и напомнить, что нельзя давать волю чувствам.

— Я надеюсь, мне не надо напоминать вам, что будет с теми, кто сойдет с нашего пути и предаст нашу цель, — Ренрис Бад все не замолкал, продолжая пугать и угрожать. — А сейчас поздравляю вас с новым семилетием. Да прольется кровь нечестивых!

И с томной улыбкой он спустился с трибуны, поманив за собой девушку и оставшихся смотрителей.

Глава 3. Юриэль

Ступая босыми ногами по холодному каменному полу, Юриэль опасливо оглядывалась по сторонам. Она не понимала, куда ей идти, не помнила, что здесь делает и как сюда попала. Страх, словно ветер, обнимал хрупкое тело своими холодными руками. У нее кружилась голова, а тупая боль, бьющая по вискам, отдавалась в глазах. Это чувство было ей знакомо, но она до сих пор не научилась с ним справляться. Пытаясь найти руками стены в залитом мраком коридоре, Юри медленно двигалась вперед.