Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ) - Абель Ава - Страница 83

Не знаю, как долго мы с Мартином сидим в молчании, но света в окне уже меньше, солнце перекатилось на запад. Немного зябко. Из задумчивости меня выводит голос Аманды, записанный с шумом, для прикола:

«Упс, вы деградируете со скоростью высыхания лака».

Да не может быть. Я забираю планшет – и точно: результат – двадцать осборнов из ста. Маловато для пастора. Что же он за подраздел выбрал? Я листаю и вдруг замираю: «Месть». Тяжело сглатываю и поднимаю глаза на преподобного Мартина.

– Месть? Взяли бы что попроще… Зачем месть?

А в горле у меня першит. Сердце заходится в смутном подозрении.

– Потому что по-другому зло останется безнаказанным. Если человек не испытывает угрызений совести и легко отметает собственную вину за преступление, разве не должны мы позаботиться о справедливости?

– Двадцать осборнов из ста – это маловато, Мартин, – выговариваю с трудом, ощущая, как острая правда вплетается прямо в душу, причиняя боль.

– Для меня – достаточно, – безразлично отвечает пастор, а у меня в висках стучит девиз клуба: «Я отменяю свою вину».

– Вы знали о Трейси, – говорю шепотом, навзрыд, но эхо еще долго заполняет стены.

Он вскидывает прямые брови, удивляясь:

– Знал о чем?

– Мартин, мне известно о клубе. Я пришла, чтобы рассказать вам.

Он не начинает спорить или отрицать. Смотрит в окно и с грустью усмехается:

– Я молился, чтобы за мной пришли. Ждал. Не думал, что это будешь ты, Рианна… Но я рад, что это ты.

Хотела бы я стать волшебницей и простым заклинанием обнулить настоящее, но слов подобрать не могу, да и не подействуют.

– Как вы узнали? – спрашиваю, впервые за последние недели оценивая взглядом, насколько тощим стал преподобный Мартин под рясой.

Он достает из кармана аккуратно сложенную записку. Я не хочу читать, боюсь того, что увижу, но жажда знать правду побеждает, и я разворачиваю страницу.

«Прости меня, папа. Я мечтала о любви, но не получилось. Мечтала уехать навсегда – и вот получилось. Я сама согласилась на это, меня никто не принуждал. Но, боже, если бы я только знала, что они сделают со мной – мистер Осборн и другие.

Мистер Осборн сказал, что зря не пригласил Чарли. Что хотел бы посмотреть, кого тот убьет на этот раз… Я молилась, чтобы неизвестный Чарли пришел и убил меня. Но никто не пришел.

Раньше мне казалось, что моя жизнь пустая, но я тогда не понимала, что такое настоящая пустота. С ней невозможно жить. Я не стала бы тебе рассказывать обо всем этом, но ты ведь будешь обвинять себя, как обычно. Не надо. Ты не виноват, что я так и не смогла научиться плавать. Я люблю тебя».

– Она оставила эту записку и кулон. Я даже не видел мою девочку, когда она приходила, настолько тихо она зашла в дом. Если бы я только проснулся, если бы я ее остановил… – Мартин опирается ладонями о грань скамьи впереди нас и в отчаянии спрашивает: – Что бы ты сделала на моем месте, Ри?

Записка подрагивает в моей руке, а я облизываю сухие губы, прежде чем сказать:

– Для начала нашла бы виновного.

Он непонимающе смотрит на меня.

– Мартин, вы убили не того человека. Трейси имела в виду не Джейсона Осборна. Джейсон только привез ее домой. Он был в Штатах те две недели.

С лица преподобного Мартина сходят краски и остатки эмоций. Наши сердца стучат так громко, что сливаются с гулкими шагами. Я не способна даже обернуться в этот момент, чтобы увидеть гостя.

– Добрый вечер, отче, – раздается голос инспектора Доннавана, и эхо летит по старой церкви, которая всегда была для меня прибежищем, если случалась меланхолия. А теперь прибежище стало источником боли. Преподобный Мартин уничтожил себя. А ради чего? Разве вернешь этим Трейси?

– Инспектор, – здоровается пастор. – Рианна опередила вас. Я уже исповедовался.

Его голос такой спокойный, что я начинаю паниковать: хоть бы он не последовал за дочкой, поддавшись мраку обреченной случайности.

– Мартин, вы не имеете права умирать. Чарли может сесть в тюрьму за то, чего не совершал. Где же здесь справедливость, которую вы так искали?

– Он знал о том, что творила его семья, но ничего не сделал, так что он тоже виноват, – осуждает пастор, но я возражаю:

– Чарли спас девушку, такую же, как Трейси, два года назад. Он спас Майкла и Аманду. Он всю жизнь мечтал убить Джейсона, но не смог. В моей игре он получил бы сто осборнов и ста. Я люблю его. У нас будет ребенок.

В зеленых глазах преподобного Мартина фотонами вечернего света мелькает осознание, рассеивая туман, и пастор едва заметно тепло улыбается, впервые за последние недели.

– И какой прок, что ты слушала мои нравоучения? – упрекает он. – Джерри в конце зимы раздавал бесплатные презервативы, хоть бы взяла.

Инспектор звякает наручниками, но не надевает их на Мартина.

– Отче, я предлагаю вам написать чистосердечное признание, пока американцы не раздули скандал до космических масштабов. Суд учтет ваши былые заслуги. – Инспектор поворачивает голову в мою сторону и поясняет: – Преподобный Мартин – военный врач в прошлом. К тому же задеты интересы закрытого сообщества, частью которого был Джейсон Осборн. Они не захотят огласки, и ваше дело спустят на тормозах, я уверен. Убийство представят несчастным случаем, а вас отправят в миссию лет на двадцать. Вы начнете новую жизнь.

– Я уже начинал однажды. Больше не смогу, да и не хочу.

Мне бы закричать, чтобы он услышал, но выходит лишь тоскливое признание:

– Сделайте это не ради себя, а ради тех, кто вас любил и любит. Вы всегда говорили, что каждый человек заслуживает столько шансов, сколько способна выдержать его душа. Так неужели в вас ни осталось души? Судя по игре, пятая часть еще живая.

– У тебя хорошая игра, Ри, – соглашается преподобный Мартин, и в голосе звучит желанное сомнение. Сомнения иногда – добрый знак, особенно если они исходят от человека, который уже поставил на себе крест.

К счастью, в этот вечер сомнения победили. В полицейском участке преподобный Мартин написал чистосердечное признание. О том, что его дочь стала сексуальной жертвой закрытого общества, участником которого был Джейсон Осборн. О том, что отец отомстил за дочь.

Пастор следил за Джейсоном, когда тот приезжал навестить сына, и готовился наказать. Он заранее подготовил химикаты, чтобы усыпить Чарли, но действовать все равно пришлось наобум, ибо Джейсон приехал в Ламлаш гораздо раньше, чем планировалось, и возвращаться на остров снова не собирался.

Пастор пришел в дом со стороны холмов, через заднюю дверь, имея при себе копию ключа. Джейсон был на кухне, и пастор первым делом поднялся к Чарли. Тот сидел у окна и что-то рисовал. Преподобный Мартин бывал в «горячих точках» во времена врачевательства и умел мгновенно лишить человека сознания. Он усыпил Чарли и спустился вниз. Вошел на кухню, и началась ссора. Джейсон говорил, что пастор никогда не докажет связь между Трейси и семейством Осборнов, и Мартин выхватил нож – набор стоял на кухне в одном и том же месте постоянно. Драки не было: Джейсон оторопел. Все закончилось очень быстро. Мартин стер отпечатки и собрался уйти тем же путем, каким попал в дом, но в гостиной едва не столкнулся с Чарли. Химикаты были старые, подействовали не до конца. Чарли не заметил пастора, и тот исчез из дома. А через два часа инспектор Доннаван уже стоял у двери.

Если бы инспектор приехал раньше, убийства не произошло бы.

Если бы…

Если бы.

Увы, история не знает сослагательного наклонения.

Глава 28

Джио Россо, «Знаешь, Мэри…»

[…]

Ты знаешь, Мэри,

Есть истина в вине и теле,

Религии и постели,

Но я отыскал в тебе...

POV Чарли

В квартире Джейсона – сумасшедший дом. Люди приходят и очень редко уходят. Журналисты, имиджмейкеры, адвокаты, представители каких-то чиновников…