Тихие ночи (СИ) - Владимиров Денис - Страница 50

— Справился с мальчишками и какими-то работягами и силу типа почуял… Убивца… От горшка два вершка, туда же, — выплюнул Кречет.

Хоть ты залез и раньше времени, но очень и очень вовремя.

— Это мне не мешает. Ты разве забыл, что я сам мальчишка? И младше ваших ублюдков. Или может это твои сыны убили в одиннадцать лет полтора монса гоблов, взяли богатые трофеи? Спасли ваших девок? Отомстили за родича? Стали владетелями? И сидели за этим столом? Или это они стояли в поединке Чести против воина Медведей, который прошел горнило многочисленных битв? И победили его? Или может быть это они ночами не резали слабых и беззащитных рабов, а останавливали воров и убийц, какие пришли за их жизнями? А может ты сам был славен этим в свои одиннадцать лет? Может быть ты в этом возрасте стоял на Стене и наравне с воинами нес дозор. И делал даже больше, чем они. Потому что спускался во Тьму один и таскал мертвецов. Или собирал роску, вдыхал испарения шляпника? Ты расскажи! Но можешь только нам всем поведать, как в таком возрасте тайком свою писюльку передергивал, представляя теткину сиську!

— Да ты! — подался вперед Кречет, от лэрга пронеслась морозная волна, что пар изо рта пошел. Неплохо понизил градус.

— Он говорит правду! — дополнительным ушатом воды прозвучал маг.

Видимо только сейчас большинство стало осознавать славный боевой путь моей дивизии. Я же, не обращая внимания на остальных, продолжил.

Ну, ловись рыбка!

— Для убогих разумом, если меня убьют, я буду пировать за столом Кроноса, какой указал мне верный путь! — он ведь мне сказал куда и зачем идти? Маг здесь кивнул, когда на нем остановились взгляды аудитории. Отлично, — И оттуда я буду со смехом смотреть на то, как вы льете молчаливые слезы по близким, не смея поднять взгляд, чтобы увидеть упрек в глазах матерей и отцов. Я буду пить и петь вам здравницы всякий раз, чувствуя погребальные дымы в ваших домах. И хохотать, как над безумными, когда вы приносите в очередной раз своих женщин и дочерей в жертвы, чтобы вашим маменькиным сынкам в царстве Мары не грозили вечные муки, за подлость и паскудство при жизни, за нарушение Законов и Устоев… Потому что все, кто выступит против меня, умрет страшно! Таких не берут в Чертоги владыки! Их место в дерьме, их плоть должны жрать мроки. И мое слово тому порука!

— Не лги! Твой язык — проводник Эйдена! Мы никогда не приносили жертв, чтобы обеспечить сынам достойное посмертие, они его выгрызают сами! — взвился Кром.

Ну-ну, племяш выгрыз смерть от кинжала дяди. Хотя, что-то в этом было. Ведь он до последнего не затыкался, хотел еще и для всей стаи добиться первых рядов в том театре.

— Да! — рыкнул Тигр.

— Именно так! Лживый мрок!

— Дитя Эйдена!

— Ты врешь!

— Как такое паскудство возможно на Малом совете?! Да, что он мелет?!

— А что тогда было вчера? Когда я очнулся в Храме? — несмотря на то, что я произнес обе фразы тихо и вкрадчиво, слушатели при первых словах стихли, будто выключателем щелкнули.

— Расскажи, — спокойно, очень спокойно выказал заинтересованность лэрг. Он и до этого, судя по глазам, постоянно осмысливал услышанное. После истории о крамоле молодежи задумался, крепко так задумался, а теперь и вовсе пребывал в недоумении.

Попросили? Внимайте. Особый упор делал на невинность девочки, ее эмоции, описал в красках, как нужно… И, видимо, достиг результата, потому что закончил в гробовой тишине:

— Мне до сих пор представляется ее лицо, я и сейчас вспоминаю эти глаза, в которых было написано: «мама, мама, что ты делаешь, мама? Не надо! Папа, папа, помоги!». Вот так она молила… Но никто не пришел на выручку, потому что отец сам приговорил ребенка к страшным мукам, как и жену. И только Мара приняла всех в свои объятия, открыла дверь в свое спокойное царство. Поэтому, скорее всего, и приняла подношение, потому что богиня не хотела излишних жертв. У нее и так очередь…

— Ааааа, — заорал Кречет и закусил кулак до крови, закрыв глаза замотал бородатой башкой. Он по мере рассказа все больше выглядел затравленным, смотрел с тоской на дверь.

Лица многих были перекошены, по щекам Грогана и Лесного кота бежали молчаливые слезы, старики мрачно насупились. Многое на них свалилось сегодня. Сотник готов был рвать на месте, и лишь маг заявил, прозвучавшее громом:

— Он говорит правду!

— А что, что мне было делать?! Что?! Линий… Понимаете, я должен был исправить! Должен помочь! Ин Сеналь сказал только так! Понятно?! — заорал вдруг Кречет, обводя всех безумным взглядом. Никто ничего не ответил. Но это молчание для меня стало музыкой. Непросто будет налаживать диалог с коллегами. Вон даже Кром — главный в их шайке-лейке, захотел сейчас дистанцироваться. Хотя без других дополнительных факторов, это будет носить временный эффект.

— Аристо, почему раньше молчал? — нехорошо так посмотрел на меня лэрг.

— Я первый раз был в храме всех богов, поэтому думал, что происходящее там — обычное дело. И никаких законов никто не нарушает. Тем более, зачем при мне проводить ритуал, если можно подержать меня немного дольше в келье или после моего ухода закончить его?

— Он говорит правду!

— Понятно… Мда… понятно! Здесь ты не прав. Жрецы знали, что должно произойти, но не знали, когда это случится. А я потребовал тебя срочно к себе, как только появишься рядом с алтарем и немного очухаешься. Но раз ты стал свидетелем жертвоприношения, то Кронос именно так захотел. И он видит, я не лез в это болото, но теперь надо. Как только закончим с выработкой плана, и пока собран Малый совет, займемся верховным жрецом. Что скажите, люди?

Слитное злое «да» стало ответом.

— А почему они тогда меня не убили? — логично спросил я, указывая на нелогичное поведения.

— Потому что я бы тогда все узнал. Они ведь тебе сказали, чтобы ты молчал? Вот… Вполне возможно позже бы тебе заткнули навсегда рот, чтобы никто на них не подумал. Тогда не смогли.

— Я тоже думаю, что все так! Ну паскуды! И этот главный мрок! — Флэст сжал кулаки, — А ты, — ткнул пальцем в Кречета, — Жалкий, лирнийский слизень, именно поэтому у тебя такой сын появился. Яблоко от яблони недалеко падает! И больше я с тобой дел иметь не буду. Как и с твоим родом!

— А ну…

Минут десять пререканий, какие никто не останавливал. Закончилось все словами Мамонта.

— Мы поняли тебя, Аристо. И донесем до родичей твои слова. И хорошо, что ты не хочешь лить лишнюю кровь людей из Народа. Даже когда в своем праве и можешь. Хотя даже я не уверен, что сдержался бы...

Многие согласно кивнули.

— Раз заговорили, чтобы мне не стучать в закрытые двери, то давайте сразу определимся с какими родами мы будем сотрудничать к взаимной пользе, а с кем проходить, не здороваясь. Чтобы потом не было никаких кривотолков!

— Медведи тебе не рады, — сразу отозвался Улаф, — Очень не рады!

Тигры, Кречеты, Орлы, Мамонты и с десяток других родов, под патронажами великих тоже отказались от всяких связей, Волк пока молчал.

— Я вижу в твоих действиях и мыслях зерно, поэтому род Моржей всегда готов сотрудничать. К взаимной пользе, — подчеркнул тот «взаимной».

— Ты? Как ты смеешь? Мы сказали «нет»! — демарш Икса вызывал ярость Безжалостного.

— А когда это род Моржей приносил вассальную клятву Медведям или Волкам? Не было такого! И не будет. Мы сами по себе.

— Вы живете…

— Следи за языком! Договоришься! Мы живем на своей земле, какую нам дал Великий герцог в пользование, а то, что вы окружаете наши дома? Так это ваши проблемы. Дороги и улицы общие, а в ваших подворьях нам делать нечего, как и в наших вам.

Вот еще один раскол. Отлично.

— Я скажу, так как мне Хитрый Джилл доверил свое слово, что Лесные коты и Серые пантеры не просто готовы вести с тобой дела, но и считают тебе обязанными за спасение нашей дочери! И всегда наши двери открыты! — торжественно заявил Сталли.

— Я, Железный Гроган, не успел тебе еще сказать слова благодарности за дочерей, и теперь говорю их прилюдно. Ты всегда найдешь в моем доме помощь. Наши предки завещали добром привечать добро, злом злое, и всегда платить по своим долгам, как и требовать их погашения с остальных.