Атропос (СИ) - "Skybreaker" - Страница 1

Атропос

Глава 1. Лахесис

В древнегреческой мифологии существовали мойры — богини судьбы. Всего их было три: Лахесис — дающая жребий ещё до рождения человека, Клото — прядущая нить человеческой жизни, Атропос — неотвратимая, неуклонно приближающая будущее.

Последние лучи солнца рассекали слои застоявшегося горячего воздуха над горизонтом. Красно-фиолетовое зарево заката ознаменовало конец еще одного учебного дня. Раздался звуковой сигнал, и будущие астронавты принялись складывать учебные принадлежности в свои универсальные сумки серебристого цвета. Впереди их ждали ужин и вечерняя прогулка.

Студенты аэрокосмической академии двигались мерным потоком по освещенным свечами коридорам. В желтом полумраке они находили свои комнаты и скрывались за их дверями. Друг с другом они не разговаривали. После 12 часового обучения им требовалось время, чтобы переварить информацию и вернуть себе способность произносить слова. Как правило, данная способность начинала возвращаться к ним после ужина.

Миша брел по коридору, стараясь не наступать на пятки впереди идущим. Его комната находилась за первым поворотом и, по большому счету, ему не требовался и свет, чтобы до нее добраться. Он мог бы отыскать ее даже в полной темноте. Карта всех коридоров учебного комплекса уже давно укрепилась в его голове. От природы ему достались феноменальные умственные и физические способности. Впрочем, то же можно было сказать о каждом студенте академии без исключения. Лишь лучшие из лучших удостаивались чести обучаться в ее стенах. Однако даже среди них он выделялся исключительной преданностью делу, упорством, прилежностью и непоколебимой самодисциплиной, которые вывели его в верхние строчки табеля успеваемости.

Миша закрыл за собой дверь в комнату и автоматически подхватил коробок спичек, лежавший на столике возле двери. Ловким движением пальцев он открыл коробок, достал из него спичку свободной рукой и, чиркнув о шершавый борт, поджег ее. Комнату, обставленную по всем традициям минимализма, осветил бледный мерцающий свет. По углам были расставлены кровати, с примыкающими к ним небольшими тумбочками на маленьких ножках. Голые стены, были окрашены в белый цвет, в их глянцевой поверхности отражалось одинокое окно. В белой комнате не было ничего лишнего, ничего, что могло бы дать намек об увлечениях и интересах ее постояльцев.

Миша обошел четыре прикроватных тумбочки и разжег свечи, стоявшие на них. В комнате стало не намного светлее, но для вечерних процедур этого было вполне достаточно. Миша сел на свою кровать, сумку задвинул под нее. Больше она ему в тот день не требовалась.

Орбиты и орбитали, уравнения и интегралы, измерение массы планеты, параболическое и гиперболическое движение, прицельная дальность, поджатие траектории, эффективный радиус планеты, связь между временем и положением на орбите, определение положения тела, определение орбиты по наблюдениям, угловая дальность, координаты конечной точки траектории, задача двух тел, задача трех тел — эти и многие другие тезисы сталкивались и разлетались внутри Мишиного черепа, словно элементы хаотической системы. Только плотный ужин, крепкий сон и время могли расставить все эти знания по нужным местам. До тех пор пока это не произошло, Миша сидел на кровати, уставившись в одну точку перед собой. В переливах света, отраженном на лакированном дощатом полу, ему мерещились огни далеких галактик, вращающиеся по эллиптическим орбитам планеты, пронзающие пространство кометы и величественные сверхмассивные черные дыры. Но даже они были лишь статистами в Мишиных фантазиях. Расталкивая всех своими толстыми круглыми боками, на первый план неизменно выходил и располагался в центре он, бог неба и дневного света, отец всех богов, Юпитер. Об этой красноглазой планете Миша грезил с тех пор, как узнал, что между ним и Марсом находится цель их миссии — пояс астероидов. Вот если бы…

Мишины размышления прервали. Дверь широко распахнулась, и в комнату вошли трое сожителей: Ваня, Дима и Родион. Поток воздуха пощекотал свечи, и языки пламени робко задрожали. Миша повернул голову к входу и вновь обрел ясность мышления. Ребята расселись по своим кроватям и принялись доставать деревянные кружки из своих прикроватных тумбочек. Близилось время ужина.

Несмотря на то, что они не ели почти сутки, не сказать, чтобы они сильно проголодались. Так или иначе, когда ты живешь долгое время в одном режиме, организм невольно начинает функционировать по расписанию. Поэтому в тот самый миг, когда по коридору разлетелся звук тромбона, служащий призывом к ужину, их желудки принялись за работу.

Ужин подавался прямо в комнаты по специальным трубам. Ребята шутливо называли их пищеводами, хотя, конечно, правильнее было бы называть их пищевыводами. Тромбон отыгрывал три долгие ноты, и "пищеводы" начинали вибрировать. Вибрация передавалась на стены, и вскоре весь жилой комплекс наполнялся низким гулом.

Вместе со своими кружками жильцы комнаты выстроились перед краном в углу. По очереди они спешили наполнить их. Кран открывался, и подставленная глубокая кружка наполнялась до самых краев. По комнате разносился запах сладкого картофеля, моркови, брокколи, сочного говяжьего стейка, нотки паприки и базилика. Отдаленно можно было распознать ароматы мандарина, имбиря и кардамона. Кто-то даже умудрялся услышать в этой композиции отголоски вишни, груши, сушеного лосося и розмарина. Однако глядя на красно-зелено-коричневую жидкость в кружке трудно было сказать, из чего она состояла на самом деле и какие ингредиенты использовались при ее изготовлении. Никто не видел, как ее производят, никто и не задавался этим вопросом. Этой смесью они питались с раннего детства. Вот уже 15 лет они выпивали кружку питательной жидкости раз в сутки в одно и то же время и не чувствовали себя голодными вплоть до того же времени следующего дня.

Мишин желудок наполнился теплым ужином, и он ощутил прилив сил. Помыв кружку в раковине, он вернул ее в тумбочку, а сам растянулся на кровати во весь рост, подложив руки под голову. Юпитер, Марс, пояс астероидов и Лахесис были в его мыслях.

— Что, снова думаешь о нашей миссии? — только что закончивший трапезу Родион прервал затянувшееся молчание и обратился к Мише с привычным вопросом.

— Да, — не поворачивая головы в сторону собеседника, кратко ответил Миша. В действительности думал о множестве самых разных вещей одновременно, но ему не хотелось тратить время на пространные описания и объяснения. Своим кратким ответом он ясно давал понять, что не настроен на разговоры.

Но Родион не унимался. Ему нужно было куда-то потратить энергию, поступившую вместе с ужином.

— Снова пойдешь смотреть на него после отбоя?

Миша промолчал.

— Не понимаю я тебя, Миша. Вот что там интересного? На занятиях мы видели все фотографии всех космических объектов, которые попадали в объективы наших мощнейших телескопов за всю историю их существования. И это даже не преувеличение. Мы действительно видели их все. Это подтвердил сам Ц.И., а его словам, как известно, можно было доверять всегда и во всем. Мы видели все планеты солнечной системы, снятые с разных ракурсов и в разных степенях увеличения. А ты все продолжаешь брать свой «карманный» телескоп и пытаешься высмотреть что-то новое на Юпитере. Не пройдет и месяца, как мы сами отправимся в космос и лично сможем наблюдать за Юпитером так же близко, как ты видишь Луну в ночном небе. Находясь на таком близком расстоянии, Юпитер заполнит собой все пространство, и ты сможешь разглядеть на нем все вихри, циклоны и атмосферные возмущения невооруженным глазом. Так какой смысл смотреть на него каждую ночь в этот игрушечный телескоп? Нет в этом никакого смысла.

Миша продолжал молчать. Он не придавал большого значения замечаниям Родиона и не ожидал от него понимания. Родиона он считал человеком легкомысленным, ветреным, ненадежным. Его удивляло, что такой человек, как он, смог поступить в академию и был выбран для участия в миссии, от которой зависело будущее нового человечества.