Арсен Люпен — благородный грабитель - Леблан Морис - Страница 15

Что произойдет дальше?

Как вы понимаете, суматоха, вызванная моим появлением на вокзале Сен-Лазар, не ускользнула от меня. Отправляясь в гости к друзьям, которые знали меня под именем Гийома Берла и добродушно подтрунивали над моим сходством с Арсеном Люпеном, загримироваться как следует я не мог, потому-то мое появление и было замечено. Более того, видели человека, перескочившего из экспресса в скорый поезд. Кто же это мог быть, как не Арсен Люпен? Следовательно, полицейский комиссар Руана, предупрежденный телеграммой, в сопровождении внушительного отряда агентов неизбежно, фатально окажется на перроне в ожидании поезда, будет расспрашивать всех подозрительных пассажиров и тщательно обследует все вагоны.

Все это я предвидел, но особенно не беспокоился, будучи уверенным в том, что полиция Руана не прозорливее парижской и я сумею проскочить незамеченным — разве недостаточно было бы при выходе небрежно показать свое депутатское удостоверение, благодаря которому я уже внушил полное доверие контролеру на вокзале Сен-Лазар? Но обстоятельства так изменились! Теперь я не был свободен. И ни один из моих обычных трюков теперь неприменим. В одном из вагонов комиссар обнаружит господина Арсена Люпена, посланного ему счастливым случаем, да еще со связанными руками и ногами, смирного как овечка, упакованного, готовенького. Полицейскому останется только получить груз, как получают на вокзале адресованную вам почтовую посылку, корзину с дичью или овощами и фруктами.

Но как же мне, опутанному веревками, избежать столь неприятной развязки?

А скорый, оставив позади Вернон и Сен-Пьер, мчался в сторону Руана, последней и уже близкой станции.

Занимала меня и другая проблема, хотя прямого отношения ко мне она не имела, но пробуждала чисто профессиональное любопытство. Каковы были намерения нашего спутника?

Если бы я был один, в Руане он бы успел совершенно спокойно выйти из вагона. Но дама? Стоило дверце открыться, как она, такая послушная и тихая в данный момент, закричала бы, заметалась, стала бы звать на помощь!

Вот это меня и удивило! Почему он не лишил ее, так же, как меня, возможности действовать, что позволило бы ему спокойно исчезнуть до того, как обнаружится его двойное злодеяние?

Наш спутник по-прежнему курил, уставившись в окно, которое несмелые капли дождя начинали разрисовывать длинными косыми линиями. Один раз он все же обернулся, схватил мою железнодорожную карту и что-то проверил по ней.

Дама старательно изображала обморок, чтобы обмануть врага. Но приступы кашля, вызванные дымом, выдавали ее.

Мне же было совсем не по себе, нещадно ныли суставы. А я все думал… прикидывал…

Пон-де-л'Арш, Уассель… Скорый весело мчался вперед, и, словно опьянев от скорости, стучали колеса.

Сент-Этьен… В этот момент мужчина встал и сделал два шага в нашу сторону, на что дама поспешила отреагировать новым криком и непритворным обмороком.

Но что же все-таки задумал наш попутчик? Вот он опустил окно с нашей стороны. Дождь лил теперь как из ведра, мужчина чуть отстранился, явно раздраженный тем, что у него нет ни зонтика, ни пальто. Бросил взгляд на сетку: в ней лежал дамский зонтик. Он взял его, затем мое пальто, оделся.

Поезд мчался над Сеной. Он завернул обшлага брюк, затем, перегнувшись, приподнял задвижку с внешней стороны.

Уж не собирается ли он выпрыгнуть на ходу? При такой скорости он неизбежно погибнет. Поезд ворвался в туннель, прорытый под холмом Сент-Катрин. Мужчина приоткрыл дверцу, нащупал ногой первую ступеньку. Какое безумие! Тьма, дым, грохот — бредовость подобной попытки при таких условиях казалась очевидной. Но вдруг поезд замедлил ход, тормоза сдерживали стремительное вращение колес. Через минуту состав уже двигался медленно, затем — еле-еле. Наверняка в этой части туннеля велись работы по укреплению свода, отсюда и необходимость замедлять ход поездов; вероятно, работы начались лишь несколько дней назад, и это было известно нашему попутчику.

Таким образом, ему оставалось поставить другую ногу на верхнюю ступеньку, спуститься на вторую и тихо-мирно удалиться, не забыв предварительно опустить щеколду и запереть дверцу.

Едва он исчез, как дымовая завеса, прорвавшись к дневному свету, превратилась в белое облако. Поезд выехал в долину. Еще один туннель, и мы уже в Руане.

Дама тут же пришла в себя и в первую очередь принялась оплакивать свои утраченные драгоценности. Я взглядом молил ее. Она поняла, что я задыхаюсь, и освободила меня от кляпа. Затем хотела развязать путы, но я воспротивился.

— Нет, нет, пусть полиция увидит все, как есть. Я хочу, чтобы они знали, что это за негодяй.

— А может быть, мне нажать на стоп-кран?

— Слишком поздно, об этом надо было подумать, когда он набросился на меня.

— Но он убил бы меня! О, месье! Не говорила ли я вам, что он едет в нашем поезде! Я его тут же узнала по портрету. А теперь он убежал, прихватив мои драгоценности.

— Его найдут, не бойтесь.

— Найти Арсена Люпена! Никогда.

— Это зависит от вас, мадам. Послушайте. Как только мы приедем, встаньте у дверцы и зовите на помощь, поднимите шум. Затем в нескольких словах расскажите обо всем, что вы видели: о нападении, жертвой которого я стал, и о бегстве Арсена Люпена, опишите его, упомянув о мягкой шляпе, зонтике — вашем зонтике — и сером приталенном пальто.

— Вашем пальто, — уточнила она.

— Как моем? Нет, его. У меня не было пальто.

— Мне показалось, что он, когда вошел, тоже был без пальто.

— Да, конечно… если только кто-нибудь не забыл свою одежду в сетке. Во всяком случае, когда он убегал, оно на нем было, и это главное… серое приталенное пальто, запомните… О! Забыл… прежде всего назовите свое имя. Положение вашего мужа подстегнет усердие этих господ.

Подъехали. Она уже высунулась из дверцы. Я опять заговорил довольно твердым, почти повелительным тоном, чтобы мои слова хорошенько запечатлелись у нее в памяти:

— Назовите и мое имя, Гийом Берла. Если надо, скажете, что я ваш знакомый… Это позволит нам выиграть время… Надо быстро покончить с предварительным расследованием… Главное — погоня за Арсеном Люпеном… ваши драгоценности… Вы не ошибетесь, не правда ли? Гийом Берла, друг вашего мужа.

— Договорились… Гийом Берла.

Размахивая руками, она уже звала на помощь. Едва поезд остановился, как какой-то господин в сопровождении нескольких человек поднялся в вагон. Критический миг приближался.

Задыхаясь, дама воскликнула:

— Арсен Люпен… он набросился на нас… украл мои драгоценности… Я мадам Рено… Мой муж — заместитель начальника управления тюрем… О! Посмотрите, вот как раз и мой брат, Жорж Ардель, директор Руанского банка… вы должны его знать…

Она облобызала только что подошедшего молодого человека, с которым поздоровался полицейский комиссар, и плачущим голосом продолжала:

— Да, Арсен Люпен… когда месье заснул, он бросился на него и схватил за горло… Месье Берла, друг моего мужа.

— Но где же Арсен Люпен? — спросил комиссар.

— Он выпрыгнул из поезда в туннеле, за Сеной.

— Вы уверены, что это был он?

— Уверена ли я! Я его прекрасно узнала. К тому же его видели на вокзале Сен-Лазар. На нем была мягкая шляпа.

— Да нет… шляпа из жесткого фетра, как вот эта, — поправил ее комиссар, показав на мою шляпу.

— Мягкая шляпа, я это утверждаю, — повторила мадам Рено, — и серое приталенное пальто.

— Действительно, — пробормотал комиссар, — в телеграмме упомянуто серое пальто, приталенное и с черным бархатным воротником.

— Верно, с черным бархатным воротником, — торжествующе воскликнула мадам Рено.

Я облегченно вздохнул. О! Моя храбрая, моя великолепная спутница, как вы оказались кстати!

Тем временем полицейские освободили меня от моих пут. Я жестоко искусал себе губы, потекла кровь. Согнувшись вдвое, с платком у рта, как подобает человеку, долгое время просидевшему в неудобной позе и хранящему на лице кровавые следы от кляпа, ослабевшим голосом я сказал комиссару: