Попаданцы. Мир Таларея (СИ) - Усов Серг - Страница 31

На Земле у Олега с детства был друг Саня Голубев, который никогда не позволил бы себе и окружающим признаться, что он чего-либо не знает. На любой вопрос, у него всегда имелся ответ, пусть даже и космической глупости. Переспорить Александра тоже никто никогда не мог.

Стюард императорского дирижабля относился к такому же типу людей, всезнаек. Олега он забавлял.

В действительности же, отверстие в полу государь-аэроконструктор приказал сделать на тот случай, если вдруг приспичит устроить бомбометание на голову врага. До создания воздушных армад у него дело точно не скоро дойдёт, но вот сбросить привет на кринский или оросский дворец, вполне может потребоваться.

Кресла в салоны дирижаблей делались в Палене по чертежам самого императора с откидывающейся спинкой. Магия исцеления, кроме лечения, восстанавливала силы и придавала бодрости. Так что, государь мог не спать несколько суток без особого для себя дискомфорта, и если Олегу было бы чем-то важным на борту заняться, он бы не стал даже дремать. Однако, лететь предстояло больше суток, поэтому, прочитав до казни кринским императором своего брата, псковский правитель задремал. Тем более, что прошедшая ночь у него выдалась бессонной — баронета Сибила таки смогла его обольстить, подкараулив в дворцовом парке, когда он возвращался из бани.

Видя, что государь задремал, стюард, кроме шашек, принёс ниндзям и полузапрещённые нарды. Ребята, воровато оглядываясь, предались азартной игре. Думали, что раз они ведут себя тихо как мышь под веником, и шум воздушных потоков за бортом заглушает стук кубиков о доску, то их господин ничего не заметит. Наивные.

Хотя, да, звукоизоляция от внешней среды в салоне была не очень хорошей. Корпус был изготовлен из магически Укреплённой меди, утеплённой изнутри шерстью и обшитой кожей.

Неподалёку от Орежа нашлись залежи бокситной глины, и с помощью Цепи Молний Олег и Уля получили некоторое количество алюминия, но выход этого металла был слишком мал — десятки грамм с тонны сырья — да ещё и нужная в других отраслях магическая энергия императора и его сестры тратилась, так что, пока от использования этого лёгкого материала, как и создания на его основе дюрали, пришлось отказаться.

Уроженцу далёкой по времени, или в пространстве, или в слоях реальности планеты Земля две стороны средневековой жизни сильно раздражали — на порядок меньшее количество получаемой ежедневно или даже ежечасно информации и медленные скорости перемещения, когда в путешествиях приходилось сжигать слишком много своего времени.

К первой беде он частично приспособился за счёт привыкания к местным жизненным ритмам, а вторую решал благодаря всяким прогрессорским придумкам, к которым относились не только поезда, дирижабли и в скором времени, как Олег надеялся, пароходы или мотоциклы, но и всевозможным мелочам, позволяющим скрасить время в пути, вроде тех же кроссвордов, которые он назвал крестословами, чтобы местным было понятней.

Когда императору надоело читать про интриги, заговоры и прочие напотребства Кринского дома — не зря автор фолианта не стал раскрывать своё имя, голову бы ему точно усекли — он гадал кроссворды, которых Кара дала ему вчера в дорогу целую стопку, или играл с верной служанкой в шашки.

Наверное, Олегу не стоило забирать Мону от ребёнка и мужа, но, во-первых, он к ней привык и доверял, во-вторых, путешествие ожидалось не долгим, а, в третьих, та сама очень хотела сопровождать господина и расстраивалась, когда государь от её услуг отказывался. Преданная и благодарная душа оказалась у Моны.

На следующий день, в начале седьмого часа вечера к вновь погрузившемуся в перепетии истории Крина императору подошёл штурман — его и командира дирижабля рабочие места располагались в носовой части воздушного судна.

— Ирмень, государь, — доложил он, — Прости, я немного ошибся. Надо было просто вдоль трассы Е-три строить маршрут. Хотел срезать ...

— Немного — это сколько, лейтенант?

— Километров семь. Севернее.

— Ерунда, — Олег вытянулся в кресле и, немного подумав, наложил мизеры Малых Исцелений на себя, Мону, штурмана и на тоочавшую впереди голову командира аэростата. Ниндзя, решил, обойдутся. Их ещё выволочка ждёт за нарды, — Повернём сейчас, и скажи двигателистам, что начинаем снижение.

Попаданец изменил вектор направления Воздушного Потока и пошёл умыться, освежить лицо.

Через десять минут императорский дирижабль оказался на виду крепости Камент-на-Ирмени, в паре километров от которой находилась верфь по строительству речных судов с телеграфной башней, дооборудованной для приёма аэростатов.

Главный механик Пскова полный генерал Трашп ждал своего государя на верхней площадке в окружении четверых своих старших мастеров.

— Здорова, дружище, — Олег для поднятия авторитета своих близких и нужных людей не скупился на публичные уважительные действия и крепко обнял Трашпа, — Как дела?

— Всё готово, как я вам и отсемафорил. Оба судна у причалов, с командами, ждём вашего приказа.

— Не сомневался в тебе. И в вас тоже, — благожелательно кивнул император мастерам и, взяв механика за локоть, принялся спускаться с ним вниз по идущей внутри башни винтовой лестнице, — Пока не забыл, — он извлёк свиток и засунул его за отворот куртки генерала, — Это пожалование на две деревеньки в моём домене королевства Глатор. Тысяча душ крепостных общим числом.

— Зачем они мне? — вздохнул Трашп, — Я и жалование, что от вас получаю, не могу потратить. Хватает с избытком.

— Да? Тогда почему одеваешься как босяк?

— Мне в парадном мундире в машинном отделении лазить?

— А ты сейчас в машинное отделение влез или императора встречаешь?

— Для меня и то, и другое в радость, мой господин.

Кто-то из спускавшихся позади мастеров не сдержал смешка.

Не только Трашп или Ринг, главный алхимик, но и другие учёные, мастера, изобретатели рангом поменьше ясно чувствовали, что для молодого императора любой из них дороже десятка титулованных дворян, если те, конечно, не на государственной службе. Поэтому вели себя очень почтительно, но вполне свободно, а Олег и не возражал. Ему это даже казалось правильным и для дел полезным.

Император не скупился для тех, кто помогал ему в прогрессорских начинаниях, ни на деньги, ни на внимание. Он помогал их сыновьям с образованием, чтобы те могли стать хорошими помощниками своим отцам, а дочерей устраивал фрейлинами к Уле, Гортензии, Клемении и Иргонии. За девицами не было престижных титулованных семей, только разве кто-то из соратниц мог отказать своему Олегу в его маленьких просьбах?

— Не стал ни карету, ни коня подавать, — пояснил Трашп, когда на выходе из башни не обнаружилось ни того, ни другого, — Тут сто шагов идти.

— И правильно, догадливый ты мой, — одобрил попаданец, — Я всю задницу себе отсидел. Пошли. Сам-то проверил уже оба судна?

— Конечно, — кивнул генерал, пристраиваясь справа от широко шагавшего псковского правителя, — Восхитился. Колёсным. А винтовой — напрасная трата денег и времени. Я предупреждал, что так и будет. Помните?

— Помню, Трашп, помню. Только, ты мне поверь, именно за винтами будущее.

Как только было налажено изготовление паровых двигателей без использования магии Укрепления императора и королевы Саарона, хотя вообще обойтись без заклинаний не получалось, так сразу же в голове попаданца появилась мысль, что, где паровозы, там и пароходы, и, вполне возможно, паротанки или пароавтомобили.

Две последние позиции выглядели явно преждевременными, во всяком случае, до кратного уменьшения габаритов и массы двигателей, зато сделать речные суда, из трюмов которых не будет нестись вонь рабских тел и их испражнений, сами Семеро велели. Так Олег рассудил.

— Это они? — задал риторический вопрос император, когда перед его глазами предстали два судна возле причала, — Красавчики.

Река Ирмень в этих краях разливалась широко. Противоположный берег виднелся хорошо, но даже рыбацкие домишки были еле различимы на фоне деревьев, а людей вообще не рассмотреть.