Назови меня женой (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 20

— Привет, — улыбается Яна. — Как отдыхается?

— Все нормально, — пожимаю плечами. — А ты как?

Беседа не клеится. Язык прилипает к нёбу, а руки в одночасье становятся потными и липкими. Что же это такое, твою мать?

— Знаешь, — смеется радостно Яна. — Твой Гусев женится…

— Да? На ком? — интересуюсь оживленно. Хотя сейчас мне меньше всего хочется трепаться о Гусе. Поговорить бы о нас. Но рядом сидит худая коротко стриженая тетка и внимательно смотрит за детьми и не пропускает ни одного слова из нашей беседы. По повороту ушей вижу! Сбагрить бы ее куда-нибудь!

Перевожу взгляд на совершенно спокойное море, на детей, бегающих по берегу.

— А давайте построим замок! — громко предлагаю я окружающим. Благо в этой части пляжа посторонних нет.

— Да! — дружно вопят близнецы. — Точно! Замок! Мама, ты с нами?

— Ну конечно, — кивает Яна и вслед за мной направляется к небольшой песчаной линии.

— Ну что, Макаров, тряхнем стариной? — открыто улыбается она. — Вспомним, как в детстве куличики лепили в одной песочнице?!

— Я бы что другое вспомнил, — вздыхаю тихо. Подозрительно кошусь на тетку, оставшуюся в тени и копошащуюся в телефоне.

— Марина — мой человек, — коротко бросает Яна и громко кричит. — Народ, ищите ракушки и красивые камушки для украшения. Милана, где твоя лопатка?

Дети разбегаются в разные стороны. И улучив момент, Яна внимательно смотрит на меня. Словно изучает.

— Ты действительно можешь помочь мне уйти от Архипа? — роняет порывисто.

Не успеваю ответить. Наблюдаю, как, вернувшись, дети протягивают матери свои сокровища. Вглядываюсь в веселые пацанячьи мордашки. Пытаюсь найти хоть какое-то сходство со мной или с Ильей. Лихорадочно вспоминаю детские фотки родителей. Если и похожи мальчишки, то только на мою мать. Но им природа по Янкиной линии отвесила. Будто ксероксом поработала. Те же тонкие черты лица и темные чубчики, отливающие рыжиной на солнце. В Милане же больше проглядывает сам Василиди. Внимательные карие глазища, белая фарфоровая кожа и строптивый характер. Вон от няньки по всему пляжу бегает. То ли есть не хочет, то ли менять грязное платье.

— Да, — киваю серьезно, стоит только пацанам отбежать в сторону. — Захочешь остаться со мной или нет, но я приложу все силы, но вытащу тебя из ада, куда ты попала по моей вине.

— Нет, — мотает она головой. Ловко роет туннель из мокрого песка. А я тем временем сверху сооружаю башню. Затем в четыре руки лепим острые пики крыш. А потом, под детский смех и восхищенные возгласы, обкладываем низ замка камешками. Коля с Лешей мне помогают вовсю. А маленькая Милана тоже норовит помочь, но каждый маленький шажок грозит нанести замку непоправимые разрушения.

— Погоди, малышка, — улыбается дочери Яна, и в этот момент меня по башке бьет совершенно бредовая мысль. Шальная и запоздалая. Я бы отдал всю душу и печень в придачу, если б Яна родила моего ребенка.

— Хочу уйти, — тихо говорит Яна, встав на ноги. Отряхивается от песка. Улыбаясь, смотрит на детей, бегающих вокруг замка и повторяющих какую-то странную кричалку.

Тоже поднимаюсь с колен, смахиваю песок с льняных серых брюк.

— Ты поможешь? — еле слышно спрашивает Яна.

— Конечно, — киваю я. — Но фиг отпущу тебя к кому-то другому…

— Мне нужно сначала обрести себя. И только потом устраивать судьбу.

— Хорошо, — рычу негромко. — Но я буду рядом. Не надейся избавиться от меня.

— Ты еще можешь передумать. Встретить красивую девушку. Влюбиться.

- Не фантазируй. Уже встретил и влюбился.

— Уверен? — поднимает на меня улыбающиеся глаза.

— Конечно, — пожираю ее взглядом. — А ты?

— Абсолютно…

Инстинктивно повернув голову, натыкаюсь на спешащего к нам Василиди. Несется, не разбирая дороги. Вон, даже через заборчик перепрыгнул.

— Мы говорим о Гусе и Ленке Лаптевой, — весело напоминает мне Яна.

— А она тут при чем? — спрашиваю изумленно.

— Так он на Лене и женится, — чуть громче заявляет Яна. И подошедший Архип внимательно нас рассматривает. Вроде и хочет заподозрить, а не в чем.

— Кто женится? На ком? — интересуется на полном серьезе.

— Наши соседи, — замечаю мимоходом. — Мой Гусь и Янкина подружка.

— Будет теперь Гусь Лапчатый, — криво усмехается Архип и тут же осведомляется хрипло. — На свадьбу уже пригласили?

— Нет, — морщусь я. — Можно, конечно, напроситься. Но неохота…

— А ты куда? — бесцветным голосом интересуется Яна у мужа. И мне становится не по себе. Чувствую себя лишним и ненужным.

— Началась подготовка к регате. Сегодня первый заплыв. На «Лауре» мотор барахлит. Вызывал механика, — морщится он и, повернувшись ко мне, добавляет. — Слушай, братан… Я тебя с племянницей познакомить хочу. Красивая, послушная… Из нее отличная жена выйдет!

«Вот только этого мне не хватало! — думаю в сердцах. — Чтоб ты скис, Василиди!»

— Папа, папа! Смотри, какой замок! — прыгают рядом дети.

— Кто хочет постоять у руля? — нарочито весело заявляет Архип. — Разрешу подержаться.

— Я, я, — слышится нестройный детский крик.

— Тогда, кто первый добежит до причала, тот и выиграет.

Мальчишки, забыв о замке, устремляются вперед. За ними, подхватив Милану, широко шагает Архип.

— Не соглашайся на Лауру. Она — тупая как пробка. И как собака предана Архипу, — шипит Яна и, подхватив три пары детских сланцев, бежит догонять свою семью.

А я еще долго стою на берегу. Смотрю на море и брошенный замок и думаю. Думаю! Какого хрена мы тогда поссорились? Что-то из-за Дуськи и ее свободы… И каким же дураком нужно быть, чтобы упустить свое счастье! Такое хрупкое и невесомое, будто пушинка. Не удержишь, упорхнет и никогда не вернется. Или как замок из песка. Налетит волна и следа не останется.

36

Хочется казаться равнодушным. Но когда твоя девушка спешит, догоняя какого-то левого мужика, то желание врезать ему по ушам за малым не перевешивает осмотрительность. И плевать, что это ее муж.

Положить с прибором.

Чувствую вакуум внутри живота, будто весь воздух за раз выкачали. Сердце колотится, как сумасшедшее. И с каждым ударом зубы сжимаются все крепче и крепче, а губы превращаются в тонкую полосу.

В голове пустота, а желваки на скулах ходят от бешенства.

Нет, в таком виде нельзя возвращаться в отель. Ни к чему показывать народу свои эмоции.

Стаскиваю с себя штаны и майку. И закинув их на первый попавшийся лежак, захожу в холодную воду. Тотчас же ноги сводит легкой судорогой, а сердце, пропустив удар, колотится, как заведенное. Зато в башке пустота.

«Куда прешь, дурень? — опасливо интересуюсь у самого себя. Но продолжаю идти по холодной и скользкой гальке. Ныряю, ощущая, как стынет кровь в жилах. И мысленно сравниваю себя с Петей Решетниковым. Тот повеситься решил, а я — утопиться. И все из-за прекрасной Яны.

Янна, твою мать!

Аж в ушах звенит, когда так ее называют.

Один гребок. Второй. Третий.

Четко осознаю тот самый момент, когда в голове появляется одна единственная связная мысль.

Я заберу Яну, чего бы мне это ни стоило. Останется она со мной или захочет жить сама, ей решать. Но я подставлю плечо, пусть опирается моя девочка. Я всегда буду рядом.

Чувствую, как разгоняются по артериям красные тельца, подгоняемые лимфой. Как при каждом взмахе расширяется грудная клетка.

Эй, Василиди, сучий потрох, тащи сюда свою накачанную задницу, я тебе люлей наваляю!

Плыву вперед и совершенно не чувствую холода. Зато зреет решимость перевернуть к гребаной матери весь этот цирк-шапито. Надавать по шапке Архипу и увезти с собой Яну с детьми.

Дети… та еще боль!

От меня пацаны или от Василиди, хрен разберешься. Тест бы сделать. Но без согласия Яны не хочу даже думать в этом направлении. На все ее воля. Доплыв до буйка, стучу ладонью по шершавой округлой поверхности.

— Плавательный сезон объявляю открытым! — ору во все горло.